Все говорят, что чудес на свете нет, что все можно объяснить с материальной или научной точки зрения, все можно просчитать вычислить или спрогнозировать.  

В большинстве случаев такая точка зрения, возможно, отвечает как то на возникшие вопросы, но состояние знаний человечества во многих областях ещё находиться в очень зачаточном состоянии- это знания о тонких энергиях и вибрациях приводящих к удивительным результатам при их правильном применении. 

Примерно так раздумывал Дмитрий Борисович Алмазов, мужчина в возрасте пятидесяти лет, обладающий высшим образованием в области строительства и ремонта автомобилей, их эксплуатации на благо людей, он давно прошел все ступени профессионального роста, и сейчас командовал крупной автобазой, которая работала по обеспечению перевозок сжиженного газа по всей Одесской области. 

К моменту, о котором, сейчас, идет речь, Дмитрий Борисович достиг определенной ступени благополучия, которая заключалась в обладании приличной 2-х комнатной квартирой в хорошем районе Одессы, участком в 6 соток на берегу Хаджибеевского лимана, на которых был выстроен дом из белого кирпича размером 6х9м, на протяжении всего времени, после его возведения, улучшаемый и украшаемый, а так же автомобилем УАЗ-469 1972г выпуска, в котором было заменено практически всё, что на нем было установлено при его выпуске с завода. 

Нужно отдать должное Дмитрию Борисовичу – руки у него были умелыми, мозг его был мозгом инженера, любая техническая задача решалась им, невзирая на её сложность и недостаток образования или навыков в неизвестной для него области знаний или техники. 

В таких случаях он всегда говорил, что все, что создано руками человека, может быть понято другим человеком и даже улучшено. Вот поэтому, автомобиль Дмитрия Борисовича, в корне, отличался от его серийных собратьев и обладал такими функциями, о которых многие его серийные прототипы могли только мечтать.  

Описание его технических преимуществ, заняло бы,очень, много времени и было бы интересно, только, узкому кругу технарей помешанных на тюнинге автомобилей, поэтому, ограничимся только несколькими важными особенностями, о которых не возможно не упомянуть. Практически, не существовало местности, по которой он не смог бы проехать. Любая грязь, болото, река, озеро, торфяники, камыш, каменистая местность, глубокая колея – всё это не было проблемой для “Бяши” – так ласково называл свой автомобиль Дмитрий Борисович. 

Наряду со своим увлечением техникой Дмитрий Борисович увлекался боевыми искусствами, заслуженно имел высший дан и обладал черным поясом мастера Карате-до. 

Некоторое время он также изучал приёмы Русобоя и был знаком с философией У-шу. 

Последние годы увлекся эзотерической литературой, пытался разобраться в трудах Блаватской Е.П. Её « Тайная Доктрина” вызвала больше вопросов, чем дала ответов. 

После прочтения путевых заметок Э.Мулдашева о городе богов около священной горы Кайлас, о находящихся там зеркалах замедляющих или ускоряющих время, Дмитрий Борисович и произнес ту, сакраментальную фразу о тонких энергиях и вибрациях. 

Дмитрий Борисович сидел на крыльце своего дачного дома, наблюдая как августовское солнце садиться в воды лимана, было тепло, легкий ветерок колыхал ветки ореха над головой Дмитрия, дышалось и думалось легко. 

Дмитрий думал о времени,- что же это такое время, какова его природа, прямолинейно ли оно либо криволинейно. Если древние цивилизации могли ускорять либо замедлять его течение, возможно ли его остановить совсем, возможно ли перемещаться во времени вперёд в будущее, либо назад в прошлое. Но поскольку наша цивилизация лишена возможности находиться на связи с всемирным информационным полем, решение этих вопросов в очень отдаленном будущем, когда волей высшего разума человека подключат ко всемирному информационному полю. 

За этими размышлениями Дмитрий Борисович совсем забыл, что поставил чайник на огонь, и его свисток уже исходит последним паром. Дмитрий вскочил и побежал на кухню выключил чайник. 

Дмитрий был в отпуску, его жена Татьяна работала в городе, и встречались они только в пятницу, когда Дмитрий ехал в город, забирал Татьяну после работы и они вместе ехали в супермаркет закупить продукты на неделю вперед, затем они ехали на дачу, проводили вместе выходные дни и в воскресение вечером он отвозил Татьяну на городскую квартиру, ночевал там, а утром возвращался на дачу. 

Сегодня был только вторник. Дмитрий налил себе чаю, взял уже зачерствевшие пончики, которые, он купил в субботу в супермаркете, и опять задумался. 

Вдруг, он почувствовал, что погода начала портиться, судя по всему, собиралась гроза. 

Дмитрий вышел на крыльцо и взглянул на небо, еще час назад, напоминавшее черный бархат, унизанный бриллиантами звезд с ярко освещающим все вокруг диском луны, сейчас, было покрыто клочьями туч с огромной скоростью несущимися по, еле 

Видному, диску луны. Странно, подумал Дмитрий, глядя на неподвижные ветви деревьев, 

на уровне туч сильный ветер, а внизу ни ветерка. Закрою – ка я, сейчас, поплотнее двери да лягу спать пораньше, завтра много дел,- подумал Дмитрий. 

Он подошел к умывальнику прополоскал чашку из-под чая и лег в постель. Последняя его мысль, перед тем как он заснул, была о том, что он не хочет смотреть телевизор…. 

Спал Дмитрий очень крепко, но во время сна покоя и умиротворения он не ощущал ,порой ему казалось что он должен немедленно проснуться, иначе, он пропустит что-то очень важное, но проснуться он никак не мог. Сквозь сон отдаленно доносились какие-то звуки похожие то-ли на гром, то – ли на взрыв. Затем наступила тишина, какая-то странно жуткая тишина. “Наверное гроза кончилась”- подумал Дмитрий и крепко уснул. 

Проснулся он, как обычно просыпался уже с десяток лет – то-ли ровно в 7.00, то-ли около этого времени. Быстро вышел во двор, погода была пасмурная, дул легкий прохладный ветерок, холодно не было, но дышалось очень легко. Конец августа, начало сентября на Одесщине – благословенное время. 

Дмитрий вскипятил чайник быстро, но плотно позавтракал, одел подаренный недавно женой новый охотничий костюм, который используют солдаты НАТО на тренировках в полевых условиях. Над нагрудным карманом на материале куртки были сделаны специальные кармашки, в которые вставлялись пластиковые карточки с фамилией, именем бойца и номером подразделения, в котором солдат либо офицер проходили службу. Когда-то, Дмитрий дурачась, написал на этих пластиковых карточках свои данные, только по английски. Выглядело это приблизительно так; “COLONEL m-r ALMAZOV. US ARMY” 

Затем, Дмитрий, одел патронташ, взял своё ружьё и, довольно, насвистывая какую-то фривольную мелодию, направился на берег лимана, где он у зарослей терновника неделю назад видал, довольно многочисленный, табунчик куропаток, охота на которых уже была разрешена. Хотя небо и было плотно закрыто тёмными тучами, дождя не предвиделось, 

и если-бы, даже, он и пошел, Дмитрия это не пугало, так как ткань его костюма не промокала, свободно пропуская воздух она сохраняла тепло. Ботинки на толстой рифленой подошве, которая к тому же была очень мягкой, ладно облегали ноги и были 

так удобны, что Дмитрий буквально их не чувствовал. 

Когда до зарослей терновника оставалось не более 100 метров, с характерным шумом, табун куропаток поднялся на крыло. Дмитрий навскидку выстрелил из двух стволов и увидел, как три куропатки упали в бурьян около кустов. Двух куропаток Дмитрий нашел сразу, а третья, по – видимому, была подранок и успела спрятаться в бурьяне, Дмитрий пошел кругами, постепенно, уменьшая диаметр круга, медленно приближаясь к зарослям терновника, на краю которых, росла старая кривая акация. В пяти метрах от этой акации Дмитрий увидал третью куропатку. Он подошел, чтобы взять куропатку и прицепить её на торока, но вдруг ощутил странное гудение, которое исходило от оголенного участка земли в метре от старой акации.  

Дмитрий не успел ничего подумать, как раздался страшный грохот и в акацию, которая возвышалась над кустами метров на пять, ударила молния и над оголенным участком земли образовалась огненная воронка, в которую втягивались предметы как в трубу гигантского пылесоса, Дмитрий почувствовал, что его отрывает от земли и всасывает в эту воронку, он попытался зацепиться ремнем ружья за акацию, но ружьё вырвало из рук, он пролетел несколько метров, затем всем телом он ударился обо что-то твёрдое и потерял сознание. 

Когда Дмитрий пришел в себя, солнце приближалось к горизонту, Дмитрий сел, ощупал себя, все тело было в синяках и ушибах, но кости были целы, ни одного перелома или раны он у себя не обнаружил. Обратил внимание, что воздух которым он дышал был необыкновенно свеж и пах он как в детстве, когда Дмитрию было лет десять – двенадцать. 

Дмитрий потряс головой, пытаясь сосредоточиться и огляделся вокруг. Недалеко от места, где он сидел, росла акация – молодое и высокое дерево, кустарника не было, вдалеке виднелся хуторок из пяти домов, построенных из ракушника и, неоштукатуренных, пахло прогретым за день навозом, где- то замычала корова. Но ни одного дачного участка не было. 

Даже намеков на то, что в этом районе участков была не одна сотня, не наблюдалось. “Куда же это меня унесло” подумал Дмитрий,- если мне не изменяет память, летел я секунд 15-20. 

Какая то чертовщина! Он посмотрел на свои часы – сверхточный швейцарский TISSOT и увидал, что часы не ходят, они остановились в момент, когда меня ударило об землю,- решил Дмитрий. Жалко, часы были прекрасные, но нужно попытаться встать и поискать ружьё, которое осталось возле старой акации рядом с кустами терновника. Дмитрий встал на ноги, потопал ногами и ещё раз всего себя ощупал, было больно, но всё работало. Затем он беспорядочно начал ходить по разным направлениям без малейшего толка, ничего он не нашел, и местность, по которой он топтался, была ему не знакома. И вдруг, он возбужденно свистнул, он вспомнил, что перед уходом с дачи, положил в нагрудный, внутренний карман, свой мобильный телефон, имея в виду позвонить позже Татьяне.  

Он достал дрожащей рукой телефон, раскрыл его, судорожно набрал номер её мобилки но, телефон молчал, не издавая ни звука, хотя, сам аппарат был полностью исправен. Тогда, Дмитрий решил дойти до хуторка и, спросить у местных жителей, как называется этот хуторок, и тогда, возможно, он сориентируется, как далеко он находиться от своей дачи. 

Прихрамывая, Дмитрий направился в сторону видневшегося хутора. 

С каждым шагом, походка Дмитрия становилась более уверенной, хромота пропала, положительно сказывалось умение восстанавливаться. И когда он подходил к крайнему домику хутора он уже чувствовал себя хорошо. На его призыв из дома вышла женщина средних лет, с удивлением разглядывающая Дмитрия. Дмитрий поздоровался, извинился перед женщиной, что оторвал её от дел и вежливо спросил о названии хутора. Женщина не отвечала, продолжая рассматривать Дмитрия с каким то странным интересом. “Быть может я сильно испачкался при падении?” подумал Дмитрий, инстинктивно, отряхивая свой костюм, затем повторил свой вопрос. Женщина сказала, что хутор называется Морозовка, и что тут, в сорок девятом году, разрешили поселиться пяти семьям переселенцев из под Курска ,и они, за шесть лет построили эти пять домов. У Дмитрия потемнело в глазах, значит, сейчас не 1995год а 1955год, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, В РЕЗУЛЬТАТЕ КАКОГО-ТО ПРИРОДНОГО КАТАКЛИЗМА, его перенесло на 40 лет в прошлое. 

Его разум твердил ему, что этого не может быть, он решил ещё раз спросить у женщины какой сейчас год. Женщина, не переставая подозрительно смотреть на Дмитрия, подтвердила, что сейчас 1955 год и, что прошло два года после смерти товарища Сталина. Дмитрий был просто ошарашен, он не знал куда идти, что говорить, женщина почувствовала его состояние и начала пятиться назад, собираясь заорать во весь голос. Дмитрий понял это и решил отвлечь женщину от её желания орать, он выхватил из кармана мобильный телефон, направил его на женщину и рявкнул:” Молчать!!!” У женщины, вопль, который она собиралась издать, так и застрял в её горле. “Если, не хочешь иметь дело с МГБ, молчи и никому не говори, что видела меня, я пилот с секретного самолета, который потерпел аварию, покажи мне, только, где дорога на Одессу и забудь, что когда либо видела меня, тебе все понятно? Женщина, трясясь в ознобе, закивала головой и замахала рукой на юго-восток. 

Дмитрий попрощался с женщиной, отошел от дома, обошел хутор с севера и направился к дороге, которая вела в Одессу. Быстро темнело, и, не прошло и пол часа, как на небе засверкали звезды. Было тихо и тепло, идти было легко и, через два часа, Дмитрий рассчитывал выйти на шоссе. Это была Старокиевская дорога, которая проходила через Балту. У Дмитрия, на слуху, была шоферская поговорка об этой дороге, она звучала в устах шоферов приблизительно так: “Балта, голта, каменный мост” – что это означало, никто объяснить не мог, может какие то особенности этой дороги, но раз там присутствовала Балта – ему это подходило, так как Балта находилась в нескольких километрах от г. Котовска где в 1955г проживала семья Дмитрия,- его отец, мать, сестра, и сам Дмитрий в 10-летнем возрасте. 

Обойдя по дуге Морозовку, так назывался маленький хуторок, где у Дмитрия состоялся разговор с женщиной, он направился на юго-запад к Старокиевской дороге. Было уже темно, и Дмитрий решил заночевать в первом встречном стогу, благо температура воздуха не опускалась ниже 10 градусов по Цельсию, пройдя километра три, Дмитрий заметил большой стог сена на краю поля у самой посадки, которая создавала темный фон по краю поля. Только сейчас Дмитрий в полной мере оценил этот НАТОвский костюм, который ему купила его жена, он не выпускал тепло, в то же время тело не потело. Дмитрий устроился в стогу так, что он видел все, а его не было видно. Ему о многом необходимо было подумать, очень, многое проанализировать и попытаться найти выход из создавшейся ситуации. Ясно было одно, что в том месте у этой старой акации сошлись необходимые и достаточные условия, чтобы произошел провал во времени на сорок лет в прошлое, и та проплешина на земле у старой акации, являлось, как бы, порталом, через который и происходил этот провал. Дмитрий начал тщательно вспоминать все мелочи, все свои ощущения в момент и перед моментом, когда его всосало в этот энергетический портал, он вспомнил состояние атмосферы перед ударом молнии, наэлектризованность воздуха, и это странное гудение в районе проплешины у старой акации. Чтобы ничего не забыть, на клочке бумаги он записал все эти факторы. Дмитрий здорово пожалел, что в свое время плохо разобрался с теорией относительности Энштейна и, вообще, крепко подзабыл физику, и тут, словно молния сверкнула у него в голове, он вспомнил, что в Котовске, над квартирой в которой жила их семья, жила семья Маркеловых, старший сын у них окончил или заканчивал физмат в МГУ и, должен был находиться у родителей в это время. Дмитрий слыхал разговор родителей Петра о том, что его за успехи в физике пригласили в аспирантуру МГУ без экзаменов, Петя, что- то открыл такое, что очень впечатлило ученый совет МГУ. В результате всех этих размышлении, вырисовался план выхода из создавшийся ситуации. 

Дмитрий пробирается в Котовск, встречается с Петром, объясняет ему ситуацию и возможно, Пётр, как физик , поймет это явление и что то подскажет Дмитрию, а быть может, даже, сможет помочь. Единственное, что Дмитрия пугало – это встреча с отцом, мамой, сестрой и с самим собой – десятилетним пацаном. 

Он интуитивно чувствовал, что нельзя ни с кем из своих родных встречаться, а потом его осенило,- если он не помнит такой встречи, значит, ее не было, а как все было, ему придется пережить самому и, может быть, тем людям, которые ему будут помогать, либо мешать. 

Дмитрий посмотрел на небо и в очередной раз подумал, что только в деревне небо напоминает иссиня черный бархат, на котором рассыпаны мириады звезд-бриллиантов. Ветра не было, воздух был теплый, и Дмитрий уснул. Спал он без сновидений, только какое- то тревожное чувство настораживало его, аж, до самого утра. 

Проснулся он, около пяти утра, небо уже посерело и вот- вот взойдет солнце, Дмитрий ощутил сильное чувство голода, что предало его мыслям определенное направление. Он вынул все, что у него было в карманах и, грустно вздохнул, у него с собой был мобильный телефон производства компании LG, охотничий билет, удостоверение на право хранения и ношения оружия, в котором кроме его охотничьего ружья ТОЗ-34 был записан и пистолет Вальтер, доставшийся ему по наследству от отца и купюра в 10 гривен, случайно, оказавшаяся в кармане его НАТОвского костюма. Он даже не помнил, когда он мог туда положить деньги. 

В общем, эта ревизия ничем утешить его не могла. Даже, если он доберется до 

Котовска за двое суток, а добираться придется гораздо дольше, подумал он, 

вопрос еды придется решать в любом случае, подножный корм – т.е. то, что  

ему удастся собрать на полях и в посадках, вряд ли мог обеспечить его достаточными 

силами для его пути. 

Дмитрий выбрался из своей соломенной норы, в которой ему так хорошо спалось и направился в сторону Старокиевского шоссе. Пройдя совсем немного, он увидал на краю 

балочки, которая спускалась к лиману, еще один хуторок, который состоял из трех хат, возле каждой из хат был маленький стожок из соломы. Дмитрий подумал, что жители хуторка держат коров и, как бы в подтверждение его мыслей, он увидал женщину, лет 

тридцати, которая доила корову, Дмитрий ощутил спазм в желудке, как только подумал 

о молоке и его ноги, помимо его воли, понесли его к этому двору. 

Женщина насторожилась когда он подошел, встала и посмотрела на него с любопытством. Она была высокой, стройной шатенкой с выгоревшими прядями волос, громадными зелеными глазами, высокой грудью. Если бы её приодеть да на подиум, любое жюри присудило бы ей корону Королевы красоты, – подумал Дмитрий.  

Здравствуйте хозяйка,- поздоровался он,- будьте так ласкави, угостите кружечкой молочка, правда, заплатить мне за него нечем. Дмитрий решил не распространяться о том, кто он, и как сюда попал. Добрый день, поздоровалась женщина грудным мелодичным голосом, почекайте хвылынку я, вже, подоила Зорьку, зараз, отправлю её до стада, а вы пока проходьте у хату, сидайте на лавку та почекайте мэнэ. Спасибо хозяюшка,- ответил Дмитрий,- я тут вас подожду. Гаразд,- ответила женщина, и отвернулась к корове. 

Она быстро промыла её вымя теплой водой, затем протерла его чистой белой тряпкой, открыла створку ворот и со словами: «”Иди, до своих подруг» – вывела корову за ворота, и, она сама, пошла на край хутора, где молоденький пастушонок – мальчишка лет двенадцати, собирал коров в стадо, чтобы гнать их на пастбище. Затем, жестом позвав Дмитрия за собой, женщина вошла в хату. Войдя за ней, Дмитрий через маленький коридорчик попал в большую квадратную комнату с деревянным полом, некрашеным, но очень чисто вымытым, в переднем углу светилась лампадка под какой то иконой, посреди комнаты стоял большой стол, покрытый светло-голубой скатертью с затейливыми вышивками и украинским орнаментом по краям. 

По двум длинным сторонам стола, стояли две деревянные скамейки, покрытые ткаными дорожками, такие же дорожки были на полу, от входной двери до двери в смежную комнату, по-видимому, спальню. Слева, представляя собой стенку спальни правым боком, и выходя передней стенкой в комнату,- стояла большая русская печь с полатями на верху. 

