Вот бы их сюда. Чтоб за крохотную зарплату целый день перекладывать бумажки из одной коробочки в другую и обзванивать нерадивых читателей, не вернувших вовремя книги в лоно библиотечной семьи, таких как пенсионер Семёнов, полгода читающий сборник детективов или студентка Андреева, четыре месяца держащая монографию по культуре средних веков. «Их» – значит «читателей», людей, которых Юля ненавидит ежедневно с десяти до девятнадцати, обед с тринадцати до четырнадцати, выходной воскресенье, последняя среда месяца – санитарный день. Именно в этой ненависти она видит свой профессиональный долг младшего библиотекаря. Как же иначе, если именно по их вине приходится вместо настоящей работы копаться в бумажках. Хотя какая такая настоящая работа может быть у барышни с высшим филологически-трепологическим образованием, которая ничего, кроме чтения книг, не умеет? Детишек в школе учить? Передачу на радио делать про правильное произношение?
Вошла заведующая библиотекой Елена Ивановна.
-Добрый день, Елена Ивановна.
-Здравствуйте, Юлечка. Вы меня послушались, вместо джинсов юбку надели и правильно сделали: совсем другой вид получился.
Разумеется, другой. Если в джинсах и футболке Юля смотрится как запасной игрок сборной по волейболу, то в традиционно девичьем наряде из-за высокого роста и крупных черт лица она похожа на оглоблю, украшенную бантиками.
Час дня, время обеда: бутербродов с варёно-копчёной колбасой и растворимого кофе. Юля уже привыкла питаться этим набором продуктов, хотя врач в поликлинике предупреждала, что не за горами гастрит. В конце концов, что такое «не за горами"? Что такое "гастрит», если подумать? Непонятно. А стояние у плиты и приготовление нормального обеда – это два часа вполне реального и ощутимого времени. А разогревание принесённой в баночке каши и котлеты – это граница обабления, за которой заканчивается полнокровная жизнь, и остаются только разговоры про то, что муж алкаш, сын дебил, а доченька утю-тю, какая лапочка – или, при отсутствии мужа и детей, жалобы подругам на это обстоятельство. Бр-р, лучше уж гастрит, честное слово.
После обеда, как обычно, пришёл Алексей. Опять взял какую-то энциклопедию и делал вид, что делает выписки, а сам сидел и смотрел на Юлю.
-Этот твой тебе предложение ещё не сделал? – спросила напарница Галина Григорьевна, как только он ушёл.
Юля всегда раздражалась, когда Галина Григорьевна проявляла такую животрепещущую заинтересованность в её отношениях со странноватым молодым человеком в очках. Лучше бы за своей личной жизнью следила – глядишь, и водила бы по выходным в зоопарк своих детей, а не племянников. Кстати, Юля только сейчас поняла, что напарница не так уж и стара: ей ведь всего-то тридцать два-тридцать три. То есть лет через восемь и её, Юлю, ждёт то же самое... Бежать! Бежать отсюда, пока можно! Собраться с силами и придумать себе настоящую работу, чтобы жить, а не сидеть за столом и тосковать от звонка до звонка, чувствуя, что глупеешь.
Пришли три смешные восьмиклассницы, стали выпытывать, где можно найти биографию Орландо Блума (скажите, кто это такой?). Юля принесла им подшивку каких-то глянцевых журналов (даже не посмотрела, каких именно, просто выбрала самые яркие: в таких, как правило, больше всего сплетен). Через полчаса восьмиклассницы вернули подшивку, вежливо поблагодарили и грустно ушли. Не иначе, Орландо (красивое имя, кстати) оказался давно и безнадёжно женат.
В четыре часа почтальонша принесла завтрашние газеты. Галина Григорьевна стала их вносить в каталоги и раскладывать по местам, а почтальонша в это время делилась последними новостями, услышанными за день: Алексей Петрович с женой разводится, плакала его работа в городской администрации – там не любят разведённых. У Наталии Ивановны внучек уже говорит «мама», «папа» и «баба». У Людмилы Сергеевны дочь скоро замуж выходит, причём (понижая голос) «по залёту», пошли с женихом заявление подавать, а самой пузо мешает над столом наклониться подпись поставить, позор-то какой, а ты, Юлька, когда ж замуж-то пойдёшь, вроде пора уже?..
Стало тоскливо. Помешались все на её семейном положении, что ли?! Поговорить им больше не о чем?
В пять пришла продавщица Таня из магазина на первом этаже, попросила подобрать ей что-нибудь интересное почитать. Юля предложила О'Генри. Таня немного обиделась:
-Вы думаете, я совсем глупая, даже О'Генри не читала?
Неудобно получилось.
-А Павича вы читали?
Таня взяла Павича и ушла, вежливо попрощавшись. Юля всегда восхищалась этой женщиной, которая, несмотря на свою нервную работу, никогда не повышала голоса, всегда разговаривала очень вежливо и не жаловалась на жизнь, хотя жила с парализованной мамой и двумя трудными детьми.
Вечером народу совсем не было, Галина Григорьевна предложила попить чаю. После чаепития она достала из пакета вязание и стала шёпотом считать петли, а Юля не знала, куда себя деть. Тоже вязать научиться, что ли. От нечего делать стала разгадывать кроссворд в купленной утром ради телепрограммы газете. Без пятнадцати семь закрылись, так как народу всё равно не было, а Елена Ивановна ушла после обеда.
На выходе из подъезда, как обычно, поджидал Алексей. Но сегодня он, вместо того, чтобы просто идти по пятам до подъезда заговорил:
-Добрый вечер.
-Добрый вечер.
-Юля, а что вы делаете в субботу? К нам артисты приезжают, может быть, сходим?
-Может быть, я пока не знаю.
-А может быть, просто прогуляемся -- смотрите, какая погода хорошая.
-Давайте.
Чудной Алексей был совершенно безобиден, Юля успела понять это за полгода его ежедневных визитов в библиотеку и поджиданий на выходе.
Минут десять шли молча, а потом Юля заговорила:
-Лёша, а чем вы занимаетесь?
-В смысле?
-Ну, вы днём не заняты, в библиотеку ходите каждый день...
-Я студент, на историческом учусь.
Исторический факультет находился в одном здании с Юлиным родным филфаком. Полчаса поговорили о преподавателях и общих знакомых, которых обнаружилось неприлично много. Долго смеялись над вечной первокурсницей, которая поступала вместе с Юлей, но не смогла сдать один экзамен в первой сессии и была отчислена, потом восстановилась и снова не смогла его сдать... Алексей, поступивший на два года позже Юли уже заканчивал институт, а она только в прошлом семестре перевелась-таки на второй курс.
Потом долго говорили о книгах и обнаружили в своих вкусах много общего.
На прощание он пообещал позвонить, а назавтра не пришёл в библиотеку в обычное время. Юлино настроение было испорчено на весь день. До пенсии оставалось тридцать лет.
