|
|
Знаешь, милый, всё как прежде
В нашем домике с трубой.
У окошка безмятежный
Стул в рубашке голубой.
Будто в храме на причастье,
Приложилась к рукавам.
И от горя как от счастья
Закружилась голова.
В доме скромное убранство –
Печка, стулья и тетрадь.
Мы боялись постоянства,
Нас боялись потерять.
Распахнула в осень ставни
И впорхнули в дом гурьбой
Листья нежными стихами,
Что писали мы с тобой.
Мы доверились боязни.
Листья к пламени летят,
У огня сегодня праздник
Как любовь тому назад.
Только печка закоптила
И сползла рубашка с плеч.
Ты поверь, мне хватит силы
Дом разрушить или сжечь.
Снова с миром в разладе душа,
снова беглой ей быть или пленной,
снова мечется, скрыться спеша
где-нибудь на задворках вселенной.
Кто там мимо? Не сам ли Господь?
Время вспомнить Иону во чреве, -
вдруг решит он меня прополоть,
отделяя пшеницу от плевел?
И придавит меня благодать,
и уста запечатают старцы,
ни о чем не смогу рассказать,
не успею ни в чем оправдаться.
Может быть, там у них наверху
что-нибудь вроде центра селекций;
паруса я чиню на бегу,
и латаю пробоину в сердце.
А в присяжных колдует судьба,
от ее вероломства немея,
неумело касаюсь я лба,
но креста сотворить – не умею.
И в тени, как слепой мотылек,
прячу крылья, истертые ветром...
Ангел слушать устал и прилег,
ну, а я похожу еще в смертных.
Ночной дозор. Проклятье бездорожья.
Под шорох крыльев страх вползает в кровь.
Растерянность кивает осторожно
И шепчет нежно – Мне не прекословь!
Ночной дозор замедленным наплывом.
Сознанье мимо – вдоль и вдаль. И вновь
С безудержным бессмысленным надрывом
Сквозь пропасть страха в ту – ничью – любовь!
В поисках потерянного рая,
Где когда-то были мы вдвоем,
Души в кровь о страхи обдирая,
По пустыне порознь идём.
И томит пугающей истомой
Ночь, лелея хрупкие мечты.
Где же ты, далекий, но знакомый?
Где же ты? И есть ли в мире ты?
В поисках того, что не бывает,
Вряд ли звезды нам укажут путь.
И тоской наполнены до края
Дни и годы – расставанья суть…
Лунною тропою
Тихо, как слепая,
Лошадь к водопою
Медленно ступает.
Видно еле-еле – Сзади колесница.
Может, в самом деле.
Может, только снится.
Ветер не проснётся.
Ветка не качнётся.
Лист не шелохнётся.
Диск луны стоит
Над речною кручей,
Над крапивой жгучей
Свет звезды падучей
Небо раскроит.
Ночкою хмельною
Вдаль, как в омут, гляну.
Этой тишиною
Надышусь допьяну.
Выпью штоф со тьмою – Вовсе пьяный стану:
Может, птицей взмою.
Может, камнем кану.
Что там, в этой чаще?
Крик совы летящей?
Стон души пропащей?
Хохот лешака?
Это зов неясный
В край, где ты угаснешь,
Это двери настежь
В бездну в час быка.
Гладь воды измялась.
Звёзды просияли.
Вон одна сорвалась – То не жизнь моя ли?
Побреду в покое,
Чтобы заблудиться,
Лунною тропою
Вслед за колесницей.
Поднимаясь по лесенке приставной,
Делаю шаг, а потом – другой:
Оборвалось что-то над головой.
Смерть ли ты моя, я тебя ласкал,
В сеновал печенье тебе таскал,
И ни разу, падая, не упал.
Мотылёк на лампочку норовит.
Странно и неровно звезда горит.
Пламя обрёченное вниз летит.
Упадёшь на корточки, Боже ж мой.
Мотылёк сгорает, идёт домой.
Небо расправляется над головой.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...910... ...920... ...930... ...940... 942 943 944 945 946 947 948 949 950 951 952 ...960... ...970... ...980... ...990... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|