В доме было удивительно чисто, приятно пахло степным чабрецом и полынью. Весь вид дома, его атмосфера располагали к отдыху, аура дома, его расположение относительно энергетических решеток земли, давало уверенность, что восстановление человека в этом доме происходило быстро и полностью. 

Хозяйка посадила Дмитрия за стол, отрезала ему каравай хлеба, подала блюдечко с мёдом и налила эмалированную кружку парного молока. В благодарность, Дмитрий смог только активно кивнуть головой, потому, что рот его был, уже, занят. Женщина присела напротив и с жалостью смотрела на то, как он ест, она, еще, два раза добавляла ему меда и молока, наконец, когда он наелся и начал многословно благодарить хозяйку, она двумя словами огорошила его наповал: «Это ты вчера напугал нашу Никитичну в Морозовке, она про тебя весь вечер, только и говорила, и, что одет ты не так, и разговор не такой, и много еще чего – в общем, клялась и божилась что ты шпион, одежда на тебе странная, на ней написано не по- русски .Хорошо, бабы подняли её на смех, мол, сильно ей известно какая сейчас у летчиков одежда и что на ней написано, а в правду, ты кто, зовут то тебя как?” 

Дмитрий,- протянул он ей руку,- Дарья, ответила она с улыбкой .Скажи, Дашенька, твой муж не набьет мне бока за то что я здесь рассиживаюсь да разговоры веду. 

Нет у меня мужа, схоронила в прошлом году, успел он только хату поставить, а пожить в ней не успел, сильно раненый вернулся с войны, ему бы лечиться да отдыхать, а он не мог видеть, как мы без дома мыкаемся, положил все силы на дом и умер, Царствие ему Небесное. Царстве ему Небесное, – повторил Дмитрий, нет пророка в своём отечестве, не ценит отечество людей, которые за него сражались не щадя живота своего. Но ничего, наступит время, каждому воздастся по заслугам, правда, когда это время придет, никто не знает, но добрые люди верят в это. Вот я с тобой, Дашенька, поговорил немного и чувствую, что хорошая ты женщина, добрая и умная, поэтому прошу тебя, не расспрашивай меня ни о чем. То, что со мной случилось я и сам осознать и понять не могу и вряд ли, кто-то сможет это понять. Одно я тебе скажу, я не шпион, хотя и одет в одежду, которую научаться люди делать только лет через сорок, возможно, мне понадобиться твоя помощь, ты мне, уже здорово, помогаешь, если только мне веришь. Возможно, придет время, и я приду к тебе и все расскажу, но это может случиться не раньше чем через сорок лет. 

Дарья смотрела на него своими прекрасными зелеными глазами и, какой то удивительный мягий свет понимания струился из её глаз, – что я должна сделать – спросила она? Мне нужно переодеться и, каким то образом, добраться до Котовска, там живет человек, который, возможно, мне поможет выпутаться из моей ситуации.  

Даша, я вам оставлю кое какие вещи и документы, они очень осложнят моё положение если у меня их найдут, пусть у вас полежат пару дней, пока, я за ними не вернусь, ну, а если не вернусь, не показывайте их людям, которым вы не доверяете, они могут принести вам беду, я бы этого очень не хотел. С этими словами Дмитрий вручил Дарье свой мобильный телефон и свои охотничьи документы. 

Затем, они попытались подобрать на Дмитрия одежду покойного Дашиного мужа, брюки оставили прежними, т к покойный муж был гораздо меньше ростом Дмитрия, зато рубашка и пиджак подошли почти впору,- за исключением одной мелочи,- рукава пиджака были коротковаты. 

Экипированный таким образом, Дмитрий расспросил Дашу о дороге и собрался уже попрощаться, когда Даша сказала ему, что в Ильинке, в пяти километрах от их хутора, живет её двоюродный брат Семён, который работает шофером в колхозе на ГАЗ-51. Завтра его отправляют в Котовск по каким то колхозным делам, она сейчас сходит в Ильинку к Семену и договориться, чтобы он, завтра утром, заехал за Дмитрием, и если всё будет хорошо, часам к четырем дня Дмитрий будет в Котовске. Дмитрий, еще раз, поблагодарил Дарью и попросил спрятать, надежно, все вещи, которые он ей оставил. Дарья проводила его в спальню и предложила Дмитрию поспать, пока она сходит в Ильинку к Семену, и приготовила ему царское ложе на перине из гусиного пуха с лоскутовым ватным одеялом. И, только, Дмитрий прикоснулся головой к пуховой подушке, он тут же провалился в сон, последняя его мысль была, – Это – не стог соломы. 

Проснулся Дмитрий от легких шагов в соседней комнате, Даша уже вернулась, подумал он и с удовольствием потянулся. Чувствовал он себя отдохнувшим, сильным и смелым, и когда Даша подошла к постели, он схватил её за руку и, притянув к себе, впился поцелуем в её мягкие, податливые губы, которые пахли чабрецом, полынью и свежестью. Он, осыпал поцелуями её лицо, лоб, уши, шею, руки, пока она не застонала. Тогда, он уложил её рядом с собой, и она раздевалась под его поцелуями и когда, последний предмет их туалета улетел на пол, Дмитрий обнял Дарью и улетел с нею и в неё….. 

Никогда, за всю свою жизнь, Дмитрий не испытывал такой полноты чувств, как с Дашей, невзирая на то, что жила она в деревне сорок лет назад, она оказалась искусной любовницей .Как она это делала, Дмитрий, не мог уловить, но любое её движение, любая поза заводили его все больше и больше и он постоянно был готов к любви и любил её без  

устали до тех пор, пока она сама не остановила это безумие. Димочка ну всё, ну будет, не будь такой жадный, оставь на потом, ведь мы же встретимся,- правда? 

Дима уже четыре часа утра, скоро приедет Семен, а тебе нужно одеться и поесть. Я тебе с собой, тоже, завернула,- показала она на узелок, лежащий на одежде Дмитрия. Без ответа, Дмитрий прильнул к её губам и ощутил такую свежесть, что прервать поцелуй у него не было сил. 

Судя по ответной реакции, у Дарьи, таких, сил не было также. В этот момент раздался сигнал автомобиля у ворот дома Дарьи, это заставило их оторваться друг от друга и Дмитрий начал быстро одеваться, через минуту он был готов, взял узелок, который ему приготовила Дарья, крепко поцеловал её в губы и вышел во двор. Напротив ворот стоял ГАЗон Семена. Дмитрий – представился он, открыв дверку кабины, Семен крепко пожал протянутую руку, – ну что двинули, – спросил он. Поехали –ответил Дмитрий, – и неловко пошутил,- раньше сядешь, моложе выйдешь. После этих слов, Семен посмотрел на Дмитрия настороженно. Шутка такая, глупая – сказал Дмитрий и широко улыбнулся. Семен запустил двигатель, и они поехали. Ехали они плохо, двигатель в машине не хотел работать ни на холостом ходу, ни на средних оборотах, как только Семен сбрасывал газ, двигатель глох, и каждый раз запуская двигатель, Семен сажал аккумулятор все больше. 

Что,- твой движок так работает постоянно,- спросил Дмитрий. Нет,- ответил Семен, я вчера разобрал карбюратор, чтобы его почистить, всё хорошо вычистил, промыл, продул, – вот он так и стал работать. У тебя стоит карбюратор К-22Г?- спросил Дмитрий, Да,- ответил Семен. Останови машину и заглуши двигатель, дай рожковый ключ на 22, – попросил Дмитрий. Он вышел из кабины, поднял капот, открутил регулировочную иглу, выкрутил жиклер главной дозирующей системы, достал распылитель топлива, повернул его длинным концом вверх, т.к. до этого, он стоял неправильно, всё быстро собрал в обратном порядке и предложил Семену запустить двигатель.  

Двигатель заурчал, как сытый кот, отлично работая на всех режимах. Вот теперь, мы можем ехать, и езда нам будет доставлять удовольствие. Семен с удивлением посмотрел на Дмитрия и с неприкрытым интересом спросил, откуда Дмитрий так хорошо знает ГАЗ-51, ведь эти машины, только, начали получать в автохозяйствах, в основном, все работали на, легендарных, ЗИС-5 или ГАЗ-АА, 

Дмитрий, на какое то время, потерял бдительность и начал рассказывать о том, что в том хозяйстве, где он работает, было много ГАЗ-51, ЗИЛ-164, ЗИЛ-130,….и замолчал, увидав 

удивленные глаза Семена, и, что бы как-то отвлечь внимание водителя, добавил, что две 

последние марки, как опытные образцы, прислали с завода им. Сталина им для проведения испытаний и последующего предоставления отчета на завод. Вот так они и  

ехали в разговорах о том, о сём, Семен расспрашивал Дмитрия об автомобилях с которыми ему пришлось знакомится, как с опытными образцами, а Дмитрий у  

Семена о жизни в селе и его работе в колхозе. Колхоз им. Ильича с центральной усадьбой 

в селе Ильинка, включал население, непосредственно, Ильинки и население нескольких хуторов, таких как Морозовка, Чапаевка и др. Жилось им, очень не легко, не хватало инструментов и инвентаря для работы, не было в достаточном количестве ни тракторов 

ни комбайнов, очень много ручного труда, в основном, женского, заодно, очень хвалил свою родственницу Дарью, которая и в колхозе передовик и дома отличная хозяйка. Около двух часов дня, когда до Котовска оставалось еще километров шестьдесят, Семен съехал с шоссе и подъехал к симпатичной полянке у придорожной посадки, остановил машину, достал кусок чистой мешковины, на которую начал выкладывать свои съестные припасы. 

Дмитрий достал из кабины узелок, который ему дала в дорогу Даша, развязал его и добавил два яйца, сваренных, по-видимому, вкрутую, два ломтя хлеба, кусок сала и две чищеные луковицы и пол литровую бутылку молока. Глядя на все это, Семен ехидно заметил:”Видать, хорошо поработал, что так кормят.» Дмитрий смущенно отмолчался. Обед длился недолго и уже минут через двадцать, собрав в старую газету скорлупу от яиц 

и другие объедки, Семен спрятал их в старую нору под пнем, и они продолжили свой путь. Сейчас, они ехали молча, еда разморила их, говорить не хотелось. В часа четыре дня, они въехали в Котовск. Семену нужно было на какие то склады, расположенные рядом с локомотивным депо, Дмитрию же, нужно было на улицу Самборского, в самый её конец, где напротив войсковой части стоял трехэтажный Генеральский дом, где, согласно его детских воспоминаний, проживала в данный момент его семья, и так, необходимый ему сейчас, Петр Маркелов. Семен высадил его на перекрестке улиц Самборского и, улицы плавно переходящей в дорогу, ведущую к селу Любомирка. До Генеральского дома осталось квартала два или три. Дмитрий боялся идти дальше и, увидав у забора дома скамейку, присел на неё и задумался. Отец сейчас должен был находиться на службе 

в военном городке, мама, наверное, дома занимается домашними делами, сестра должна была быть в Одессе, она поступила в этом году в Одесский медицинский институт, и уже 

с первого сентября должна быть в институте, следовательно, во дворе дома он мог встретить, только, чужих людей, своих бывших соседей, которых он уже не помнил ни на вид, ни по фамилиям. Но выхода у него не было, нужно было идти и постараться, как- то найти Петра Маркелова и убедить его, что он не пациент психушки. 

Дмитрий, подошел к дому, и у него защемило сердце, дом в детстве казавшийся огромным, в действительности оказался небольшим трехэтажным особняком на три парадных входа, которые проходили насквозь особняка и выходили с другой стороны дома, как черный ход. Он смотрел на окна первого этажа справа от первой парадной. Первое окно – было окно их с сестрой совместной спальни, следующее окно – спальня отца с мамой, и сейчас, в этом окне горел свет, значит, его мама была сейчас там и сердце Дмитрия защемило еще сильней, как ему хотелось ворваться в эту комнату и прижаться к маминой груди, чтобы, как в детстве, она гладила его по голове и шептала ласковые слова утешения. Только сейчас, Дмитрий ощутил со всей силой, как он любил свою мать, как часто был с ней несдержан, как мало оказывал ей внимания и любви, он это понял сейчас, когда мамы уже не было и его сердце разрывалось от боли и невозможности подойти к ней и сказать ей это в данный момент. 

Дмитрий вошел во двор и сел на маленькую скамеечку, которая стояла рядом с клумбой с осенними цветами, напротив его бывшей парадной. Он огляделся. Во дворе взрослых не было видно, в правом углу двора он увидал двух девочек в возрасте десять, двенадцать лет, этих девчат он, по-видимому, хорошо знал когда-то, сейчас же, не мог вспомнить ни имен их, ни фамилий. Дмитрий подошел к девочкам, поздоровался и спросил их, знают ли они Петю Маркелова? Одна из них ответила, что она живет на той же лестничной площадке, что и Маркеловы и, что Петя час назад, куда то ушел и еще не возвращался. 

Он,- продолжала девочка,- обычно ходит в библиотеку, которая в Доме офицеров и возвращается домой часам к семи. Дмитрий поблагодарил словоохотливых девчушек, посмотрел на часы, которые висели на столбе, они показывали без десяти минут семь и занял пост на скамеечке у клумбы, ожидая Петра. Он сидел весь напряженный как струна, была опасность встретиться с собственным отцом, потому, что Дмитрий не помнил, когда отец возвращался домой. 

. Но ему здорово везло, не прошло и пяти минут, как он увидал Петра, входящего во двор. Дмитрий узнал его мгновенно по очкам, долговязости и вечно обгоревшему носу. 

Дмитрий встал и подошел к Петру, попросив разрешение поговорить с ним. Я вас разве знаю,- спросил Петр? 

Да Петя, ты меня знаешь очень хорошо, но для того, чтобы ты меня вспомнил мне нужно десять-двадцать минут твоего внимания, если ты Петя не возражаешь, пойдем, прогуляемся по улице, не удаляясь далеко от дома. – спокойно предложил Петру Дмитрий. Петр согласился.  

Они пошли вдоль улицы в сторону центра Котовска. Петр, с интересом, поглядывал на Дмитрия, и Дмитрий начал,- я решил, нет, это меня жизнь заставила найти Вас Петр и рассказать Вам все, попросить у вас помощи и содействия, вы молодой и подающий надежды физик и если вы, не перебивая, выслушаете меня, то решение моего вопроса полезно и вам, как будущему ученому. Сразу, должен предупредить, что я в здравом уме и, если у вас замелькают мысли о моем психическом состоянии, не торопитесь делать выводы, дождитесь конца моей истории. 

Далее Дмитрий, обстоятельно изложил, со всеми подробностями, какого числа и какого года и где его втянуло в магнитную воронку и как он очутился в этом времени. Волосы у Петра встали дыбом, когда Дмитрий, отвечая на вопрос Петра, почему он искал его и добирался в Котовск, ответил, что он Дмитрий Борисович Алмазов, и что он, в данный момент, живет на первом этаже под квартирой Петра и, что они, вместе с Петром, гоняли в «Казаки разбойники” пока он не уехал учиться в Москву, и что Дмитрия родители, в данный момент дома, а он, даже, не может с ними встретиться, так как не знает, какие эта встреча может иметь последствия. У Петра был вид, как будто его из-за угла, огрели пустым мешком. Петя, поймите меня правильно, у меня нет никаких документов, мне негде жить и, не на что жить, и единственная моя надежда, чтобы вернуться в свое время – это вы. А что же я могу сделать, – воскликнул Петр! У нас с тобой, вернее у меня альтернативы нет, – продолжил Дмитрий, – ты физик, что-то я знаю или слыхал, будем создавать похожие условия, чтобы временной портал открылся с этой стороны. 

Митя, ты в своей жизни был когда –нибудь в Москве?- вдруг спросил Петр. 

Давненько не был,- ответил Дмитрий,- после того как Украина получила независимость, надобность в поездках в Москву, как- то, сама по себе отпала, поскольку столица государства Украина – Киев. 

А что, произошла революция? –спросил озадаченно Петр. 

Я считаю, Петя, что у нас есть более важные задачи, чем обсуждать ход новейшей истории, тем более, в данное время, мы имеем СССР, в котором и живем,- отмахнулся от вопросов Дмитрий.  

Да, – спохватился Петр, – у нас есть свободная комната и я скажу своим родителям, что вы, мой коллега из Москвы, приехали с миссией, которая не афишируется, поэтому светиться в городе Вам нельзя, родители мои очень хлебосольны, два три дня нас прокормят. Ну, ты даешь Петр, я хорошо помню добрейшую Марию Петровну и Павла Петровича и вижу их глазами десятилетнего мальчика, который сейчас живет этажом ниже. Они договорились, что имя и отчество остаются прежними, меняется только фамилия. Теперь Дмитрий стал Дмитрием Борисовичем Ивановым. 

Они поднялись на второй этаж. Петр открыл дверь своим ключом и крикнул во внутрь квартиры – мама принимай гостя,- из двери левой от входа, из комнаты вышла полноватая женщина с очень миловидным лицом и высокой прической, уложенной из густых черных волос. Дмитрий узнал её мгновенно, как будто и не было этих сорока лет, которые разделяли то время, когда Мария Петровна угощала его конфетами и чаем, когда он приходил в гости к Петру с каким либо вопросом. Петр представил Дмитрия, как своего коллегу, затем, шепнул на ушко матери о секретности миссии Дмитрия. Мария Петровна пригласила их к столу т.к. было время ужина а Маркеловы жили, как и родители Дмитрия, по военному распорядку-8.00 – завтрак, 14.00 –обед, 20.00- ужин. Отец Дмитрия, так же, установил такой же распорядок в семье, так, что Дмитрию это было хорошо знакомо. Во время ужина, Мария Петровна расспрашивала Дмитрия о Москве и о его родителях и Дмитрий, увлекшись, так ярко и похоже, описал свою семью, что хозяйка даже сделала замечание о том, что под ними, на первом этаже живет очень милая семья, похожая на семью Дмитрия, как будто они родственники,- вам фамилия Алмазов ничего не говорит, - 

спросила, как-бы, между прочим, Мария Петровна, он полковник и командует Котовским гарнизоном. Борис Лаврентьевич милейший человек, мы очень дружны с этой семьёй, а их младший сынок, Митька, сорвиголова, но очень любознательный мальчик, ходит к нам часто, берет читать книги, и, не могу его упрекнуть, относиться к книгам очень бережно. 

Видите, какую прекрасную библиотеку собрал Павел Петрович, мы всегда при переездах имеем море хлопот с книгами, но это, того стоит, Петя помогает Митьке разобраться, что читать сразу, а что потом. Дмитрий чуть не ляпнул, – да, я хорошо это помню, – и только в последний момент сдержался. В это время послышался звук открываемой двери, – ну вот это Павел Петрович со службы, Павлик, мой руки и к столу, крикнула она в прихожую, у нас гость из Москвы. В комнату вошел высокий, лысоватый полковник с эмблемами авиации в петлицах. На лице у него было усталое, но радушное выражение. Петр представил Дмитрия, добавив, что Дмитрий прибыл из Москвы для решения некоторых физических проблем и, что об его визите, предписано, не распространяться. Павел Петрович внимательно посмотрел на Дмитрия и коротко кивнул. Затем, Петро показал Дмитрию комнату, в которой ему, заботливая Мария Петровна, уже постелила на кожаном диване. Эта комната находилась рядом с комнатой Петра.  

