|
|
Зашел приятель как-то вдруг,
не выпускал он плод из рук,
плод более чем странный, –
один бочок – хоть сразу в рот,
другой – совсем наоборот,
и вес – 17 граммов,
как будто взвешена душа,
и форма так же хороша…
Не колется, не жжётся…
А вкруг горит златой овал!..
- Как, бишь, его ты называл?
- Он «глорией» зовется;
лишь откуси – и воспаришь,
к ногам – Москва, Берлин, Париж
и копенгаген всякий,
не говоря уж о Луне…
Кусай! Плод свеж еще вполне,
да и на ошупь – мягкий.
И на заманчивый сей плод
я распахнул пошире рот,
да так, что взныли кости,
промолвив «Господи, прости!»…
Как вдруг в той мякотной плоти
мелькнул зеленый хвостик!..
……
Чем шире рот – незрячей взгляд,
Чем слаще плод – тем злее яд.
Пополам делить – да покажется мало.
И я там был, мед-пиво пил,
По усам текло да в рот не попало.
Нависли тучи,
Звезд на небе нет,
Рвет ветер зонт из рук,
Ломает, злится,
В решетке целлофановый пакет
Запутался нелепой синей птицей.
Вновь поворот,
Дороге нет конца...
Под аркой тьма
И грохот водопада...
Скорее в свет любимого лица!
Скорее в нежность ласкового взгляда!..
Но почему мне жарко?..
Не пойму...
А ветер вновь
Беснуется навстречу!
И почему так черен этот вечер?
И, вместе с тем, так дорог почему?
В этих очках ты выглядишь на десять лет старше.
Твои дети уже пошли в школу,
Твою собаку уже сменила другая.
Даже говоря с тобой по телефону,
Я понимаю, что ты не такая.
Я и сам как-то ссохся, стал позже вставать,
С неохотой выхожу на воздух.
Хорошо, что у меня две квартиры, одну можно сдавать,
На жизнь, в общем, хватает.
Я всё еще пытаюсь писать стихи,
Но как-то машинально,
Без напряженья.
Они не плохие, не хорошие.
Их даже иногда берут в журналы.
Последнюю подборку ты можешь прочесть в «Дружбе народов».
Если обобщать, что ж:
В общем, всё так себе.
Могло быть и лучше.
Сними эти проклятые очки.
Ты снова похожа на себя, мы ещё молоды,
Твой пёс весело лает.
Дети только в планах.
У нас всё ещё впереди.
А может, всё будет иначе.
Только не выходи за него замуж.
Не выходи за него замуж.
А я думал, мы вечно живем...
Эх, Владимир Семенович, что ж Вы
быстро крылья свои износили под нашим дождем
и истерли так скоро
гитар золотые подошвы?
Набросали эскиз предрассветной Руси
и, хрипя, ее воли, как браги напились,
и ушли одиноко во тьму,
а сегодня кого не спроси, – он Ваш друг,
у Вас много друзей появилось.
Вот уже Ваши песни поют
на теперешний лад.
Все волчата давно ПОПсовели.
Что Вы сами ушли, слава богу! –
как Листьева Вас не убьют,
за минуту до триумфа
и достижения цели.
А я думал, что будут всегда
Ваши новые песни и роли,
и вполуха их слушал, в полглаза смотрел иногда,
и не видел предсмертной на Вас,
а теперь уж и вечной короны.
Ровни Вам до сих пор не нашлось,
песен много, да Слова в них мало.
Поиссякла поэтов российских веселая злость,
да и, собственно,
Русь их по свету давно растеряла.
Что ж Вы так,
были б живы сейчас…
Эх, Владимир Семенович, что ж Вы?..
Но – постойте! -
по-моему, Ваши шаги в поднебесье звучат,
обдирая о звезды
гитар золотые подошвы!
2 2 январь 1 9 9 8 г.
В партере цирка обезьяна
В лимонно-жёлтом сюртуке
Сидела, хмурясь постоянно,
С программкой в сморщенной руке.
Напрасно клоуны кривлялись
И, на партер бросая взгляд,
Натужно морщились, смеялись,
Отплясывая невпопад.
Напрасно силачи бросали
Под купол гири в пять пудов
И прут чугунный завязали
На целых двадцать шесть узлов.
Напрасно крошка балерина
Как грациозно! Боже мой!
Плясала в платье арлекина
На проволоке стальной.
И я дарил тебе напрасно
Свою любовь, свою печаль.
Я кубарем летел в пространство.
Мне клоунов совсем не жаль.
В оркестре скрипка заиграла.
Был барабан безумно рад...
В зеркальном шаре ты поймала
Мой обезьяний дикий взгляд.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...810... ...820... ...830... ...840... 843 844 845 846 847 848 849 850 851 852 853 ...860... ...870... ...880... ...890... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|