А давай без слова «люблю»?!
Все поймут, даже если не знают.
Сказку новую тороплю.
Сказку прежнюю отпускаю.
Серпантином клубится дым.
В твоей комнате пахнет пылью.
Волос прядками стал седым:
Кому снегом, а мне – ванилью.
Одиночество? – Решено!
Парафиновой свечкой таю.
Я к тебе не стремлюсь давно,
Но из сердца не отпускаю.
.
* * *
(Из романа "* * *")
...О том, как я впервые приехал в Грузию...
Меня приютила у себя восьмидесятилетняя грузинка –
вдова генерала ещё царской армии.
Я спал у нее на террасе и просыпался от того,
что по дворам начинали ходить торговцы всяческими
местными хитростями: "Мацони!.. Мацони!..",
"Марожини!.. Марожини!.. Накини!.. Накини!.."
..."Зэлэн!.. Зэлэн!.." "Тачу нажи-ножницы!.."
Потом на террасе появлялась Бэбо и кричала:
"Иурико, швило, адэке, генацвале, цади, ра,
шени чириме, боржоми моитане!.."
Я никогда не дарил ей цветов. И однажды,
вернувшись откуда-то с гастролей, я купил букет и
побежал к ней, но – не успел...
...Улицей темною, сонною,
Тихая, издали слышная,
Песня плыла невесомая
И поднималась над крышами.
Желтый клубок ночных бабочек
Заполночь в улицу вырвался...
К лучшей из царственных бабушек
Я, запоздалый гость, выбрался...
(...улицы Старого Города...
...ноты на старом рояле...
...сказки далекого Гофмана...
...войны... черные шали...)
Но отчего не согнать
Слёз, подступивших внезапно?
И почему из окна
Бьёт стеариновый запах?..
В доме осиротелом
Горе бездонное вызрело...
Краешком жизни задела –
И навсегда меня вызарила...
(...Боже, всё сделала так ли я?..
Счастья дай Кире с Ираклием...)
"Чемо цицинатела, –
Песня над Курой плыла, –
Гапринди нэла-нэла"...
Бабушка жила-была...
( 1978 )
.
Я – камень, оживающий веками.
Во мне лежит мерцание и звук.
Я – пыль под неживыми каблуками.
Я выпадаю галькою из рук.
Во мне щебечет крохотное слово.
Меня бросает в пену и прибой.
Ребёнок, в ожидании улова,
Стоит по пояс в бездне голубой.
плакат к/ф «Не тронь мою дочь!» 