Время подбиралось к десяти часам вечера, телевизоров, в то время, в такой глуши как Котовск, не было и Дмитрий, вместе с Петром, закрывшись в комнате Петра, решили составить приблизительный план своих действий. Петр, еще раз, попросил Дмитрия подробно рассказать, соблюдая хронологию действий, что и как происходило. Он, со знанием дела, расспросил, как выглядела эта воронка, была ли она односторонней или двусторонней, как выглядели разряды молний, которые сверкали по периметру воронки, сплетались ли они в кольцо и, как долго то кольцо не распадалось. Дмитрий, как мог, добросовестно, вспоминал все о чем спрашивал Петр и старался передать то, что видел, как можно ближе к фактам. Петр все, аккуратно, записал и отправил Дмитрия спать, сказав, что должен посмотреть кое-какие книги и справочники. 

Дмитрий отправился в свою комнату, и стоило только его голове прикоснуться к подушке, он тут же провалился в сон. Спал он глубоко и почти без сновидений, сказалась дорога, пережитые волнения и ощущение безопасности, которое появилось у него, как только он попал к Маркеловым. Проснулся он около семи часов утра и, оказалось, о чем он вспомнил потом и сам, удобства в этом доме, невзирая на то что он назывался Генеральский, были во дворе.  

Дмитрий, только собрался поискать это строение, как появился Петр и они вдвоём, когда уже возвращались назад, столкнулись в узком коридорчике, который на первом этаже выходил на задний двор, с отцом Дмитрия. Дмитрий, при виде отца, остолбенел и смотрел на него такими глазами, что Борис Лаврентьевич так же остановился, долго и молча смотрел на Дмитрия, и на лице его было выражение, как будто, он встретил знакомого человека, но никак ни может вспомнить, где он его видел. Затем, как бы отмахнувшись от воспоминаний, поздоровавшись с ними, продолжил свой путь. Сердце Дмитрия билось с удивительной силой, отец, его любимый Отец, который был уже в могиле много лет, только что, прошел мимо него здоровый, живой и красивый и от него пахло отцом. 

Дмитрий, будучи мальчиком, очень любил сидеть с отцом на диване и дышать его запахом. Запах от папы всегда был обалдеванный,- он пах всегда хорошим одеколоном, кожаными ремнями, сукном и еще чем- то необъяснимым, но родным до слез, до ломоты в костях. Дмитрий все стоял с обалдевшим видом и смотрел вслед отцу, пока он не вышел наружу. Петр понял состояние Дмитрия и, легко подталкивая его к лестнице, повел его домой. Они поднялись на второй этаж и, молча, прошли на кухню, где Мария Петровна собралась кормить их завтраком. Так же, молча, они сели за стол и приступили к еде. Мама Петра попыталась завязать разговор, но увидала, что никто её не поддерживает, и, замолчала сама. Окончив еду и наскоро проглотив по чашке чая, они дружно поблагодарили Петину маму, и отправились в комнату Петра. 

Видя упавшее настроение Дмитрия, Петр решил его подбодрить,- Успокойся Митя, мне кажется, я нашел способ, как тебя вернуть в твое время. Давай, мы с тобой, сейчас, обсудим, что нам необходимо сделать, чтобы попытка твоего возврата удалась. 

Мне кажется, тебе нужно постараться, максимально, избежать встреч с твоими родными, а не то, твоё сердце может не выдержать, согласен? 

Да,- прохрипел Дмитрий. 

Ну, давай садись и слушай меня, что я вчера выяснил, пока ты спал,- продолжал Петр,- я постараюсь не влезать глубоко в физику явления, которое привело тебя сюда, и даже если бы я и захотел тебе это объяснить, у меня ничего бы не вышло. Я сам не понимаю, как все это произошло. Понятно только одно, что машина времени может быть построена людьми будущего. Нет, даже не твоего времени Митя, а еще лет на тридцать дальше в будущее, но это всё теория, а перед нами стоит практическая задача,- вернуть тебя в твоё время, создав на том же месте такие же условия, как во время твоего перехода сюда, т.е создать максимальные условия для открытия временного портала. 

Проанализировав твой рассказ и, перечитав груду книг и справочников, предлагаю тебе следующий план действий. 

Во первых, мы должны найти несколько аккумуляторов, чтобы соединив их вместе получить силу тока при их одновременном разряде до 1500 ампер. Нам необходимо изготовить несколько круглых медных решеток, которые мы закопаем в землю на месте проплешины у старой акации, где впервые открылся временной портал. Я, так же, думаю, что от силы, с которой засасывает воронка портала и зависит количество лет, которое ты пролетишь в будущее, и тут, мы можем переборщить либо недоборщить и ты, либо пролетишь свое время, либо не долетишь несколько лет, это будет наихудший вариант. 

Нам, так же, необходима автомашина, чтобы завести на место все необходимое, может быть, когда всё будет готово, мы сможем открыться Борису Лаврентьевичу. Я думаю, твой отец все поймет и даст свой Опель а, может быть, и сам, поможет нам. Аккумуляторы провода, клеммы возьмем у технарей на учебном аэродроме, полосовую медь, метизы и другой крепеж попросим в танковых мастерских, и в этом нам сможет помочь твой отец, как командир гарнизона, ему подчиняются танковые мастерские. Знаешь, Митя, у меня почему-то, появилась уверенность, что у нас все получиться, пошли в штаб школы.  

Командовал школой младших авиационных специалистов (ШМАС) Маркелов Павел Петрович, отец Петра. Они быстро дошли до штаба, на КПП и в штабе солдаты знали что Петр сын командира и пропустили его, а вместе с ним и Дмитрия, беспрепятственно. 

В кабинете Павел Петрович был один, и Петр изложил ему нашу просьбу об аккумуляторах и прочих необходимых нам вещах, приложил чертежи с клеммами и длиной проводов, объяснив это необходимостью провести интересующий меня эксперимент, Павел Петрович вызвал начальника технической службы аэродрома и дал 

ему приказ изготовить все это к утру послезавтра. Мы, сдержанно, поблагодарили его и 

покинули его кабинет. 

Теперь предстояло самое сложное, – открыться и объяснить все Борису Лаврентьевичу, отцу Дмитрия, у последнего, от этой перспективы перехватывало дыхание в горле и, сладостно замирало все его существо. Он очень любил своего отца и очень горевал когда 

его отец умер в 1972 году. Дима, тогда, из-за смерти отца, очень обозлился на свою сестру- Тамару, обвиняя её в том, что будучи уже, в то время, кандидатом медицинских наук, она не смогла диагностировать у отца рак желудка на ранней стадии, а когда ему стало совсем плохо, и он лег в госпиталь, сделать уже ничего было нельзя и отец, мужественно, угасал в госпитале. Он был необыкновенный человек, высоко образованный, умный и мужественный, он давно догадывался о своём диагнозе, хотя мы все ему дружно врали. 

Тамара блеяла что-то о полипах в желудке, Дмитрий бодрым голосом  

уверял отца, что если он будет принимать облепиховое масло, то у него все наладиться. 

А в 1972г облепиховое масло было в списке 51-го наименования лекарств, которые продавались только по разрешению Облздравотдела, и Дмитрй, получив рецепт у лечащего врача на эту, как он думал панацею, оббегал более десятка кабинетов в Обл- 

Здраве, Главном управлении по распределению медикаментов, принес отцу два флакона 

по 200 гр облепихового масла, наивно, надеясь на то, что это поможет, но к величайшему 

горю всех, ничего отцу уже не помогло, и он, испытывая нечеловеческие боли, облегчаемые наркотиками, все свои помыслы направил на нас,- жену и детей, стараясь 

устроить наше будущее, и в этих хлопотах он и скончался 3го мая 1972 года на руках 

у мамы и Тамары. 

Когда Дмитрия вызвали с работы, и он примчался в госпиталь, отец уже был мертв. Вот почему у Дмитрия так обмирало и щемило сердце, когда он думал о встрече со своим отцом. 

Дмитрий рассказал Петру обо всем, и они решили, сперва, подготовить Бориса Лаврентьевича, разработали сценарий разговора с ним. Петр по внутреннему телефону 

договорился с Борисом Лаврентьевичем о встрече в его кабинете в штабе гарнизона, попросив один час для беседы и, чтобы нам никто не мешал. Борис Лаврентьевич согласился, пошутив при этом о шпионских страстях, заказал нам пропуск на три часа дня. Нам пришлось подождать у дверей кабинета минуты четыре, видимо, только закончилось совещание и из кабинета Бориса Лаврентьевича выходили офицеры, один из них в фуражке с фиолетовым околышем, как-то уж, очень, подозрительно посмотрел на них. Дмитрий ощутил какой-то холодок от этого взгляда. Но, тогда, он не придал взгляду 

этого офицера значения, он был как натянутая струна перед встречей со своим отцом. 

Они постучали в кабинет и на приглашение, – войти,- зашли вовнутрь. Кабинет Бориса Лаврентьевича был где-то метров тридцать, пол паркетный, большой письменный стол хорошо освещался находящимися с левой стороны двумя большими окнами, перед столом составляя с ним букву Т, примыкал другой, вокруг которого было семь стульев, перед каждым стулом лежал блокнот и автоматическая перьевая ручка. 

На столе у Бориса Лаврентьевича , на его правом краю, стояла настольная лампа под зеле- 

ным, стеклянным плафоном, посредине, напротив его места, был чернильный прибор с  

двумя чернильницами, двумя стаканчиками с ручками и остро заточенными карандашами, и над всем этим, стремительно, взлетал в воздух на подставке, макет реактивного самолета МИГ-15, которые в то время только начали поступать на вооружение ВВС СССР. 

Прошу, усаживайтесь,- предложил Борис Лаврентьевич,- указав на стулья у приставного столика,- слушаю вас. Дмитрий молчал, не в силах вымолвить хотя бы слово, смотреть на отца он так же не решался, боясь, что его взгляд преждевременно выдаст его. 

Петр начал издалека, сказал, что знает как отец много читает, интересуется наукой, что он в МГУ тоже заинтересовался физикой, и , он хочет посоветоваться с Борисом Лаврентьевичем по поводу одного эксперимента, который связан с путешествием во времени и т.д. Вот такую пургу нес Петр отцу Дмитрия, который не спускал глаз с самого Дмитрия, последняя фраза Петра была такова: “ И под воздействием, еще, неизвестных науке электромагнитных сил, открывается портал-переход во времени и тот, кто оказывается вблизи него, может быть втянутым и отброшеным во времени назад или вперёд, то есть провалиться либо в прошлое, либо стартануть в будущее, – вот так и случилось с товарищем, который сидит рядом со мной в вашем кабинете, – это ваш сын Митя, то есть Дмитрий Борисович Алмазов. 

После этих слов Петра наступила просто звенящая тишина, хозяин кабинета нарушил молчание первым,- это невероятно, Митя, неужели это так! Да это так, я узнаю тебя Митька, ты мой сын, судьба подарила мне случай одновременно видеть своего десятилетнего сына и,- сколько тебе сейчас Дмитрий? Пятьдесят,- ответил Дмитрий и подошел к отцу, – и 50ти летнего. Они обнялись, и Дмитрий ощутил родной запах отца, ему захотелось никогда не выпускать отца из своих объятий, он знал, что это невозможно. Отец же, ходил вокруг Дмитрия разглядывая и ощупывая его, Митька, а ты у меня орел, в росте отца обогнал, в руках силен как бык, можешь пойти посмотреть на себя десятилетнего, худой и хлипкий как воробей. Я помню папа, но, к сожалению, мне ни с кем нельзя встречаться, ни с мамой ни с Тамарой ни самим собой особенно,- это может привести к непредсказуемым последствиям. Мы долго с Петром думали, сможешь ли ты перенести нашу встречу, я до сих пор помню, что ты всегда жаловался на сердечные боли, если понервничаешь, отец сел рядом с Дмитрием и попросил все ему рассказать. Они говорили еще около двух часов, Дмитрий с Петром объяснили, как они собираются вернуть Дмитрия в его время, о риске связанным с этим, и о том, что Дмитрий не будет рассказывать о том, как сложилась их жизнь. А ведь я, на три года младше тебя, сейчас,- заметил отец Дмитрия.  

В таком случае, слушайся старших, – сказал Дмитрий и, они рассмеялись. 

Ну ладно, идите домой, Петр передавай привет Марии Петровне, да, Митя возьми 200 рублей, предложи Марии Петровне за постой и питание, ты же ученый из Москвы а не шалопай какой то, она, конечно, откажется, но предложить всё же необходимо, а я, еще, посижу на работе, приду в себя и обдумаю как Вам помочь с аккумуляторами и машиной, кстати поменьше встречайтесь с людьми, мне сегодня уже наш куратор из МГБ майор Гнедь докладывал о том, что к Маркелову младшему прибыл из Москвы какой то ученый, когда успел пронюхать, гнусь, непонятно? – волнуясь сказал отец и продолжил, – Времени у нас очень мало, а сделать необходимо очень много. После смерти Сталина, эта публика свои хвосты немного поджала, но все еще остаётся очень опасной, поэтому, избегайте с ним контактов и всяких расспросов, даже, если он пошлет в Москву запрос, ответ придет не раньше чем через неделю, но, все равно, нужно поторопиться. Да и тебе, Петро, будет легче отвечать, что за человек гостил у тебя, если не будет предварительных бесед с этой публикой. Ну, идите. – Петр и Дмитрий вышли из кабинета. 

Дмитрий был под огромным впечатлением от этой встречи с отцом. Какой, все-таки, умный и добрый человек мой отец, – подумал Дмитрий, -почему мы начинаем понимать и уважать, нет, ценить наших родителей только когда их, зачастую, уже нет с нами. Сколько неприятных моментов в жизни он доставлял отцу и матери, не понимая их, зачастую вредничая, как будто они вечны и всегда можно будет попросить прощения или исправить свое поведение, и сейчас, осознавая все это, слезы раскаяния душили Дмитрия, ему хотелось сделать для своих родителей, что- то такое, чтобы этот поступок, постоянно, 

давал родителям чувство любви и нежности, которые сейчас были в его сердце, чтобы 

они знали, что сила любви их детей всегда будет их поддержкой в их жизни и рано или 

поздно их дети это осознают. Такие тяжелые мысли приходили в голову Дмитрия, пока, 

они шли в дом Петра. 

Мария Петровна встретила их легким выговором за опоздание на обед, попеняла Петру, что он, хорошо знает распорядок дня и, нарушил его, из-за этого у неё все остыло и придется подождать, пока она, снова, разогреет обед, Петр и Дмитрий, дружно, извинились, сославшись на дела. Кстати, – продолжала Мария Петровна, -Павел Петрович так же задержался на работе и будет еще позже вас на час, так, что придется мне разогревать обед во второй раз. День сегодня суматошный, уж не из-за Ваших ли дел Дмитрий, – спросила Мария Петровна и посмотрела Дмитрию в глаза. 

Возможно, -ответил Дмитрий со смешком, – мы просили Павла Петровича помочь нам с Петром разными железяками и проводами, которые везти из Москвы смысла нет, так как они разового пользования, после опыта их можно разобрать и использовать их по назначению долгое время, потом. Петр и Дмитрий быстро покончили с обедом, затем Дмитрий, как бы вспомнив что-то очень важное, обратился к Марии Петровне и предложил ей деньги за постой и питание, аппелируя тем, что это нормальная практика во всем мире. Мария Петровна, наотрез, отказалась взять деньги, невзирая, как она заметила, на нормальную практику во всем мире. Дмитрий горячо поблагодарил её, сказав, что если все будет нормально, эксперимент который они ставят с Петром может, уже, быть окончен послезавтра и он, в тот же день, отправиться к себе,- только бы получилось, – подумал он про себя. 

Они уже собрались перейти в комнату Петра, в этот момент вошел в квартиру Павел Петрович, увидав их, он с порога крикнул, что все, что они просили будет готово к завтрашнему утру и спросил их, договорились ли они с Борисом Лаврентьевичем, на что Петр ответил, что обо всем они договорились, что Лаврентьевич завтра утром даст Петру свой Опель в который они все погрузят и отправятся на место эксперимента. 

Будь осторожен, – сказал Павел Петрович, – машина чужая, хотя тебе и доверил Борис Лаврентьевич, – осторожность не помешает! 

Хорошо папа, я буду предельно осторожен, – ответил Петр. Затем они с Дмитрием зашли в комнату Петра и до позднего вечера сидели, прикидывая лучшие варианты соединения схемы «ПРОВОКАТОРА». Так Петр назвал их приспособление для открытия временного портала, наконец, остановились, как им показалось, на наиболее удачном и, уже собирались лечь спать, как во входные двери раздался стук, только Петр собрался пойти открыть, как мимо прошла Мария Петровна и сказала, что дверь откроет сама. 

За дверью стоял Уполномоченный МГБ в Котовском гарнизоне майор Гнедь, который спросил, не спит ли полковник Маркелов. Мария Петровна, приветливо поздоровавшись, проводила майора в домашний кабинет Павла Петровича, где он находился в данный момент. Зайдя в кабинет, майор плотно прикрыл за собой дверь и как не прислушивались наши экспериментаторы, они ничего не услыхали из разговора майора с полковником. 

У Дмитрия в груди разлился холодок ожидания какой то беды, неужели, что- то раскопали, единственное слабое место было, как он считал, – это Даша в Чапаевке, у которой осталась его куртка, мобильный телефон, охотничьи документы, или Семён –брат Дарьи, где- то по пьянке что- то болтанул, но все это были догадки, а им нужно было знать точно. Дмитрий попросил Петра узнать, о чем его отец разговаривал с майором Гнедь. 

Вопрос решить невозможно, отец никогда не рассказывает дома, что твориться у него на работе, – ответил Петр, – выход один, подключить Бориса Лаврентьевича, пусть поговорит с отцом, но тогда, придется открыть правду и Павлу Петровичу, иначе он, ни за что не поймет, почему твой отец интересуется его разговором с майорм МГБ. 

У нас нет другого выхода, – ответил Дмитрий, – значит нужно, чтобы наши отцы поговорили, как только уйдет майор, ты Петр сходишь вниз и пригласишь к Павлу Петровичу моего отца, пока вы будете подниматься объяснишь, зачем моему отцу нужно видеть твоего, договорились? 

Хорошо, -сказал Петр и в эту минуту из кабинета Петиного отца вышли майор вместе с отцом Петра. Павел Петрович проводил майора до дверей, закрыл за ним дверь и вернулся в свой кабинет. 

Давай Петя, – сказал Дмитрий, – вперед, и Петр вышел из квартиры. Спустя десять минут в двери вошел отец Дмитрия вместе с Петром. 

Посидите оба у Петра в комнате, после разговора с Павлом мы Вас позовем, – сказал отец Дмитрия,- сам же, постучавшись, вошел в кабинет Павла Петровича. Судя по звукам, долетавшим из-за дверей, разговор был бурный, однако, спустя пол часа к ним в комнату зашли оба отца, оба взъерошены, но с очень хорошими лицами. Так вот какой ты взрослый, Митька, извините, Дмитрий Борисович, ну хорош, небось, уже женат и дети есть?  

Да женат дважды, имею дочь от первого брака, зовут Наташка, папа увидит её в 1968 году, а вы в 1965 году будете жить в Запорожье и в этом же году в августе встретитесь с моим отцом, он приедет ко мне, я там буду служить в армии, но это, к сожалению, все, что я могу рассказать о вас в будущем, так как папа о ваших контактах мне не рассказывал, а я, по причине того, что меня, уже, в то время сильно интересовали девочки, ничего у папы и не спрашивал. 

Со своим отцом мы договорились вчера, он попросил ничего о будущем не рассказывать, а то ему будет неинтересно жить, главное, и я подтвердил ему это, у нас в семье всё будет хорошо. Вы же знаете моего отца, Павел Петрович, он чрезвычайно умный и тонкий человек, и прежде чем, что-то сказать, он хорошо обдумывает свои слова. Ну ладно,- заметил Павел Петрович, – перейдем к нашим баранам, мне, вкратце, рассказал о Ваших планах Борис, ну а если не получится, если улетишь ты, Митька, черт знает куда, это если ещё сработает ваша установка. Ну а если она не сработает? 

Да, – ответил Дмитрий ,- все это может быть, но альтернативы у нас нет, нужно пробовать, а все возникшие вопросы будем решать по мере их поступления, а пробовать нужно как можно быстрее. 

Да, это верно, неизвестно откуда они взяли эти сведения, но сегодня майор Гнедь рассказал мне, что получил из Областного управления МГБ ориентировку на розыск полковника неизвестного подразделения английской то ли американской армии НАТО по фамилии Алмазов, прямо твой однофамилец, а как оказалось сейчас, твой сын, который имел неизвестного образца рацию, о которой специалисты из МГБ сказали что эта разработка у нас в лучшем случае может быть произведена лет через сорок, пятьдесят, и охотничьи документы государства Украина на то же имя, Дмитрия Борисовича Алмазова, но мы все хорошо знаем, что Украина – республика в составе СССР, не так ли Митенька, а не самостоятельное государство. Ну вот, теперь колись, Митька, – с усмешкой сказал Павел Петрович. 

Да, – промычал Дмитрий, – все это так, действительно, в 1991 году Советский Союз, как единое государство, перестал существовать и развалился на кучу маленьких самостоятельных государств по числу союзных республик, которые поочередно объявляли о своем суверенитете. Началось с прибалтийских республик, и пошло поехало, коммунистическую партию объявили антинародной и вне закона. Коммунистов, правда, нигде, кроме Прибалтики не преследовали. К власти пришли, как они себя называли, демократические правительства. В каждой стране избрали парламент, но жить простым людям легче не стало, короче, это предмет не одной лекции, да и зачем Вам портить сейчас нервы, до всего этого ещё тридцать шесть лет. Давайте подумаем, как меня в моё время отправить поскорее. 

Согласен, – произнес Павел Петрович – давайте, и прежде всего нам необходимо продумать как обеспечить безопасность оставшихся в своем времени, учитывая тот факт что МГБ знает, что к сыну Маркелова прибыл его, какой- то, друг, что они приходили ко мне и к тебе Борис, о чем- то разговаривали с нами, могут прийти с расспросами и к Марии Петровне, поэтому необходимо выработать легенду, которой бы все придерживались,- у кого какие предложения?  

У меня в Одессе живет хороший друг, ему около пятидесяти лет, – сказал Борис Лаврентьевич, – зовут его Дмитрий Горихин, он бывший офицер, комиссован по состоянию здоровья, когда то серьёзно занимался физикой, не болтун и похож не моего Митьку в этом его возрасте, у меня есть много его фотографий, покажем их Марии Петровне и попросим её держаться версии, что проживал у вас именно он, консультируя Петра в вопросах физики кристаллов, чем он постоянно увлекался. У вас оставим фото Горихина, а у него фото Петра, я думаю, это снимет дальнейшие вопросы МГБ, как считаешь Паша? 

Я думаю ты прав Борис,так и сделаем, – ответил Павел Петрович, – а Горихина к Петру попросил приехать ты т.к. Петр пожаловался тебе, что плохо разбирается в физике кристаллов, вот ты и вспомнил про своего друга. Подходит! 

Теперь, нужно разобраться, откуда у МГБ все эти сведения и документы, может ты нам подскажешь Митя, – продолжал Павел Петрович.  

Дело в том, что когда все это произошло я здорово растерялся, способность соображать и анализировать пришла ко мне позже, – начал Дмитрий, – и я расслабился у женщины, которая меня приютила и не продумал ,оставляя у неё свои вещи и документы, о последствиях. Единственное, что меня успокаивает, это то, что дом этой женщины километрах в семи от места, где открылся портал, и если мы подъедем с другой стороны, а не через этот хутор, нам удастся смонтировать наш «Провокатор» и нас никто не заметит, там рядом с этой акацией маленькая заросль кустов, где можно будет спрятать машину, палатку поставить на место проплешины у акации, сделав вид, что мы туристы, отдыхаем у лимана, было бы неплохо иметь какие- нибудь рыбацкие снасти, чтобы наши удочки были у лимана под нами, ведь неизвестно, сколько времени придется ждать грозы и молнии в эту проплешину у акации. 

Они, еще раз, все обсудили и составили список необходимых вещей, которые Петр, завтра утром, погрузит в автомашину, время подходило к полуночи, нужно было расставаться, и Дмитрий, обнявшись с отцом, никак не мог с ним расстаться. А я не дожил до твоих пятидесяти лет, – вдруг, тихо сказал Дмитрию на ухо отец. С чего ты это взял,- так же тихо спросил Дмитрий? 

А ты бы не провалился в эту временную дыру, я бы тебе об этом рассказал, – заметил отец,- значит, рассказать было некому. 

Дмитрий сжал отца с такой силой, что у него самого затрещали ребра и ничего не ответил отцу, они крепко расцеловались и отец вышел за дверь, Петр, который пошел с ним на первый этаж, видел, как он подошел к кровати десятилетнего Дмитрия и долго стоял, глядя на спящего пацана. 

Судя по всему, в эту ночь хорошо спал только десятилетний Дмитрий, все остальные, причастные к основному действию, заснули только под утро. А в семь часов, Петр и Дмитрий, на отцовском Опеле мчались в сторону Одессы по Старокиевскому шоссе. Опелек бежал шустро, несмотря на полную загрузку, и все же на дорогу, они потратили почти пять часов, останавливались перекусить. В гору Опелек сдыхал, видимо двигатель у него был хорошо изношен, и тут, Дмитрий, так четко вспомнил, как его сестренка Тамара, когда родители куда- то уехали, выгнала Опель из гаража, взяла малого Митьку в кабину и поехала с ним кататься на аэродром. 

По дороге, не вписалась в поворот и перевернула Опель в кювет, солдаты зная, что это машина начальника гарнизона, поставили её на колеса, и мы продолжили движение на аэродром где вскоре и стали без бензина, Боже, как папа отлупил тогда Тамарку, её спасали все и я и мама, и все равно досталось ей здорово. Это был единственный раз, когда отец применил к сестре экзекуцию, правда сам, потом, лежал с приступом сердца целый день, стеная и охая. Мы с мамой разрывались на два фронта, Томка рыдала в одной комнате, папа стонал в другой, а мы бегали и утешали их по очереди. Бедная наша мамочка, ей в этом инценденте досталось, также, здорово. Она закрывала Томку своим телом, а папа не успевал остановиться. Но и много хороших воспоминаний вызвал этот Опелек, о поездках на нем в лес, на рыбалку, в Одессу отовариваться перед праздниками. 

И вот, под жужжание его мотора и под эти приятные воспоминания Дмитрий задремал, сон его был легкий и короткий, но проснувшись Дмитрий ощутил прилив сил и уверенность, их миссия будет удачна, в этот момент Петр сказал, что они проехали старую Эметовку и им нужно поворачивать направо к лиману, двигаясь по грунтовке вдоль него, они должны найти это место, где рядом с кривой акацией рыжая проплешина над которой, они надеялись, откроется воронка временного портала. 

Поворачивай Петя, я весь внимание, думаю, даже уверен, мы найдем это место. – уверенно сказал Дмитрий. 

Действительно, проехав буквально километра три, Дмитрий увидал и акацию и проплешину и указал на них Петру. 

Невдалеке находился небольшой кустарник, заросший высоким бурьяном, и небольшая ровная площадка, мысом вдавалась в этот кустарник. Три куста терновника, довольно густые росли на расстоянии метров пяти от проплешины. Если мы загоним Опель в эти кусты, – предложил Петр, – то его будет видно только со стороны лимана, а чтобы его не было видно со стороны поля, поставим палатку вплотную к машине. Согласен,- ответил Дмитрий,- давай так и сделаем.  

И они быстро сделали что задумали, после этого разгрузили машину, сложив все кабели и другие материалы в кусты терновника, замаскировав сухим бурьяном их так, что случайный взгляд со стороны не заметил бы их. Затем, решили перекусить, так как их снабдили термосом с чаем, который был еще горячий, решили костер не разводить. 

Как только начало вечереть, Дмитрий отошел от места их стоянки и увидал, что они очень удачно расположились, зеленая палатка полностью закрыла черный Опель, довольный он вернулся назад, взял удочки и спустился к лиману, там наживив на крючки комочки перловой каши, которая осталась от ужина, присел на глыбу ракушняка, которая лежала на берегу наполовину в воде. 

Солнце село час назад и с воды потянуло холодом. Оставив удочки, Дмитрий вернулся к стоянке и увидал, что Петр собирает схему приспособления, скручивая кабели и подсоединяя к ним аккумуляторные клеммы. Давай помогу, – попросил Дмитрий. Возьми медные решетки и выкопай на месте проплешины яму размером по диаметру решетки, глубиной двадцать сантиметров. Уложишь первую решетку, засыпь её десятисантиметровым слоем земли, затем уложи вторую решетку и так же, засыпь её землей,- инструктировал его Петр, – и не забудь перед тем, как засыпать землей, присоедини болтами к каждой решетке по кабелю, к нижней синий кабель, к верхней красный кабель, затем хорошо утрамбуй и полей лиманской соленой водой, чтобы все было влажно.  

Дмитрий занялся этой работой и закончил её, когда было уже темно. Они с Петром расстелили солдатские одеяла, которыми их снабдили их родители, и легли спать в палатке, предварительно распределив обязанности на завтра. Дмитрию предстояло прокопать канал под кабели от проплешины до кустов терновника, где были сложены все аккумуляторы, предварительно сняв дерн, а после укладки кабелей, уложить дерн назад, чтобы замаскировать кабели. Петр займется окончательной сборкой схемы «Провокатора», её проверкой и соединением аккумуляторов в узел, выдающий максимальную силу тока. И если у них всё будет завтра готово, им останется, только, сидеть с удочками на лимане и ждать грозы, желательно с громом и молниями. 

День был так насыщен работой и переживаниями что уснули они оба почти мгновенно, ночью их никто не беспокоил. Часов около пяти, когда рассвет заставил замолчать могучий хор кузнечиков, они проснулись одновременно, затем уснули опять и, окончательно проснулись в четверть восьмого утра. Взяв с собой туалетные принадлежности, спустились к лиману и выкупались в нем, вода была еще очень теплая около 18 -20 градусов по Цельсию, хотя за ночь она должна была остыть. После купания, они позавтракали в палатке, довольно, плотно и взялись за работу. 

Вокруг никого не было и создавалось впечатление, что они одни на этой планете, никаких посторонних звуков и движений и только птицы беззвучно скользили в небе над ними, вокруг было полное спокойствие и умиротворение. К обеду были окончены все работы, все было подготовлено к той минуте, когда нужно будет врубив рубильник, создать разность потенциалов, которая спровоцирует удар молнии именно в проплешину у акации и откроет для Дмитрия временной портал Они многого не знали, они не были уверены, что всё произойдет так, как они надеялись, но у них не было другого пути и они должны были попробовать 

. Перед выездом из Котовска, они взяли прогноз Гидрометцентра по ожидаемой погоде, и, как раз завтра, во второй половине дня, синоптики обещали грозу на юге Одесской области. Учитывая точность прогнозов, нужно было быть наготове в любую минуту, упустить грозу они не имели права. Дмитрий предложил взять еду, спуститься к лиману и там, на бережку, после купания пообедать, что они и сделали. Когда они решили проверить, что у них на крючках их удочек, с удовольствием, обнаружили на одном из крючков, довольно приличного толстолобика, весом около килограмма, обрадованные такой рыбацкой удачей они, сменив наживку, вновь забросили удочки, им удалось поймать ещё одного толстолобика и одного зеркального карпа. Затем, они, дружно, почистили рыбу и решили сварить рыбацкую уху. Крупа перловая у них была, не хватало немного картошки, сельдерея, укропа, парочки помидор. Дмитрий вспомнил, что когда он уходил отсюда пять дней назад, он видел заброшенный огород за посадкой, перед хутором Морозовка, Дмитрий сказал Петру, что скоро придет и, действительно, через минут сорок явился с недостающими ингридиентами для ухи. Еще, не было темно и, они развели костер, прямо, на берегу лимана, спустя часа полтора, уха была готова, Дмитрий сделал соломур, раздобыв вместе с помидорами и пару головок чеснока, и они поужинали великолепной ухой, оставив себе её, еще, и на утро. Было уже темно, когда они допивали чай и Петр заметил, что небо чистое, грозой и не пахнет, можно до завтра, спокойно, поспать, вымыв за собой посуду, он залез в палатку и скоро, Дмитрий услышал тоненький храп спящего Петра. Дмитрию не спалось, он думал о том, что делают его родные,- жена и дочь,- разыскивают ли его, удастся ли вернуться назад, а если нет, то, как жить дальше и что делать? Затем его мысли вернулись к Дарье, до которой было всего ничего, километров пять или шесть, какая она мягкая и нежная женщина, и какая она прекрасная и страстная любовница. От этих мыслей он почувствовал, как у него все набрякло внизу живота, и он понял, что если не увидит Дашу, не попрощается с ней, потом всю свою жизнь он будет мучаться, как мучался всегда, если упускал что- то, очень для себя важное. 

Он прислушался, все вокруг было тихо, только Петя тоненько храпел, перемежая свой храп причмокиванием и короткими паузами. Дмитрий понимал, что ему нельзя уходить, покидать Петра даже на короткое время, но мысли о мягкой, женственной и такой страстной Дарье были сильнее и, Дмитрий, застегнув полог палатки, направился к хутору Чапаевка. Обойдя хутор Морозовка слева вдоль посадки, он минут через двадцать вышел к дому Даши. Вокруг было тихо, свет от керосиновой лампы горел только в окне спальни Дарьи. Дмитрий тихонько обогнул её дом и подкрался к освещенному окну спальни и заглянул под занавеску, – Дарья сидела на кровати в одной ночной рубашке с глубоким вырезом, в котором была видна её высокая белокожая грудь, на которой крестик не висел, а лежал почти горизонтально. Дмитрий увидал, что она держит в руке что- то маленькое и блестящее, присмотревшись, он понял, что это была никелированная пуговица, на которую застегивался внутренний карман его куртки. Больше сдерживаться он не мог и тихонько постучал в окно. Дарья подняла голову и прислушалась, Дмитрий постучал опять, она подошла к окну и открыла окно, увидав Дмитрия, она тихонько ойкнула и зажала себе рот,- ты, как я рада, за тобой приходили, забрали все твои вещи, я сильно боюсь! Тихо, Дашенька, тихо – прошептал Дмитрий,- перелезая через окно в комнату и обнимая Дашу. Он прильнул к её губам, полным свежести, голова его закружилась, и он страстно поцеловал Дашу, она начала оседать в его руках. Он подхватил её на руки и перенес в постель, сбросив с неё ночную рубашку и ощутив волнующее тело Даши он набросился на неё как мужчина который долго не видал женщины, он покрыл поцелуями все её тело, он ласкал её грудь, страстно целуя розовые бутоны её сосков, ласкал её тело, которое не имело изъянов, целовал её шею, глаза, губы, и когда воспалившись, она пошла ему навстречу, он очертя голову кинулся с нею и в неё. Это продолжалось так долго, насколько у них двоих хватило сил, даже, когда силы были исчерпаны полностью, она продолжала возбуждать в нем желание. Митенька, мой хороший, ну хватит, ну отдохни, – взмолилась Даша. Нет,- рычал Дмитрий, – и снова шел в атаку…. Уснули они вместе уже под утро…. 

Дмитрий проснулся резко от тихого шороха, кто- то пытался бесшумно открыть дверь, Дмитрий выглянул в окно увидал солдата с автоматом который зажимал рот Даше, по-видимому, она вышла подоить корову, там они её и схватили. Дмитрий быстро накинул на свои чресла полотенце, завязав его на поясе, и принял боевую стойку напротив дверей в спальне, придется вспомнить Карате-до, – подумал Дмитрий, – и увидал как дверь в спальне начала тихо открываться. Он сместился за дверное полотно, и как только увидел ствол автомата, просунутый в открытую дверь, схватил и дернул его на себя, одновременно заламывая направо его, выводя человека который его держал под удар левой рукой по болевой точке на шее, вырубающим сознание противника на полторы – две минуты. Так все и вышло, он быстро снял ремень с автомата майора Гнедь, а это оказался он, связал ему руки, салфеткой со стола , превратив её в кляп, заткнул ему рот , спустя минуту майор заворочался. Убедившись, что он пришел в сознание, Дмитрий прошептал ему на ухо, чтобы вел себя тихо, и он уберёт кляп, случайно Дмитрий засунул его слишком глубоко в горло и майор задыхался. Если вы пообещаете, что сделаете то, о чем я вас попрошу, я обещаю сохранить вам жизнь, вы же видите преимущество на моей стороне, шептал Дмитрий,- вы сейчас позовете солдата, я его вырублю на пару минут, свяжу, а затем, когда я уйду, женщина вас развяжет. Ну,- зовите сердешного,- сказал Дмитрий и стал за дверью. 

Липатов,- прокричал майор,- оставь бабу и иди сюда. 

Солдат, оттолкнул Дашу и направился к двери, спустя минуту лежал рядом с майором со связанными автоматным ремнем руками, в комнату вошла и Дарья. 

Ну вот что, ребята, вы конечно молодцы, за исключением тебя Липатов, ну разве можно так обращаться с женщиной, это у тебя от плохого воспитания, – заметил им Дмитрий, – я Вам товарищ майор искренне советую заняться воспитанием . Липатова, тогда окончив службу он окажется достойным строителем коммунизма как требует КПСС во главе с её первым секретарём Никитой Сергеевичем Хрущевым, против которого в 1964 году составят заговор, когда он будет отдыхать в Крыму, вызовут его в Кремль на пленум Ц.К. да и скинут со всех его должностей, поставив на его место Брежнева Леонида Ильича. Ты, майор, небось думаешь, откуда такие сведения у полковника американской армии, ведь впереди ещё девять лет (ведь ты полковника- американца ловишь вместе с Липатовым), ну, так ведь Липатов не знает, какие у тебя на руках оказались документы, вещественные доказательства, которые ты изъял у этой женщины, подумай майор, раскинь мозгами, я вижу они у тебя есть. То, что ты принял за шпионскую рацию – на самом деле мобильный телефон, которым в моё время пользуются даже дети , докладывают родителям, что уроки закончились и они идут домой. Изобрел его российский профессор Жорес, за что и получил Нобелевскую премию, а пользуется ими весь мир, – продолжал Дмитрий, – а теперь внимательно посмотри на мое разрешение на право ношения и хранения оружия, какой термин там разрешен, если мне не изменяет память последний срок разрешения -1996год, т.е. в следующем году мне нужно продлевать разрешение ещё на три года, т.е. до1999 года. Надеюсь, майор, ты уже сообразил, что я не американский полковник, а надпись на кармане куртки сделана мной для понтов, а если ты все-таки не сообразил майор, то ты тупой как валенок и будешь валяться связанный в посадке два дня вместе с твоим Липатовым, пока вас кто- то случайно не найдет. Мне необходимы эти два дня, чтобы закончить тут свои дела, которые ничего общего не имеют со шпионами. Говори сейчас, что ты понял, я тебя слушаю. 

Майор молчал но, судя по всему, не мог дать полета своей фантазии, видать мыслительная деятельность, – не очень привычное состояние майора, привыкшего тупо, не рассуждая, выполнять приказы вышестоящего начальства, он аж вспотел, но все же не мог разрешить себе даже допустить того, о чем он всё-таки смутно догадывался. Единственное, что он из себя выдавил это была фраза, – Этого не может быть!!!  

Может,- ответил Дмитрий,- в жизни все может быть, я очень рад, что ты все-таки что- то сообразил. 

Нет, это невозможно! – нудил свое майор. 

Заткнись, дурак, и еще раз подумай, внимательно обдумай все, что у тебя есть. 

Наклонись ко мне,- попросил майор, – я хочу тебе предложить кое- что. Убери солдата в другую комнату,- прошептал ему майор, Дмитрий взял за ноги Липатова и перетащил в другую комнату, майор в спальне остался один. 

Ты не знаешь нашей системы, – прошептал майор, – что бы я не сделал, этот боец меня вложит, и не такой уж я и тупой, все сообразил, поэтому у меня к тебе контр предложение, – продолжал он, – ты наденешь нам на глаза повязки, перетащишь нас куда угодно, но пусть нас найдут не через два дня а через один, даю слово чести, что не буду вмешивать в это дело твою женщину, только пусть она нам приносит есть. 

Я не успею за один день,- отвечал Дмитрий, – мне еще далеко добираться.  

До Котовска доберешься за полдня,- заметил майор, – ну хорошо, пусть нас найдут завтра в 12 часов дня. Вот тебе и недостающие пол дня, которые тебе так не хватает. 

Дмитрий не собирался рассказывать майору, что в Котовске ему делать не чего, подумал, что как только майора освободят, он тут же рванет в погоню в Котовск, тем самым потеряет так необходимый Дмитрию день. Он, почему- то, не верил майору, еще с детства читал в Архипелаге ГУЛАГ , в Детях Арбата и других произведениях писателей, которые приоткрыли тайну репрессий и репрессирующих, и ему хорошо была известна «порядочность» этих рыцарей плаща и кинжала. 

Хорошо майор,- сказал Дмитрий, – договорились, я не беру с тебя слова, что ты не будешь за мной гоняться, гоняйся,- это твоя работа,- но если по твоей вине у этой женщины с головы упадет хоть один волос, я тебя даже на дне моря найду, помни об этом. 

После этого он завязал глаза этой паре МГБистов, погрузили обоих на маленькую ручную тележку и отвезли в погреб, который был вырыт на краю балки для общественных нужд, как сказала Даша, в него складывают сахарную свеклу перед сдачей на приёмный пунт, а собирать свеклу начнут в конце сентября. Они расстелили попону и на неё положили майора с Липатовым, затем он попрощался с Дашей и пошел в сторону Старокиевского шоссе, постепенно забирая влево, через поле и посадку вышел к месту их стоянки. 

Петр еще спал, Дмитрий взглянул на небо и увидал, что его затягивает большими темными тучами, ветра почти не было. Дмитрий отошел от лагеря метров на двести и проверил маскировку, ничего видно не было, удовлетворенно хмыкнув, он залез в палатку и тут же крепко уснул. Около десяти часов утра его разбудил Петр и они позавтракали холодной ухой хлебом и чаем из термоса, он был еле- еле теплый, небо к этому времени было уже полностью затянуто тучами 

Может быть включим «провокатор» сейчас?, -поинтересовался Петр. 

Мне кажется еще рано, – ответил Дмитрий, – давай дождемся первой молнии после неё и включим, такая гроза одной молнией не обойдется.  

Согласен, – ответил Петр, ждем. 

Дмитрий сел рядом с проплешиной и они принялись ждать, а небо становилось всё темнее и тяжелее, казалось, что у них над головой висит тяжелое рваное одеяло, и в этот момент ударила первая молния, она ударила где- то за лиманом, а загрохотало так, будто она ударила где то совсем рядом. 

ВКЛЮЧАЙ Петя, – заорал Дмитрий, – и сбегай к лиману за водой и полей ей проплешину там, где наши решетки, последние слова Дмитрия потонули в грохоте молнии ударившей прямо в проплешину и на её месте тут же появилась воронка из синего, в искрах пламени. Прощай Петр, – крикнул Дмитрий и, зажав голову руками, кинулся в воронку. Все пропало и на месте, где были закопаны медные решетки, уже ничего не было ни воронки, ни Дмитрия, ни решеток. Они превратились в оплавленные кусочки меди. Гроза резко прекратилась и пошел меленький, противненький дождик, вокруг было так тихо, что аж звенело в ушах 

Петр залез в палатку и вдруг понял, -ПОЛУЧИЛОСЬ -, Дмитрий попал во временной портал, но где он из него выйдет и в каком состоянии, этого уже Петр никогда не узнает, и на этой печальной ноте Петр начал разбирать установку, выбраковывая то что сгорело и покорежилось от молнии и складывая в автомашину то, что еще могло пригодиться. Часа через три, он закончил эту работу и собрался ехать, но вспомнил об удочках, спустился к лиману, собрал их и погрузил в Опелек. На душе у него было грустно, он сдружился с взрослым Дмитрием, полюбил его и теперь, очень сожалел о нем и от всей души желал, чтобы у Дмитрия все было хорошо, вдруг, одна мысль посетила его. Дмитрий здесь, в Котовске, правда, ему всего десять лет, но это тот же самый Митька, который вырастет в того Дмитрия, что сегодня ушел в свое время, а в 1995 году Петр разыщет Дмитрия и тот ему расскажет, как ему удалось прорваться сквозь время в будущее. Так размышлял Петр по дороге в Котовск и Опелек трудолюбиво проглатывал километр за километром, приближаясь к Котовску, Петр подумал, что через три дня ему нужно выезжать в Москву в МГУ, и он, твердо, знал, чем будет заниматься в своей научной деятельности. Он посвятит себя преодолению и путешествию во времени, он изучит всю физику этого вопроса, он твердо знает, что это возможно и его задача сделать эти путешествия не наобум, а в строго определенный год, как в прошлом, так и в будущем, и обязательно, с гарантированным возвратом в заданную точку времени и пространства. С такими мыслями Петр въехал в Котовск, где его нетерпеливо ждали два отца – его и Дмитрия. 

Петр, вкратце, рассказал все, что они сделали на месте, как Дмитрий бросился в воронку и исчез. Скажите Петр, – спросил Борис Лаврентьевич, – вы не встретили в тех краях майора Гнедь, его нет в расположении гарнизона уже более суток, мне кажется,- продолжал Борис, – он что- то заподозрил, после получения ориентировки из Одессы, и после твоего отъезда, поехал в Одессу. Поэтому, у меня есть предложение,- давайте, сейчас, проверим все ли мероприятия по дезинформации, что мы наметили до того, мы обеспечили, начнем с тебя Паша. 

Я поговорил с Марией Петровной, начал Павел, – и она, среди ночи, если её разбудить, любому скажет, что в их доме гостил и занимался с Петром физикой кристаллов Дмитрий Алексеевич Горихин , которого попросил приехать его друг Борис Лавреньтьевич который выполнял мою и Машину просьбу о помощи Петру, прожил он у нас три дня, привез его из Одессы Петр на Опеле, сегодня же и отвез его, обратно, подарив ему два учебника. ( Сегодня Горихин передал их с оказией мне, и я получил их на вокзале утром), в каждом учебнике на семнадцатой странице подпись Горихина. Оказия,- человек абсолютно посторонний, он не знает ни Горихина ни меня и не знает что находилось в свёртке, ему было сказано, что он должен был подойти к двери вагона со свёртком и к нему подойдут и заберут сверток, – так я утром и сделал,- закончил Павел Петрович. 

Я сегодня утром, начал Борис Дмитриевич, – связался по телефону, городскому, с квартирой любимой женщины Горихина, он, как- то, меня знакомил с ней, он изредка ночует у неё, и спросил, не у неё ли Горихин? Она сказала, что, буквально, десять минут как он пришел к ней, и они собираются на привоз, ей нужно за продуктами, а Димка собирался купить рачков (наживка на удочку при ловле черноморских бычков) т.к. он завтра собирается со свом другом на рыбалку. Я попросил пригласить Горихина к телефону и тут же дал ему инструкции об его посещении Котовска, отправил ему фото Петра, Маши и тебя Паша, рассказал, что и где стоит в комнате Петра, где они занимались, и как расположена мебель и, что и как стоит в комнате, где он, якобы, спал. Димка без лишних вопросов меня понял, все, что нужно, запомнил. Теперь, ты Петр, брал у меня Опель, когда ездил за Горихиным, затем брал Опель сегодня и повез Горихина в Одессу и выехали вы в .6.00 утра ты высадил Горихина у дома, адрес его ул Бебеля 14 кв 28. Он попросил тебя подождать и вынес тебе эти два учебника, сказав, что когда будет в следующий раз у Алмазова, то зайдет к Петру и заберет свои книги. Теперь, на всякий случай, выучи маршрут как ты ехал к Горихину, я его написал тебе на бумажке , изучишь бумажку сожги. Ну, вроде все, если у кого- то есть замечания, нужно их решать сейчас, позже решать их возможности не будет. У присутствующих замечаний не было. 

К несчастью, они не знали, что майор Гнидь видел Дмитрия Алмазова и даже говорил с ним, об этом знал только Дмитрий, но его уже не было с ними и, где он был, к сожалению, не знал никто, и никто не мог рассказать об этом, сидевшим сейчас и обсуждающим меры безопасности, родным людям Дмитрия Борисовича Алмазова. 

Ну ладно, заметил Павел Петрович, если мы что-то упустили, то и исправлять уже будем на ходу, Боря, поцелуй Митьку малого за нас, и пошли спать. Утро вечера мудренее. 

Петя,-отгонишь завтра Опель в гараж Бориса Лаврентьевича, там же и выгрузи кабели, оставь в машине только удочки и котелок, Борь, когда на рыбалку съездим, не грусти, добрался твой Митька до своего 1995 года, у ребят все получилось. Будем надеяться, другого, нам не дано, – сказал Павел Петрович и они разошлись по домам. 

На следующее утро Петр проснулся около десяти утра и собрался, уже, идти в туалет, как раздался стук в дверь. Мамы дома не было, и Петр пошел открывать, перед дверью стоял майор МГБ Гнедь. Поздоровавшись, Петр сказал, что отца дома нет, он на работе. На что майор ответил, что он пришел побеседовать к Петру, и если Петр не возражает, он задаст ему парочку вопросов. Петр посторонился и проводил майора в свою комнату, показал на стул, сам остался стоять.  

Ну, как успехи в институте, – с любезной улыбкой спросил майор.  

Да вот, готовлюсь к отъезду, в понедельник нужно уже приступать к занятиям, а меня, еще, в качестве поощрения, пристегнули к работе по НИСУ, а нужно, еще, успеть в Москве оформиться в общежитии. В общем, дел по горло, – засмеявшись, ответил Петр, – а вас, что конкретно интересует? 

Понимаешь Петя, я хотел проконсультироваться с тобой по одному физическому вопросу,- глядя в глаза Петру спросил майор,- получается, что в нашей грязной Бирзуле (старое название Котовска), ты – самый крупный специалист в вопросах физики. 

Да бросьте вы, – засмущался Петр, – я недавно просил Бориса Лаврентьевича Алмазова, чтобы он познакомил меня со своим другом, который живет в Одессе. Он – огромный специалист по физике кристаллов, вот он меня последние три дня натаскивал, даже подарил учебники, я его, только вчера, отвез на Опеле Бориса Лаврентьевича обратно в Одессу. Вот он, таки, Физик , не то, что я. 

Как обидно, – посетовал майор,- ну раз ты его отвез, то придется тебе отвечать на мои вопросы, – кстати, как зовут твоего физика? 

Дмитрий Алексеевич Горихин, – отрапортовал Петр.  

Майор сделал какую-то пометку в своем блокноте, – а скажи мне, пожалуйста, Петр, -майор открыл блокнот и взял авторучку, – что наука знает, на сегодняшний день, о перемещении во времени, и какие делает она прогнозы по этому поводу?  

Понимаете, товарищ майор, если быть кратким, то теоретически это возможно, а практически, вряд ли ближайшие сто лет это кто-нибудь сделает, Простите, товарищ майор, у Вас какое образование? Десятилетка и офицерские курсы. Немало, – заметил Петр,- тогда, вы меня должны понять, мы живем, нет, мы считали, что у нас трехмерное пространство. Длина, ширина, высота, а ученые предполагают, что их, гораздо, больше, например время – тоже вектор, скорость света тоже знакомая вам величина., и выше скорости света пока никто не может передвигаться, а представьте себе, что кто- то изобрел аппарат, который разовьёт скорость выше скорости света и тогда, по вектору времени, будет возможность двигаться в обратном направлении т.е. в прошлое. Но, на сегодняшний день, это чистая теория, практически это невозможно. 

Майор сидел минут пять, переваривал полученную информацию, затем попросил Петра показать ему те книги, что ему подарил его консультант по физике кристаллов – Горихин. Петр достал с книжной полки две книжки и подал их майору. Майор внимательно пролистал их, посмотрел, что автором этих книг является кандидат технических наук, доцент Горихин Д.А. , и вернул учебники Петру. 

Спасибо, – сказал майор вставая, – ты мне все прекрасно объяснил, молодец, проводи меня на выход. 

Петр проводил майора до двери и закрыл за ним дверь. Ему хотелось, тут же, позвонить отцу, но усилием воли он сдержал себя. Бросив взгляд на часы, Петр увидал, что уже половина первого и через полтора часа Павел Петрович придет на обед и тогда, он ему все расскажет о визите МГБиста. Он, еще раз, в мозгу прокрутил свои ответы на вопросы майора и остался доволен. Спустя некоторое время, вернулась домой Мария Петровна и сказала Петру, что сегодня на обеде у них будет Борис Лаврентьевич, Петр, сразу же, пошел в свою комнату, что-бы чтением книги сократить время ожидания. Без нескольких минут до двух часов пришли они вместе, что- то, оживленно, обсуждая. Мария Петровна, тут же, погнала их мыть руки , у неё все было готово, два полковника сняли свои кители и сели за стол. Мария Петровна поставила на стол бутылку армянского коньяка, Павел Петрович разлил его по рюмкам, не пропустив никого, и сказал тост: «Выпьем за тех, кого мы очень любим и, кого нет с нами, пусть они достигнут того к чему стремились!» – все после этих слов дружно чёкнулись и залпом выпили коньяк. Мария Петровна недоуменно посмотрела на обоих полковников, спрашивать ничего не стала, поняв, что больше никто сказать не сможет, и подала всем по тарелке борща, все дружно застучали ложками. 

Представляешь Паша, -с полным ртом проговорил Борис, – наш то куратор, майор Гнедь, сегодня попросил у меня две роты охраны, ищут какого то парашютиста, хочет прочесать вокруг Котовска все села и лес, ну я ему с удовольствием их дал , пусть ребята прогуляются, разомнут косточки, да и лишняя тренировка не помешает. 

Он и у меня тоже выпросил остатки аэродромной роты, – добавил Павел Петрович, – но пока, насколько я осведомлен, никого не поймали. На этом разговор прекратили на пару минут, затем Борис спросил у Петра, когда он собирается ехать в Москву.  

Завтра в два часа дня, – ответил Петр, – придете проводить? 

А что, Паша, как у тебя со временем, – спросил Борис? 

Ничего не планировал,- ответил Павел,- завтра в час дня будет стоять у парадной мой «бобик», я и Маша, Петр и ты, – все поместимся. 

Тогда, у меня есть тост, давайте выпьем за здоровье твоего Петра, за будущего великого Физика, ты ним будешь, Петр, мы все в этом уверены, – предложил Борис Лаврентьевич. Третий тост выпили традиционно за хозяйку дома и, окончив обед, полковники вместе с Петром вышли на перекур во двор, отошли подальше от дома и Петр рассказал им о визите майора и о состоявшемся разговоре. 

Отцы одобрили поведение и ответы Петра, они остались еще покурить, а некурящий Петр пошел домой собирать чемоданы. Докурив, полковники надели свои кители и отправились на службу. 

Только Борис Лаврентьевич переступил порог своего кабинета, как адъютант доложил ему, что куратор МГБ майор Гнедь просит принять его. 

Впусти, – разрешил полковник, – ну как успехи майор, нашли кого-нибудь? 

Никак нет, товарищ полковник, – отрапортовал майор. 

Не расстраивайтесь майор, вы еще молоды и у вас все впереди, не сегодня так завтра поймаете своего парашютиста.  

Борис Лаврентьевич, помните на прошлой неделе, когда у Вас было совещание, к вам приходил Петр Маркелов с мужчиной лет около пятидесяти, вы знаете этого человека? – не успокаивался майор.  

Ну, майор, ты точно переработался, буду ходатайствовать перед твоим руководством о предоставлении тебе отпуска. Как ты мог подумать что мой личный друг, адьюнкт кафедры физики академии им Фрунзе, полковник в отставке Горихин Дмитрий Алексеевич – парашютист?!! Иди домой, прими сто грамм наркомовских и хорошо выспись. Вопросы еще будут? 

Никак нет. 

Тогда, – кру-гом, шагом марш!  

Майор, печатая шаг, вышел из кабинета. Борис Лаврентьевич сел в кресло за столом и задумался, хотя, его сердце и чувствовало что с Митькой все в порядке, но какой- то холодок в груди и подленький шепоток утверждал противоположное. Полковник огляделся по сторонам, задернул шторы на окнах и широко, по- русски, перекрестился. 

Мария Петровна, проводив полковников, вымыла посуду и предложила Петру помочь собираться, Петр вежливо отклонил её услуги, она вышла во двор и села на лавочку около клумбы с цветами и тут увидала соседа из среднего подъезда, майора МГБ, который, видимо, шел домой. Она раскланялась с ним в ответ на его любезное приветствие, внезапно, он направился к скамейке, на которой сидела Мария Петровна. 

Извините меня, я хотел Вас спросить, как звали гостившего у Вас консультанта Петра, мне показалось, что я с ним был знаком ранее, хотел зайти с ним повидаться, но Петр сказал, что уже отвез его в Одессу. 

Да, Петенька его вчера рано утром увез на машине Бориса Лаврентьевича, – сказала Мария Петровна, – это друг Бориса Лаврентьевича по академии им. Фрунзе, милейший человек, Дмитрий Алексеевич Горихин. 

Нет, – ответил майор, – я ошибся, спасибо вам и до свидания, он встал и направился к среднему подъезду. Зайдя домой майор буркнул что то невразумительное своей жене, сбросил китель, достал из загашника бутылку водки, а из холодильника холодную курицу, налил себе полный стакан и со словами, – Этого не может быть! – выпил водку, наскоро закусил курицей и лег на диван, накрывшись с головой простым солдатским одеялом. На следующее утро, придя к себе в кабинет, он уже не забивал себе голову всякой чепухой, составил рапорт в областное управление МГБ о том, что в результате проведенных розыскных мероприятий, (перечислил всё, что проделал за эти дни) парашютист обнаружен не был. Вот так утихли волны, вызванные посещением Дмитрия города Котовска, и жизнь всех, кто был хоть немного причастен к этим событиям, потихоньку, потекла в привычной колее, даже десятилетний Дмитрий, виновник всего этого переполоха, ничего о нем не зная, продолжал получать двойки в школе и трепку от отца, но обратил внимание, что эти трепки стали гораздо реже, а затем и вовсе сошли на нет, даже если Митька шкодил так, что раньше, это без трёпки не обходилось, то теперь, отец вздохнув и взъерошив Митьке волосы на голове, говорил: «Иди и исправляйся если понял свою вину, если нет, то скажи сейчас, и я тебе разъясню, в чём твоя вина». У Митьки после этих слов щипало в носу, он клялся отцу, что все понял и никогда больше так делать не будет. И действительно, Митька начал лучше учиться, меньше шалил и хулиганил, у него с отцом установились отношения нежные и доверительные. Жизнь этих людей продолжалась так, как им было предписано по их судьбе. 

ВОЗВРАЩЕНИЕ. 

Дмитрий Борисович Алмазов приходил в себя очень долго, сознание то возвращалось, то покидало его опять, и он забывался в каком то оранжевом мареве. Наконец, он открыл глаза и застонал, над ним склонилась какая то пожилая женщина, посмотрев на него она крикнула, – Серёжа, этот мужчина кажется, пришел в себя, подойди пожалуйста, принеси воды в поильнике. Через некоторое время в поле зрения Дмитрия появился Серёжа, крепкий мужичек, лет сорока пяти, со спокойным и привлекательным лицом и с поильником в руке. 

Он дал Дмитрию глотнуть пару раз из поильника, а затем спросил, -Ну, ты как себя чувствуешь? Жить собираешься или как? Кости у тебя все целы, я проверил, зато синяков на тебе, пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы их сосчитать, я тебе их йодом да разными мамиными мазями посмазывал, ждал, когда ты придешь в себя, тогда вместе будем решать, что делать дальше. 

Дай попить еще, – попросил Дмитрий, – и высосал из поильника всю воду. В голове у него прояснилось, зато тело своё он ощущал, как будто по нему прокатился каток асфальто-укладчик. 

Какой сейчас год, – спросил Дмитрий, – с ужасом ожидая ответа, – 1995-ый, ответил Сергей и, как бы, предвидя следующий вопрос Дмитрия ,сказал, что Дмитрий лежит в его дачном домике, который в садовом кооперативе «Надежда» около деревни Морозовка. Услышав это, Дмитрий удовлетворенно улыбнулся и тут же заснул. 

Спал он, судя по часам на его руке, два часа с четвертью, и когда проснулся, чувствовал себя совсем здоровым, он лежал с закрытыми глазами и придумывал легенду о своих приключениях, Сережа ему, сам того не хотя, дал подсказку, когда сказал фразу: « Как они его отделали, сволочи!» Вот на этой подсказке он и решил построить рассказ о своих приключениях, он встал и вышел во двор, Сергей, что-то делал в саду, его мамы нигде не было видно. Дмитрий присел и помахал рукой Сергею. Тот, сразу же, бросил свою работу и подошел к Дмитрию. 

Ну, здоров, – сказал он протягивая Дмитрию руку, – Сергей Павлович меня зовут и я очень рад, что ты на ногах. 

Дмитрий Борисович, – ответил Дмитрий пожимая ему руку, и спасибо тебе, что поставил меня на эти ноги. 

Где ты меня нашел? – спросил Дмитрий.  

Да недалеко отсюда, почти на берегу лимана у старой акации. Ты был без сознания, весь в синяках и крови, вокруг тебя ничего не было. Ну, мы с корешами, и притащили тебя ко мне, это была самая короткая дорога, нашли мы тебя вчера, часов около десяти, но ты ушел в несознанку и провалялся, аж до сих пор. Тебя, видать, здорово отделали какие то сволочи, документов при тебе никаких, как только они часы тебе оставили. Часики у тебя классные. Таких, у БОМЖа быть не может, поэтому я и решил дождаться, пока ты придешь в себя, а там решим, за чем в Ильинку ехать, то ли за скорой помощью тебя везти в больничку, то ли за труповозкой. Уж, очень ты хреново выглядел. Ну, слава богу, все обошлось, раз ходишь, значит живой. Хоть что-то помнишь, откуда ты и, что с тобой приключилось. – рассказал Сергей Павлович. 

Что- то помню, но утверждать, что это так, сейчас бы, не взялся, – начал Дмитрий, – у меня тут дача на улице Весёлая, какой сейчас день, наверное воскресение?  

После того как Сергей подтвердил, Дмитрий продолжил, – в прошлую субботу я взял ружьё и пошел на берег лимана в район зарослей терновника пострелять куропаток, табунок которых я до этого видал в том районе. Возле зарослей терновника я поднял табунчик куропаток на крыло и подстрелил три штучки, одна из них, подранок, две я забрал сразу, а третья добежала до зарослей терновника. Я подошел ближе и наклонился, чтобы поднять её из бурьяна, но в этот момент кто-то гахнул меня чем-то тяжелым по голове и я потерял сознание, очнулся только сейчас у тебя дома Сергей Павлович. Вот такая грустная история. Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, оклемаюсь, рассчитаюсь, а сейчас помоги мне дойти до моего дома, я ещё не очень уверенно себя чувствую. 

Сергей согласился и они, вдвоем, дошли до дачи Дмитрия которая, как оказалась, находилась в двух кварталах южнее от дома Сергея. На даче никого не было, ключи которые обычно они с женой оставляли в определенном, известном только им двоим месте отсутствовали, был еще один комплект ключей так называемых аварийных но, Дмитрий не хотел показывать это место Сергею, подумав что дом он всегда успеет открыть.  

Сергей, у тебя есть мобильный телефон? – спросил Дмитрий.  

Да, но он дома, нужно возвращаться,- ответил Сергей, – они уже собрались идти назад, но в это время к ним подошел Лазаренко Владимир Борисович, сосед Дмитрия и бывший сослуживец, кличка у него в гараже была «ОГУРЕЦ». Ты ли это, Борисович, – спросил Огурец, тут такой хипишь, менты два дня прочесывали окрестности, особенно в том месте, где нашли твоё ружьё, тралили дно лимана и ничего не нашли, а ты тут как тут, правда, сильно побитый, где это тебя так Борисович. 

Вова, разбор полетов позже. Ты, лучше, скажи, у тебя есть мобилка?- спросил Дмитрий. 

Естьу Зои Венедиктовны, там даже номер твоей жены записан. 

Тащи её сюда, да побыстрее – поторопил Огурца Дмитрий, – и ничего не говори Зое Венедиктовне, не хватало женских слез и истерик.  

Спустя минуту, Володя был на месте с мобилкой. Звони моей жене, – попросил Дмитрий, – если она стоит, попроси её сесть, потом дашь трубку мне. Лазаренко набрал номер телефона Татьяны, она долго не отвечала , на седьмой или восьмой вызов, стоя рядом с Огурцом , Дмитрий услыхал родной голос. Огурец сказал, чтобы она не волновалась и сунул Дмитрию трубку. 

Танечка, – сказал Дмитрий, – и слезы навернулись на его глаза, – в трубке было тихо, лишь какой то слабый, неуверенный голос, как из под земли, – Митя, Мить это ты, что ли? 

Я, Танюша, я, – закричал в телефон Дмитрий, я нашелся! Я здесь, на даче, приезжай скорее, мне плохо и я кушать хочу. 

Ну, раз кушать просишь, значит это действительно ты, слава Богу, -сказала Татьяна, -сиди на месте я сейчас приеду, ты только сиди и никуда не уходи. В её голосе послышались истерические нотки и слезы. 

Да, кричал Дмитрий,- я никуда не уйду, ты только приезжай скорее. Он выключил телефон и протянул трубку Огурцу.  

Ну что ребята, – сказал Дмитрий, -спасибо всем. Не смею отрывать ваше время, оклемаюсь, позову в гости и все вам расскажу. Сам же, открыл калитку, вошел внутрь и сел на ступеньки лестницы, облокотился на стену дома и задумался.  

Спустя час, он увидал как красная Таврия несется по центральной улице, он понял, что это Татьяна, она подъехала к даче, не глуша двигателя вылетела из машины как пуля и бросилась в объятия Дмитрия, то целуя его, то плача она прижимала его к себе, аж кости у Дмитрия хрустели, и все повторяла как заведенная , – Нашелся, Нашелся, Нашелся,….. 

Танечка, родная, друг ты мой единственный, я здесь с тобой рядом, – бормотал Дмитрий, – ну, пошли в дом, там, я тебе все расскажу, и они не в силах расстаться так и зашли в дом, обнявшись. 

Митенька тебе, наверное, доктор нужен, ты весь в синяках и ссадинах, – вскричала Татьяна. 

Нет, доктор не нужен, синяки замажем йодом, кости все целые, если бы были мозги, было бы сотрясение, а так даже сотрясения нет, – пошутил Дмитрий,- но если я в ближайший час чего-нибудь не съем, тогда здесь запахнет каннибализмом.  

Сейчас Митя, я очень быстро что-нибудь сделаю, у нас тут даже бутылка коньяка есть, -забегала Татьяна, – сейчас мой хороший, подожди совсем немножко. Не прошло и десяти минут, как Татьяна приготовила, так любимую Дмитрием, закусь, зажарила яичницу с ветчиной, сделала салат со свежими помидорами и огурцами, Дмитрий открыл баночку со шпротами, зеленый лучок, сверкая капельками воды, лежал горочкой, Дмитрий открыл коньяк, разлил в рюмки и произнес тост, простой но ёмкий, – За встречу, которой могло и не быть! – и они осушили рюмки, Дмитрий принялся за еду, Татьяна, закусив шпротами, теперь смотрела на Дмитрия, не отрываясь. Дмитрий налил еще по одной произнес свой традиционный тост : « ЗА НАС С ВАМИ И ЗА ХРЕН С НИМИ» и за пять минут окончил с закусками. 

Затем крикнув:'' Танюля раздевайся, я в душ, скоро буду, через три минуты прибежал, увидев, что Татьяна еще не разделась, сам сорвал с неё все что осталось и потащил её в постель, на ходу целуя её куда придется, и только он её уложил, такой град поцелуев посыпался на неё, что она обалдела и не понимала, что делает он и, что делает она в то время как он обладал ею, ведя себя как завоеватель, утверждающий свое право на территорию. 

Татьяна, сперва, испугалась, но Дмитрий делал это так нежно, что ей эта буря так же понравилась и они занимались любовью до изнеможения. Затем, когда умиротворенные, они отдыхали, Дмитрий рассказал Татьяне все, что с ним произошло, утаив его встречи с Дарьей. Татьяна лежала тихо и слушала его, но ему, порой казалось, что она не верит ни одному его слову. Единственное, что её убеждало, так это брошенное Дмитрием ружьё, она знала, что в нормальных условиях он бы ружьё не бросил никогда. Спросила у Дмитрия, что он планирует делать дальше, на что Дмитрий изложил свой план. Ему нужно будет поехать в милицию вместе с Татьяной и забрать заявление о его пропаже, сделать заявление о нападении на него неизвестных лиц, попытаться восстановить охотничий билет и разрешение на право хранения и ношения оружия, и купить себе мобильный телефон, взамен забранного в 1955году, и забрать своё ружьё из милиции. Так как, у него еще две недели отпуска, он планирует их провести на даче, памятуя о том, что снаряд в одну и ту же воронку два раза не падает. О том, что временной портал находиться, совсем рядом, он Татьяне ничего не сказал. 

Тогда, собирайся, поедем в город, поживешь денька два у меня на глазах, я тебя подлечу, подкормлю, ты окрепнешь, вот тогда и занимайся своими бумажками, Дмитрий одел свежее бельё, рубашку, и другую курточку вместо пиджачка образца 1955года, попутно пожалел о своей НАТОвской куртке которая осталась в 1955году где-то в хранилище вещдоков Одесского управления МГБ, там же и его мобилка. Собравшись, они закрыли дачу, сели в авто, Татьяна за рулем, и поехали на городскую квартиру. По дороге домой, когда они проезжали мимо Чапаевки, Дмитрий увидал дом Даши, он уже был оштукатурен, что- то изменилось и во дворе, но они проехали мимо так быстро, что рассмотреть все в деталях Дмитрий не успел. Вдруг, он подумал о том, сколько лет Даше? Если в 1955году ей было 28 лет, то сейчас ей 68 лет, те она на 18 лет старше его, а он, как был пятидесятилетний при 28 летней Даше, так и остался 50летним при 68 летней Дарье, сейчас. Подумав об этом, плюс еще кое о чем, Дмитрий глубоко вздохнул, и закрыл глаза. 

На городской квартире они прожили до пятницы. За это время, Дмитрий вместе с Татьяной забрали заявление Татьяны о его пропаже, взамен он подал заявление о нападении на него неизвестных людей на охоте и удержании его, почти неделю в неизвестном месте. Это заявление он ездил подавать в милицию Беляевки, поскольку нападение было совершено в Беляевском районе. У следователя, с которым беседовал Дмитрий, было выражение лица, как будто Дмитрий его кровно обидел, подсунув ему висяк. Дмитрий, тоже, знал наверняка, что это висяк, поэтому старался, как можно, пространнее отвечать на вопросы следователя, выехал с ним на место т.н. преступления, после чего, следователь оставил его в покое, но выдал ему необходимые справки, которые помогли Дмитрию восстановить утраченные документы и вернуть ружье, которое нисколько не пострадало. 

Когда он закончил свои дела, он съездил в супермаркет, отоварился продуктами , купил большой букет роз, сел на Бяшку и отправился на дачу. Татьяна должна будет приехать к нему в субботу. Проезжая по гребле ставка в Чапаевке к дому Дарьи, Дмитрий волновался как перед первым свиданием и уговаривал себя, что не могут быть красивыми старухи и старики, пожилым людям не нужно смотреть в лицо, им нужно смотреть в душу.  

Вот и дом Дарьи, Дмитрий остановил машину напротив дома и подошел к калитке. В доме жили, это было видно по ухоженному двору, по чистым окнам в доме, по чистому цветастому коврику лежащему у входных дверей. Дмитрий постучал в калитку и крикнул: «Хозяева !!!» Через некоторое время из дверей вышла стройная, высокая женщина, выглядевшая на лет 35 с правильными и тонкими чертами лица, густой копной волос на голове цвета золота, с высокой грудью и длинными стройными ногами. 

Здравствуйте хозяйка, – поприветствовал её Дмитрий, – у меня к вам деликатный вопрос, может быть, вы мне поможете. Як шо вы до мого чоловика, – ответила она , -Дмытро вранци поихав до Одессы. 

Да нет,- начал Дмитрий,- я точно не к Вашему мужу, может вы знаете, тут, сорок лет назад жила женщина по имени Дарья, я её разыскиваю. После этих слов Дмитрия женщина внимательно посмотрела Дмитрию в лицо и спросила, как его зовут. А как вашего мужа, я Дмитрий,- как только женщина услыхала имя, она вскрикнула и закрыла лицо, и этот её жест был так знаком Дмитрию, что его сердце заныло от нехорошего предчувствия. 

Зайдить до хаты, – пригласила женщина. Он прошел за ней в знакомый коридорчик затем в комнату, остановился и осмотрелся. На первый взгляд в комнате вроде бы ничего не изменилось, тот же стол, справа, накрытый красивой скатертью. Вокруг стола уже не лавки, а стулья, над столом в углу икона и маленькая лампадка под ней, на окнах красивые кружевные занавески, пол деревянный покрашенный светло-коричневой краской, вокруг просто стерильная чистота, на подоконниках герань в горшочках. Все это Дмитрий охватил одним взглядом и глаза его, невольно, остановились на двери, которая отделяла спальню от комнаты. Женщина подошла, открыла дверь и пригласила его посмотреть, в спальне все было так, как будто он вчера вышел из неё, но воздух в спальне пах как то по другому, и становилось ясно, что хозяйкой этой спальни была, уже, давно не Даша, а эта стройная и красивая женщина. 

У Дмитрия, словно стержень вынули, он все понял и еле стоял на ногах, женщина это поняла и отодвинув стул от стола пригласила Дмитрия сесть. Дмитрий опустился на стул не отводя взгляда от лица женщины, и вдруг, словно молния сверкнула в мозгу Дмитрия, – а вдруг эта женщина его дочь, выглядит она на 35 лет, но в действительности ей может быть и 39 лет, тогда все сходиться, он виделся с Дарьей в начале сентября, следовательно, в мае 1956 года мог родиться ребенок, и сейчас ему могло бы быть 39 лет. Женщина, сидя напротив Дмитрия за столом так же внимательно его разглядывала, но в её глазах не было уверенности, возраст Дмитрия не давал ей прийти к правильному решению. Молчание начинало тяготить, и Дмитрий решил повторить вопрос о Дарье. 

Та жинка про яку вы пытаете,- начала женщина,- моя маты и вона померла у 1980 роци, колы мени вже було 24 рокы, поховали ми Ии на нашому Чапаивському цвинтари.  

А вы не могли бы мне показать её могилку, попросил Дмитрий, -если можно то прямо сейчас и, далеко ли от Чапаевки это кладбище? 

Ни, не дуже далеко, – ответила женщина, воно у поли миж Морозовкою и Чапаевкою . Дмитрий подошел к женщине, взял ее за руку и спросил её имя, Оксана не отнимая у Дмитрия руки представилась женщина. 

Ну что, поехали? – зараз одну хвылыночку, – Оксана вышла во двор и нарезала букет больших фиолетовых астр, затем вернулась, взяла Дмитрия за руку и вышла во двор вместе с ним, они вышли из калитки и подошли к его УАЗику, он открыл правую дверь и помог Оксане забраться на сидение, сел сам, завел двигатель и попросил Оксану, -Показывай дорогу, девочка.  

Спустя минут десять, они подъехали к маленькому сельскому кладбищу, Оксана подвела его к ухоженной могилке, почти под самой посадкой, к которой примыкало кладбище. Вдруг Дмитрий охнул, сказав Оксане стоять на месте, вернулся к машине и достал из багажного отделения огромный букет красных роз, бегом вернулся к Оксане, взял её под руку и они вместе подошли к могилке Дарьи. Рядом стояла скамеечка, на которую после того как положили цветы на могилку они вместе и присели. 

Прошло минут пять в молчании, затем Дмитрий попросил Оксану рассказать, как они жили и, как умерла Дарья. Оксана рассказала что маму в конце 1955 года репрессировали по доносу, либо неизвестно какой глупой причине, которая в приговоре была записана : «… за пособничество иностранной разведке», когда её посадили, она уже была беременна мной и я родилась в лагере, через пять лет маму оправдали и мы вернулись в наш дом, за которым присматривал дядя Семен и вот тут мы и жили, пока, в 1980 году мама не стала так тосковать, что от тоски в 1980 году она и померла. 

Врачи, которые делали вскрытие сказали, что не нашли не единой физической причины от которой она могла бы умереть, причина была одна. Она умерла от любви к человеку, которого встретила в 1955 году и которого без памяти полюбила, хотя ему и было пятьдесят лет и звали его Дмитрий Борисович Алмазов, а вы, случайно, не его сын? – спросила Оксана. 

Перед самой своей смертью она дала мне письмо и сказала, что когда мне будет 39 или 40 лет придет человек в возрасте пятидесяти лет и я, должна отдать ему это письмо. Мы когда повернемось, – сказала она, – я вам дам цей лыст. 

Спасибо тебе, – девочка моя, -прошептал Оксане Дмитрий сдавленным голосом, – поехали за письмом. Они встали, поклонились могилке и той, что в ней лежала, сели в машину и вернулись в дом Оксаны. Дмитрий сел на тот же стул у стола, достал очки, Оксана подала ему запечатанный конверт. Письмо было написано по- русски, чувствовалось, что Дарья старалась и в этом сделать Дмитрию полегче. Он надел очки и, только, прочитал первую строчку, слезы залили его глаза так, что он не мог ничего видеть, он отложил письмо, стараясь успокоиться. 

Наконец глаза просохли, и он обрел способность читать: «Милый мой, любимый Митенька! Когда ты будешь читать это письмо, меня уже не будет в живых. Я пыталась, но моих сил не хватает жить без тебя, я полюбила тебя навечно и ты был так добр, что оставил мне плод нашей любви, красавицу – дочурку Оксаночку. Только она помогла мне выжить в лагере и тюрьме, куда нас, безвинно, загнал этот кат, которого ты связал у меня дома, когда пришел в последний раз, жалко, что ты тогда его не убил, если бы ты знал как он меня катовал, чтобы я только призналась, что помогала шпионам, но я этому палачу ни слова ни сказала, пусть его бог накажет. Наше солнышко, Оксана, помогала мне жить всегда, и я, имела четкую задачу, вырастить её и выдать замуж в хорошие и добрые руки, а потом, я могу и умереть. Слава господу богу нашему, она полюбила человека непьющего, работящего который любит её и, я благословила её на замужество и за себя и за тебя. Теперь, когда Оксаночка счастлива и любима, я могу уйти, так как тоска по тебе ест меня поедом. Ты сделал меня богатой за две встречи, что мы пробыли вместе, я, спустя 40 лет, сделала тебя богатым, у тебя есть прекрасная дочь, наша общая и любимая дочь. Я оставляю вас обоих жить долго и счастливо. Любите друг друга, как я любила вас обоих. Храни вас господь!  

Ваша Дарья. 

Дмитрий закончил чтение и сидел, глядя в письмо невидящими глазами, Оксана, молча, сидела напротив и глядела на него. Дмитрий на минуту задумался и протянул Оксане письмо. Она прочла его раз, посмотрела на Дмитрия, перечитала еще раз и недоуменно развела руками, слезы ручьем текли из её глаз. 

Дмитрий, обойдя стол, сел рядом с Оксанкой, обняв её за плечи, тихонько сказал ей: « Слушай меня девочка моя, то, что я тебе сейчас расскажу, покажется фантастикой, но это правда, живая правда, и тебе придется мне поверить, порукой в том письмо твоей мамы, которая завещала нам с тобой жить счастливо, и мы с тобой будем жить счастливо, твоя мама, хоть, и не была такая грамотная, как тот урод, что упек её в тюрьму, все поняла правильно. Теперь, ты послушай, как и что было, и Дмитрий рассказал ей без прикрас, как все произошло, и , почему ей сейчас 39 лет а её отцу как было пятьдесят когда он встретился с её мамой, так и есть пятьдесят, когда он встретился со своей, почти, сорокалетней дочерью.  

Когда рассказ был окончен, Оксана не пошевелилась, она о чем-то напряженно думала и Дмитрий понял, что должен оставить её одну, что бы она могла свыкнуться с новыми мыслями, что у нее есть отец, почти её ровесник, и обо всем остальном.  

Дмитрий поднялся, подошел к Оксане, хотел поцеловать её, но передумал в последний момент, увидев как у неё напряглись плечи, До завтра, доченька,- сказал он тихо, завтра часам к десяти я приду. Он закрыл дверь, вышел со двора, сел в Бяшку и поехал на дачу. Ему тоже надо было о многом подумать. Как воспримет Татьяна появление новой дочери, как ему организовать семью к приему её нового члена, и вопрос от которого его разум начинал закипать, как отомстить этому подонку, майору Гнедь, за те мучения, которые вынесла Дарья и Оксана, два родных ему человека. Да, он же забыл, еще об одном Дмитрие, муже Оксаны, которому нужно будет все рассказать и чтобы он, еще, поверил в это. 

В общем, задач перед Дмитрием стояло много, и решение каждой из них не давало однозначных ответов. Да, это так, – подумал Дмитрий,- зато как интересно стало жить. Приехав на дачу, Дмитрий приготовил себе обед и ужин, а затем, у него мелькнула идея пригласить на ужин завтра Оксану с мужем, приготовить что-нибудь вкусненькое, а он умел делать вкусненький шашлычек. Коньяк, виски и любая другая выпивка у него была в изобилии, то есть, застолье должно было получиться хорошим, за столом никого лишнего кто бы не знал о чем идет речь, заодно помянуть Дарью, и еще, он очень хотел, чтобы Оксана знала, где его дача, а затем, он пригласит их к себе домой, в городскую квартиру, познакомит их с Татьяной (этого момента он боялся больше всего), затем с дочерью, внучкой и сестрой, в общем, в голове Дмитрия планов было громадьё. 

В этих мыслях, остаток дня пролетел очень быстро, засыпал он трудно, так как побитое тело не давало возможности неподвижно пролежать хотя бы минуту, но, все-таки, уснуть ему, как-то удалось.  

Проснулся он на следующий день часам к восьми утра, быстро умылся, позавтракал и прыгнул в своего верного Бяшу, полетел в Чапаевку .Не прошло и десяти минут, как он уже стучался в калитку Оксаны, открывать вышел длинный здоровяк, бицепсы так и перекатывались под кожей, рыжеволосый с конопатым и очень симпатичным лицом и длинными руками.  

Доброе утро Дмитрий, – крикнул Дмитрий Борисович, – я вас не разбудил?  

Да нет, не разбудили, – ответил с ленцой Рыжий, – мы встаём рано, нужно корову отвести в стадо, накормить и напоить живность. 

Знаешь Дмитрий, – заметил Дмитрий Борисович,- ты не будешь на меня обижаться если я тебя буду Рыжим называть, а то нас два Дмитрия, нетрудно и перепутать, – или ты меня стариком зови, если с первым не согласен, я обижаться не буду. 

Тоже мне старик выискался, – пробурчал Рыжий, – проходите в дом, там разберёмся. Дмитрий вошел в комнату, навстречу поднялась Оксана. Здравствуй доченька, -приветствовал он Оксану. 

Доброе утро па…па, – Дмитрий подошел к Оксане и поцеловал её в щечку и на него навалились воспоминания, он ощутил, до боли знакомый, запах полевого чабреца и свежести молодого и красивого тела, совсем, как от Дарьи.  

Ну, вот расцеловались тут, – бурчал сзади Рыжий. 

Дорогой зять, прошу не бурчать, ты уже девятнадцать лет целуешь мою дочь, а я делаю это первый раз и мне это очень нравится, я очень хочу привыкнуть к этому, теперь спрашивайте, бодро ответил Дмитрий. 

Вопросов было очень много и на них Дмитрий дал обстоятельные ответы, так Оксана узнала, что у неё есть сестра по папе, что с сестрой они ровесницы, что она еще и тетка, у неё есть пятилетняя племянница, так же, Оксана узнала, что у неё тоже есть тетка и много еще чего в этот день узнали Оксана и её рыжий муж. Время подходило к обеду и Дмитрий заторопился домой, пригласив их на вечер к себе, они договорились, что он заедет за ними часиков в восемь. 

Он вернулся к себе и начал готовить для ребят закуску, прежде всего он отобрал для камина вишневые чурочки. Он знал, что дымок этого дерева придаёт неповторимый аромат мясу. Затем, он почистил и замариновал ровно нарезанные кубики свиной шеи, лучший шашлык получается именно из свиной шеи, потом, он промыл овощи для салата. Достал из погреба четыре бутылки личного, фирменного красного вина « ТАНЮБОБ» урожая 1995 года, которое он, лично, сдавил из своего же винограда, немного подумал и добавил бутылку коньяка «Клинков», вдруг Рыжий не пьёт вина, постелил чистую скатерть на стол, расставил посуду и бокалы и задумался, что бы еще поставить на стол. 

Нарезка копченой колбаски, мяса копченого, почерёвка, баночка Рижских шпрот, баночка тресковой печени и целая баночка греческих маслин у него стояли в холодильнике и он, мгновенно, их поставит на стол, пока будет жариться шашлык.  

Дополнительно, он себе отметил в памяти, не позже четырех часов достать мясо из маринада и нанизать его на шампуры. Продумав все это, Дмитрий уже собирался прилечь у телевизора с книжечкой, как раздался звонок мобильного телефона, звонила Танюша с жалобой на то, что работать ей не хочется, что она с огромным удовольствием сидела бы дома, занимаясь домашними делами и была бы самой счастливой женщиной в мире. Дмитрий, как обычно, предложил ей бросать работу. На что она ему, как обычно, ответила, что сделать это не может, и после этого вступления они начинали серьёзный разговор.  

Ты бы не смогла сегодня приехать часам к восьми вечера, – предложил ей Дмитрий, – я устраиваю прием для недавно обретенных, но очень для меня важных людей и очень хочу, чтобы ты с ними познакомилась. Татьяна, наотрез отказалась, мотивируя это тем, что она должна, обязательно, завтра доделать и сдать какой то бухгалтерский отчет в налоговую инспекцию. 

Никогда в этой стране ничего хорошего не будет, если налоговая инспекция ассоциируется у каждого бухгалтера со средневековой инквизицией, налоговый кодекс запутали до такой степени, что обыкновенный предприниматель никогда в жизни не поймет, за что и когда он должен платить, что налоговики используют для получения личного дохода. У нас в ходу постоянно поговорка : «Чем больше я узнаю налоговых инспекторов,- тем больше люблю ГАИшников», и я всегда искренне жалею всех Гл. бухгалтеров, потому что, даже, ГАИшник не превышает в своих требованиях здравого смысла, у налоговиков этого понятия не существует, дай и все, и было бы не так обидно если бы давалось в карман державы, так нет, все идет в карманы налоговиков, и вопреки законам земного тяготения этот зеленый ручеёк течет снизу доверху, набирая под конец полноту и силу горного потока. 

Дмитрий посетовал, что Танюша не может подъехать к назначенному часу, пожелал ей удачи и отключился. Затем Дмитрий посмотрел на часы, взял последний детективчик Бушкова и завалился на диван, до четырех часов дня он мог и почитать и вздремнуть, что он и сделал. В четыре с малым он поднялся, достал из холодильника замаринованное мясо, и начал нанизывать его на шампура, предварительно нарезав лук, помидоры, перец кружочками, и на шампуре у него получался такой набор. Сперва накалывался кусок мяса, затем помидор, затем диск лука порея, а сверху колечко красного болгарского перца, затем опять кусок мяса и те же овощи но уже в обратном порядке, и так далее до полного заполнения шампура. 

Всего, получилось шесть штук плотно набитых шампуров, он сложил их на одно большое блюдо в ряд, плотно придвинутые друг к другу, и полив их всех маринадом, поставил в холодильник. На часах было половина седьмого, затем достав из холодильника всю нарезку холодных блюд, он разложил все в специальные блюда и вазочки и все это, так же, спрятал в холодильник, внимательно оглядев все , прикинув в голове ничего ли он не забыл, вышел из дома, закрыл его, сел в Бяшу и поехал за своими гостями. 

В семь сорок пять он подъехал ко двору Оксаны и посигналил. Буквально, через минуту из дома вышла Оксана, за ней следом Рыжий. Он приостановился, закрыл входную дверь дома на ключ и пошел к машине, но Дмитрий не смотрел на него, всё его внимание было сосредоточено на Оксане. Она была в легком светлом платье, которое выгодно подчеркивало её стройные ноги и высокую грудь, белизна кожи, которой была феноменальной, и чувствовалось, как она нежна и упруга. Её длинную шею украшало изящное колье из серебра, из центра которого прямо к впадине между грудей опускался камешек из горного хрусталя, как бы невзначай, случайно, акцентируя внимание на её грудь, которая была просто восхитительна по своей форме. На голове её длинные, пепельного цвета, волосы были уложены в прическу, которая в дни юности Дмитрия называлась «Белочка» , в том месте, где волосы заворачивались, была вколота ветка с тремя цветками Японской вишни, которая цветет в сентябре, а её огромные синие глаза, сияли удивительным покоем и нежнейшей женственностью. На ногах у неё были надеты остроносые перламутровые туфельки на высоком каблучке. 

Оксана, – полепетал Дмитрий, – ты красавица, нет ты королева красавиц, как же я счастлив, что у меня такая красавица дочь, прошу в экипаж, открыв переднюю дверь и поклонившись, подал ей руку. Оксана, действительно, с царским величием села в Бяшу, прежде чем отпустить её руку, Дмитрий прильнул к ней в поцелуе. Оксана была очень довольна произведенным на Дмитрия впечатлением она, по-видимому, еще не осознала, что Дмитрий её отец, и исконно женское кокетство прорывалось в её походке и жестах.  

Зато Рыжий, умница, определился сразу и, как бы, в шутку заметил,- Ну Ксюха ,молоток, родного отца так охмурила, что он обалдел, теперь, можете представить, какой я ходил, почти, двадцать лет назад, когда к этой красавице залицался, и как боялся получить гарбуза. 

Да Рыжий, – подначил его Дмитрий, как только он сел в машину,- судьба подарила тебе бриллиант чистой воды , береги его и лелей. Дмитрий запустил двигатель Бяшки и они поехали к нему. 

Первые десять минут, Дмитрий водил детей по дому и участку, показывая им, что он построил, что думает улучшить и как, что посадил и как у него все это растет. Затем, посадив их на диван в каминном зале, выложил в камине вишнёвые чурочки, которые дружно запылали веселым огоньком, начал выкладывать на стол предварительно подготовленные закуски, бутылки с выпивкой. Гости сидели смирно на диване, наблюдая за манипуляциями Дмитрия, затем Оксана подошла к нему и предложила помощь, на что Дмитрий со смехом заметил, – А что же ты так долго стеснялась дочка, – это твой дом, это твой отец, и это, к великому моему счастью, уже навсегда, но я понимаю, ты должна привыкнуть, и обнял Оксану за плечи, краем глаза заметив, как напрягся Рыжий добавил, и не только ты. 

Митя, подойди ко мне и подержи блюдо с шашлыками, пока я уберу переднюю решетку камина и поставлю рамку под шампуры, – позвал Дмитрий Рыжего. Кстати,- продолжал Дмитрий, – кто и где живут твои родители и со вчерашнего дня мои свояки, выкладывая на металлическую рамку шампуры с шашлыком над предварительно выровненными углями рубинового цвета, проговорил весело Дмитрий. 

К сожалению, родителей не знаю,- ответил Рыжий, – после выпуска из детского дома был направлен в этот колхоз, ну а тут увидал Оксану и бросил якорь, много раз уговаривал Оксану переехать из деревни, в порту Южном мне предлагали работу, давали квартиру, но Оксанка, наотрез, отказалась уезжать отсюда. Пока был жив её дядька Семен, был у него напарником, а после его смерти стал работать один. 

Что на его ГАЗ-51, – спросил Дмитрий, – мы на его газоне вместе в Котовск ехали в 1955 году, хороший был мужик, Царствие ему небесное, когда он помер? 

Да уж два года прошло,- со вздохом ответил Рыжий. В этот момент в комнате аппетитно запахло жаренным мясом.  

Ребята за стол , шашлык готов, сейчас подаю, – Оксана, поставь чистое блюдо с краю под шампуры с шашлыком, – скомандовал Дмитрий, -накладывайте себе закусок и салата, хватайте по шашлыку, не стесняйтесь, вы дома у своего отца. Вот это вино, которое я сделал сам, сам посадил виноград, сам его вырастил, сам собрал, сам сдавил и так далее, Рыжий разлей всем по полному бокалу, выпьем за память Дарьи и память твоих родителей, я уверен, что они были бы очень счастливы узнать, что мы нашли друг друга и, сейчас вместе. 

Дмитрий встал и протянул к ним свой бокал, его гости встали также, бокалы зазвенели хрустальным звоном, и они молча выпили. Затем начался вечер вопросов и ответов, все много спрашивали и много отвечали, разбавляя разговор тостами и закусками, постепенно ледок, который был в их отношениях, потихоньку растаял.  

Оксана села между Дмитрием и Рыжим, положила голову на плечо Дмитрию, темнело, но они свет не зажигали и Дмитрию показалось, что дом, где он сидит со своими детьми,- это большой корабль, плывущий по широкой реке времени в бесконечность, и он, прямо, физически ощутил это восторженное чувство родства душ, сопричастности к его жизни, сидящих за его столом людей. 

Расстались они за полночь, когда Дмитрий отвез их домой. Оксана, как взяла Дмитрия за руку, как только вышла из машины, так и не отпускала её до последнего момента. 

Иди спать, девочка, я уже никуда не пропаду, завтра увидимся, – прошептал, целуя её Дмитрий, – тебе нужно отдохнуть, спокойной ночи родная. 

Дмитрий пошел к машине, они провожали его взглядом, пока он не исчез в темноте. Войдя в комнату Дмитрий собрался перемыть посуду и с удовлетворением отметил, что пока они с Рыжим выходили на перекур, Дмитрий за компанию так как он сам не курил, Оксана перемыла всю посуду и сложила её в те места, где она и должна была быть. Какая у меня умная и хозяйственная дочь,- подумал Дмитрий выходя на крыльцо и присаживаясь на ступеньку лестницы. Было удивительно тепло и тихо. Узкий рожек луны висел на черном бархате южной ночи, по которому Млечный путь вышил хитро-мудрые узоры мириадами бриллиантов-звёзд. 

Как прекрасна жизнь, -подумал Дмитрий, -как велик и мудр творец всего сущего, и помыслы его неисповедимы. Я,- счастливый человек, бог наградил меня ещё одной любовью и дал мне изумительную дочь, благодарю тебя, Господи! – подумал Дмитрий. Он закрыл глаза и сидел, впитывая всем своим телом ощущение полного покоя и великой радости. Спустя некоторое время он встал и пошел укладываться в постель. 

Утром, его разбудила Татьяна и была очень удивлена, что он до сих пор в постели, он встал, сделал утренний туалет, заварил крепкий чай себе и Татьяне, собрал в кулак свое мужество и рассказал Татьяне все, и о встречах с Дашей и о Оксане, ничего не утаил, вывернул перед Татьяной душу на изнанку, он очень любил Таню и не хотел с ней жить во лжи, хотя противненький голосок и нашептывал ему, – если бы не Оксана, ты бы в жизни не рассказал Татьяне о Даше. 

Но дело было сделано, он все сказал и сидел с повинной головой, ожидая решения Татьяны. Она побледнела, резко встала и вышла на крыльцо, прошло минут двадцать, Таня вошла в дом и спросила, – в каком году ты встречался с Дашей, в 1955-году? Я, только, родилась в этом году, и дэ-юре, не имею прав тебя ревновать к событиям имевшим место в 1955 году, но, зная всю картину дэ-факто, я считаю, что ты здорово обидел меня, хотя у тебя масса смягчающих вину обстоятельств. Поэтому я прощаю тебя, будем считать, что у тебя давно, давно была любимая женщина, которая умерла, дочь осталась. Ты меня, больше, никогда так не обижай и мы закрыли этот вопрос. 

Таня, я люблю тебя, ты мудра и умна и жить с тобой большое счастье, никаких обид ты от меня никогда не увидишь, – прошептал Дмитрий, – обнимая и целуя ей лицо, шею, глаза, руки. 

Ну, всё, всё, хватит, а то задушишь меня, я же сказала мир, Митька прекрати, ну хорошо, ну ладно, – пусти меня хотя бы на пару минут в душ а сам лежи и жди меня, я сейчас, гангстер половой!!!...  

Они еще пару часов повалялись в постели, Танюшка заснула, она сильно выматывалась на работе, Дмитрий же, блаженствовал в легкой полудрёме, думать не хотелось, однако, что-то саднило в его душе, не давая полного покоя, и тут, мелькнула мысль, к которой он, исподволь, готовился эти дни, специально отодвигая её на потом, что- бы не портить ощущение счастья и покоя. И вот сейчас она сформировалась, – майор Гнедь , -палач его Дарьи и Оксаны, и Дмитрий представил себе, как мог издеваться этот палач над беременной Дарьей в то время, когда МГБисты имели неограниченные права, и творили полный беспредел с арестованными и задержанными ими людьми, многие, пережившие эти пытки люди, рассказывали такое, что в жилах стыла кровь, те, кто их пытал, были нелюди, вурдалаки и садисты, и Дмитрий понял, что он должен найти этого вурдалака и казнить его за муки и слезы тех, над кем он издевался, как будто голос сверху толкал его на это. 

Дмитрий начал рассуждать о том, что в 1955 году майору было лет 28 – 30, значит сейчас ему лет 68-70, следовательно, есть шанс застать его в живых , главное найти его. 

Дмитрий был хорошо знаком с начальником внешней разведи Украины, полковником Котельниковым Вячеславом Павловичем. Полковник был очень умным человеком, работал на Компанию Глубокого Бурения много лет, имел разнообразные связи и кучу друзей в Компании. Это был один из шансов найти вурдалака, кроме того, Дмитрию, однажды, Вячеслав рассказывал под большим секретом, что создано спецбюро занимающееся поиском и отловом бывших работников Компании, нарушавших принципы советского судопроизводства, допускавших пытки и избиения подследственных.  

У полковника была квартира в Одессе, осталась после родителей, а жил он то в Киеве, то в Одессе. У Дмитрия был телефон Одесской квартиры Вячеслава, а так же Киевской, но блокнот с номерами телефонов находился в городской квартире. Завтра утром Дмитрий будет отвозить Танюшу на работу, заедет домой и из дому свяжется с полковником, может быть Славка поможет найти, хотя бы, первый адрес который, обязательно, бывший сотрудник оставляет Компании Глубокого Бурения при увольнении. 

Обдумав все это и составив план действий, Дмитрий уснул под боком тихо посапывающей Танюшки. 

На следующий день, оставив Татьяну на работе, Дмитрий приехал на свою городскую квартиру, нашел личную телефонную книгу и позвонил Вячеславу на городскую его квартиру в Одессе, когда он уже собрался положить трубку, на том конце подняли трубку телефона, и Дмитрий, с радостью, услыхал заспанный, с хрипотцой, голос полковника.  

Сэр, я Вас категорически приветствую, – пробубнил Дмитрий в трубку, – сколько можно дрыхнуть, посмотри на часы, в тебе нуждается Родина вместе с лучшими её представителями, твоими друзьями, а ты дрыхнеш, как сурок. Что, вчера погорячился так, что сегодня организм с телом в противоречии? 

Да нет, всё в порядке Митька, ты чего на меня наехал как бульдозер, если что-то срочное я в 12.00 буду в баре «Красный», подгребай туда, там и почирикаем, все , пошел в ванную, жму лапу, и полковник отключился.  

Было пол одиннадцатого, Дмитрий принял душ, побрился, надел свежую рубашку, выпил крепкого чая и неспешной походкой пошел пешком к бару. Он вошел в бар без десяти минут двенадцать, кивнул Аркадию, знаменитому бармену, его знала вся Одесса и он, казалось, знал всех в Одессе. Дмитрий заказал два по пятьдесят коньяку и два кофе по турецки, подумал, что сейчас припрется голодный Славка, заказал 4 шт пенёчков. Так назывались пирожные, которые делали только в баре «Красный». Аркаша помог Дмитрию дотащить заказ до столика, узнал, что придет Вячеслав, снял с доски его и Дмитрия персональные чашечки для кофе и начал свои манипуляции с турочками на раскаленном песке. 

И в тот момент как Славка вошел в бар, Аркадий принес горячий ароматный «Арабико» от запаха которого на лице у Славки появилось выражение райского блаженства. Он шумно всех поприветствовал, в Красном все знали всех, редкий случай, когда заходили незнакомые люди, потому что этот бар был в городе единственным клубом, где собиралась интеллигенция Одессы выпить чашечку превосходного Аркашиного кофе и обсудить последние Одесские новости. 

Для особо знаменитых и приближенных людей, у Аркадия на доске висели персональные кофейные чашечки. 

Ну ты и молодчина Митька, – пробубнил с набитым ртом Вячеслав, – жена осталась в Киеве, я здесь один, в холодильнике мышь повесилась, а тут тебе шикарный кофе, пирожные, судя по угощению, хочешь меня заманить в долговую яму. 

Как раз тот случай, – поддержал его тон Дмитрий, – у тебя, как в китайском банке, и не пропадет, и хрен когда-нибудь получишь. 

Славка довольно захихикал и бросил, – излагай что надо, пока я сыт, я добр. Дмитрий поднял рюмку и предложил, – ну что, давай за встречу, не виделись почти месяц. Они выпили, Дмитрий заказал еще, Аркадий принес им повтор, а теперь давай за успех намеченных мероприятий, поднял рюмку Дмитрий, – не возражаю, – включился Вячеслав, и они повторили, вот, сейчас, можно и изложить, и, вкратце, изложил полковнику историю ареста Дарьи и издевательств майора Гнедь над этой женщиной.  

Справедливости ищет её дочь, которая оказалась родственницей Дмитрия. Не смог бы полковник в одном маленьком деле помочь, найти, где эта падла, этот вурдалак сейчас проживает, сильно хочется прищемить ему яйца дверьми, чтобы почувствовал то, что чувствовали люди, которых он пытал. 

Как ты сказал его фамилия –Гнедь, – задумчево спросил полковник,- сможет ли дочь этой женщины, которую он пытал, на суде поддержать обвинение? 

Нет, поскольку эта женщина была беременна этой девочкой, а есть письмо, написанное этой женщиной, сама, она уже в могиле.  

Митька, дело бесперспективно, никто даже обвинение выдвигать не будет. 

Так что, это ему так и сойдет с рук? – спросил Дмитрий. 

Юридически да! Хотя, существуют и другие методы зажать яйца в тиски подонку и вурдалаку, – задумчево проговорил Вячеслав, – попробую узнать что-нибудь. После развала СССР в конторе стало немного посвободнее, возможно, удастся у кого-нибудь что-нибудь купить. Эта девица готова понести некоторые расходы? 

В пределах разумного, да, – уверил Вячеслава Дмитрий. 

У тебя телефоны не поменялись? – спросил Славка?  

Только мобильный. Запиши новый номер,- заметил Дмитрий. 

А что, старый по пьянке потерял, – не отставал Славка.  

Да, но очень, очень давно, – пробурчал Дмитрий. 

Вячеслав посидел еще минут десять и заторопился по делам, они обговорили все и вопрос связи так же, поэтому, Дмитрий задерживать полковника не стал, сам же остался за столиком, приближалось время, когда в бар собирались все его приятели и знакомые. 

Только Славка распрощался, как в бар ввалился Зиновий, на пути к стойке спросил Дмитрия что ему взять.  

Как обычно,- отозвался Дмитрий, и Зиновий притащил 50гр коньяку и кофе, не успели они поднять рюмки, как прибыл Толя таможенник, затем завалил Володька Шаповал, через минуту в дверях нарисовался Коля хирург, за столом становилось тесно. 

Аркадий принес им бутылку коньяка, штук десять бутербродов с копченой колбаской и таскал кофе партиями. Дмитрий ощутил шум в голове, понял, что немного перебрал, рассчитался с Аркашей за свои заказы, обнял каждого своего приятеля неоднократно, сказав каждому, что очень его любит, в ответ получил не менее пылкие заверения от них в их любви к нему и на этой восторженной ноте отбыл, взяв такси, домой. 

По дороге домой он попросил таксиста остановиться у магазина мобильных телефонов, где купил для Оксаны маленькую и изящную трубку «НОКИЯ,» затем зарегистрировал её на Оксану, ему дали для неё номер, который Дмитрий, сразу, забил себе в телефонную книгу, а в книгу Оксаниного телефона забил под номером один, свой телефон, как мобильный так и домашний, затем, поужинав, он устроился у телевизора и под его бубнеж заснул. 

Татьяна, придя с работы, заставила его раздеться и лечь в кровать капитально. Пока Дмитрий спал, Татьяна собрала его на дачу, уложила продукты и вещи в сумки, написала записку, чтобы дал ей возможность поспать и не будил её утром, Дмитрий проснулся, как обычно, в семь часов утра, позавтракал, запив завтрак крепким и любимым чаем и без четверти восемь стартанул в сторону дачи. 

В половине девятого он подъехал к дому Оксаны и сдержанно посигналил. Она вышла сразу, как будто ожидала его. Дмитрий дал ей телефон, показал как им пользоваться и показал, что его телефон выведен у неё на первую кнопку, нажми кнопку где цифра «один» попросил Дмитрий Оксану, она нажала кнопку и, тут же, в кармане у Дмитрия раздался рингтон вызова. Он достал телефон из кармана и показал, что на дисплее его телефона написано ОКСАНА. Если с тобой или с Рыжим, что либо произойдет, или я вам срочно понадоблюсь, нажми кнопку номер один и я, через минуту, тебе отвечу. Там, в коробке, зарядное устройство, как только ты увидишь, что вот этот индикатор на нижнем уровне, бери зарядное устройство и заряжай телефон, я надеюсь, у вас тут напряжение в сети 220 вольт. Ну, я поехал, что не понятно позвонишь и спросишь. Он взял её за руку, поцеловал её руку, прыгнул в Бяшку и поехал в сторону Морозовки. Через пять минут раздался рингтон мобильника, это была Оксана, – папочка, большое тебе спасибо за подарок, я тебя люблю. Не за что доченька,- ответил Дмитрий,- я тебя тоже очень люблю. 

Приехав на дачу, Дмитрий занялся делами по хозяйству, и работал, пока не начало смеркаться, затем он поужинал в одиночестве и лег на диван отдохнуть, включил телевизор и, спустя некоторое время, задремал. 

Проснулся он от рингтона своей мобилки, звонил Вячеслав, – пляши боярин, – загудел в трубку полковник, – и это тебе не будет стоить больших денег, нашел я твоего вурдалака, даёшь пару бутылок коньяка и я тебе даю адрес. Считай, что ты уже пьёшь самый лучший коньяк, который только можно купить за деньги в Одессе, – отвечал ему Дмитрий, – тогда записывай, продолжал Славка, – Гнедь Эдуард Викторович, поселок Фонтанка, улица Лунная №66/6. Обрати внимание на нумерацию, чисто число дьявола. Да-а-а, – пробурчал Дмитрий, – тут не будешь суеверным, а при виде этого номерочка , поневоле им станешь. Митька, – ты что сам к нему поедешь, – продолжал полковник,- может возьмешь меня в компанию? 

Нет, дело семейное, достаточно того, что ты для меня сделал, – отказал Дмитрий, – и договариваемся так, я ничего у тебя не спрашивал, ты ничего мне не говорил, и если у вурдалака вдруг плохо станет со здоровьем, твоё имя нигде не всплывет. 

Нет Митька, не волнуйся, хотя приятно когда за тебя кто то волнуется, – промурлыкал полковник, – я же профессионал. В таком случае, в субботу, к 12.00 приходи в «Красный» с самым лучшим коньяком. Лады,- ответил Слава и отключился.  

Дмитрий понимал, что никого вмешивать в это дело нельзя, нужно все делать своими руками. Плохо то, что майор видел его в лицо, следовательно, для того чтобы сделать рекогносцировку, ему необходимо изменить свою внешность. Так же, он ещё не придумал, как заставить этого вурдалака ощутить в полной мере те пытки, которые он применял к людям, волею судьбы, попавшим в его лапы. И Дмитрий, с ужасом, почувствовал, что не знает, что и как сделать. Для того, чтобы это знать, нужно было быть палачом. Дмитрий был бойцом, солдатом, а вот палачом он никогда не был и понял, что быть не сможет. 

Это открытие потрясло его. Он был в полной растерянности, что же делать, убить подонка он не сможет, издеваться над ним он не сможет так же, пытать его тем более, и Дмитрий решил съездить посмотреть на майора, надеясь, что на месте он определиться. Наметил он поездку в Фонтанку на завтра, т.е. среду, а пока занялся работой по укладке плитки на лоджии внутреннего балкона, провозившись до вечера, он почти полностью выложил переднюю стенку балкона, затем позвонил Оксанке, узнав как у них с Рыжим дела, предупредил, что его завтра на даче не будет. Затем он, с удовольствием, поужинал так как, очень, проголодался и лег пораньше спать, предварительно приготовив рыжий парик и форму капитана третьего ранга ВМС. 

Форма принадлежала его другу Славке, он, как-то, оставил её на даче Дмитрия, получив её в химчистке, и не захотев с ней таскаться по городу, а забрать, все никак не удосуживался, Дмитрий, как-то, ради любопытства, примерил её на себя, форма сидела как влитая, черные туфли и фуражка имелись. 

На следующее утро, Дмитрий, облачившись в форму, посмотрел на себя в зеркало. На него, оттуда, смотрел высокий, стройный морской полковник, все-таки, до чего же красивая морская форма,- подумал Дмитрий, – теперь ясно, почему Славка одевал морскую форму, когда шел на свидание с вновь познакомившейся с ним дамой, ай да хитрец, форма – это 70% успеха. 

Оставшись довольным своим внешним видом, Дмитрий сел в машину и порулил в Фонтанку. Он быстро разыскал нужный ему адрес поставил УАЗик недалеко от одноэтажного дома, в котором проживал майор, достал термос с чаем и бутерброды, предварительно приготовленные дома, и приготовился к длительному сидению в засаде. Прошло более двух часов, как из дома вышел майор вместе с молоденькой девушкой, лет двадцати на вид. Дмитрий узнал майора сразу же, хотя тот облысел, обрюзг, с огромным пузом, которое торчало впереди как у женщины на девятом месяце беременности. 

Девушка, идущая рядом, состояла с майором в родстве, что-то неуловимо похожее было в их лицах, они прошли, почти, рядом с машиной и Дмитрий заметил с каким обожанием майор смотрел на эту девицу. Ожидать их возвращения Дмитрий не планировал, когда из дома, стоящего рядом с домом майора, вышел Володя Панов, хороший знакомый Дмитрия с которым он охотился вместе уже лет десять. Панов шел прямо к машине. Дмитрий вышел из машины и перегородил Панову дорогу. Тот хотел возмутиться, но узнав Дмитрия, засмеялся и спросил, – какого хрена ты тут делаешь в форме моряка? 

Хочу охмурить одну молодую и красивую особу, которая живет вон в том домне. И Дмитрий указал на дом майора, Ты конечно, Митька, бабник первостатейный, но в данном конкретном случае советую тебе дать задний ход, она дочь очень позднего брака, мать у неё умерла года два назад, – докладывал Панов, – остались они с папаней одни, он в ней души не чает и охраняет её получше всякого цербера, недавно один местный ей проходу не давал и она пожаловалась папеньке, так он, чуть парня не убил, я лично вырвал парня из его рук, а ручки там будь здоров, он наш брат, бывший военный. 

Да, видать ты Володя прав, не нужны нам лишние неприятности, спасибо тебе, поеду я, до встречи на открытие охоты на зайца, – попрощался с Пановым Дмитрий, – сел в машину и уехал, теперь, он знал, как заставить вурдалака почувствовать боль, которую он причинял другим, но ему, опять, понадобиться помощь Вячеслава. Он, тут же, позвонил ему и спросил, не сможет ли он дать фамилии и даты допросов трёх, четырех подследственных, которых допрашивал майор. Это сделать очень легко, согласился Слава, наше бюро собирало на него материал и у нас есть фамилии с датами допросов людей, которые попали к нему, но, к сожалению, они все умерли, так что свидетельствовать против него некому. Подъезжай на квартиру моего отца на улицу Еврейскую часам к шести вечера , дам я тебе этот списочек. 

Дмитрий заехал на городскую свою квартиру, переоделся в нормальную одежду, а мундир в 18.00 завезет Славке домой, чем доставит ему пару приятных минут. Так он и сделал, Славка остался очень доволен, что форма сама пришла домой, выдал Дмитрию списочек и выпроводил его за дверь, видать, позже, у него было назначено с кем-то свидание.  

Дмитрий поехал на дачу, нужно было в спокойной обстановке составить план действий на завтра, срежиссировать разговор с майором и его дочерью. Весь день и вечер проигрывал он этот разговор и остановился на самом простом и правдивом варианте, говорить ему правду, а она, пускай, слушает. Приняв это решение Дмитрий успокоился и приступил к ужину, который чисто автоматически себе приготовил. 

На следующее утро в половине девятого он, уже, был у дома майора, поставив машину у дома он позвонил в звонок калитки. Через несколько минут вышла дочь майора и поинтересовалась к кому он. Я хотел бы видеть Эдуарда Викторовичи, доложил он ей, добавив, что сослуживец Эдуарда Викторовича по Котовску.  

Проходите,- предложила девушка,- он в этой комнате, открыла Дмитрию дверь, крикнув: «Папа, это к тебе» В комнате был полумрак, Дмитрий зашел, закрыв за собой двери и остановился, не говоря ни слова. 

Майор вглядывался в него минут пять, затем сказал, – я ждал тебя позже, быстро же ты меня нашел, видать у конторы в авторитете, что, пришел меня убивать, давай убивай, ты сейчас не сбежишь в другое время, как тогда, и тебя посадят надолго за убийство. 

Ты как был подонок, так им и остался, ничему тебя, палач, не научило время. Не буду я об тебя пачкать руки, ты сдохнешь сам от презрения, которое тебе окажет твоя дочь, когда я ей расскажу, чем ты занимался сорок лет назад, как ты пытал людей, жег их огнем, рвал их тела железными щипцами, вот у меня список замученных тобой людей.  

Моя дочь не поверит не единому твоему слову,- просипел майор, – я узнавал, они все умерли, некому против меня свидетельствовать, а дочь меня любит. 

Твоя дочь любит не тебя, а того, кого ты ей изображал, – заботливого и любящего отца, она не знает твоей сути, палача, подонка и истязателя людей. Мы же с тобой в 1955 году договорились, что ты и пальцем не прикоснешься к моей любимой женщине, тем более, она уже была беременна, зачем ты арестовал её, за что ты её избивал,. мучил и насиловал, за что, скажи мне?!  

Я разозлился на тебя, что не смог тебя арестовать, из-за этого поломалась моя карьера и я понял, что меня выгонят из органов, и я решил отыграться на твоей деревенской телке, да, я трахал её каждый день как хотел, я топтал её тело, я жег её паяльной лампой, но видел перед собой не её а тебя , – визжал майор,- и очень жалею, что не могу всего того же сделать с тобой сейчас, продолжал верещать майор, но, вдруг, взглянув в сторону двери осекся и захрипел, он увидал свою дочь, которая вошла в комнату и слыхала все, все что сказал майор. Дмитрий достал диктофон, который включил, как только вошел в комнату, и на глазах майора выключил его. Здесь записано каждое твое слово, это я тебе говорю к тому, если ты надумаешь, кому-то на что-то пожаловаться, а сейчас живи, если сможешь, повернулся и вышел из комнаты. 

На кухне сидела и рыдала дочь майора. До свидания, – попрощался Дмитрий ,- извините за шум. 

Одну минуточку, если Вы в город, подвезите меня, я вас очень прошу,- сквозь рыдания попросила она Дмитрия, – мне тут делать нечего. С удовольствием, – пригласил её Дмитрий в свою машину. За все время пути они не сказали друг другу ни слова, и только на улице Пастера, где она попросила её высадить, она, глядя в глаза Дмитрию, с сердцем сказала: «Простите, если сможете…»  

Ты девочка так не казнись, ты не при чем, поэтому живи в мире и будь счастлива, – Дмитрий хлопнул дверкой машины и дал газу. 

В субботу, Дмитрий встретился с Вячеславом, как договорились, в 12.00 дня в баре Красный, вручил Вячеславу две бутылки коньяка «Хенеси» 25 летней выдержки. Они, тут же, попробовали его, пригласив к совместной дегустации, всех находящихся в баре. Не очень хорошо распробовав, повторили дегустацию ещё раз и, запив коньяк отличным кофе от Аркадия, расслабились. Жизнь казалась прекрасной, и тогда, Славка сказал, – чудны дела твои господи, вчера привезли в психушку одного майора отставника, когда то состоял в рядах конторы глубинного бурения, и в 68 лет крыша съехала полностью, в результате нервного удара превратился в овощ. 

Действительно, – заметил Дмитрий, – Бог шельму метит, давай Славка, выпьем, ещё, за всевышнего, который видит всех нас. 

Не возражаю, – ответил верный друг!!! 

КОНЕЦ.