|
|
Медовый сирокко цепляет худой полумесяц,
Мозаичный мост перепрыгнул вишнёвый порог,
И небо разрезано сотнями облачных лестниц,
Но в самое сердце по ним опускается Бог...
Стою на перилах и слушаю зов заунывный,
А где-то играет сирокко в твоих волосах,
И капает солнце в глаза твои чёрные – синим,
А имя моё поцелуем живёт на губах...
Переодевшись мальчиком – я всех дразнил,
Переодевшись девочкой – всех целовал,
Переодевшись дождиком – по всем ходил,
Переодевшись солнышком – всех согревал,
Переодевшись курочкой – я всех кормил,
Переодевшись зайчиком – всех обманул,
Переодевшись волком – всех проглотил
Переоделся женщиной – и всех вернул.
Бери бразды и дюжь на ипостаси,
нам исполать Пегас-тяжеловоз,
глаголицу сохою на Пегасе
взорём мы и обрящем сенокос.
Не понимаешь? В том-то вся и штука,
посконь у нас далёко не Гасконь,
колдобится мой разум от оском,
изыдивший от поврежденья слуха.
Одюжишь? Да! И я взялась за гуж...
Я не из клуш!... Но тут вернулся муж.
Блюла ль себя? – взроптал с вожжою агнец.
И сразу заколдобился Парнас,
взопрел и инда гэкнулся Пегас
усемерённым эхом на финалец.
Голова лопнет гнилым арбузом
И куборем с плеч покатится.
И так некрасиво, не по экватору,
Зияет трещина.
Ничего теперь уже не испортится.
Только сердце – будильник –
С самого утра говорит мне,
Что чувства-то кончились.
Вышли из меня и пошли своей дорогой –
- в небо.
Остались только руки, но и они
Не для чего не годны:
Они скручивают из очередного
Моего шарфа петлю.
И только улыбка хищная
С большими зубами, акульими,
Напоминает мне,
Что я должна быть счастлива.
И сейчас тоже.
В школьные годы писал я про
Муху, что молится на стекло,
Иву, разломленную в стволе...
Давала бумага – брало перо,
Время счастливое текло
Свечкою на столе.
Ночью минувшей моя свеча
Унижалась и плакала сгоряча
Фитилек предавал и гас
И все верилось, будто придет оно,
Если долго так, долго глядеть в окно,
Пусть другое и не про нас
Солнце движется из окна в окно,
Левой рукой прикрываю глаза.
Пальцами правой нащупываю дно
Темного колодца. Заглядываю за.
Мой горизонт маленький, с ладонь.
На ладонь накинут цветной платок.
Под платком растет трава, человек сидит молодой,
В небе распускается огромный цветок.
Смотрит человек на цветок, на яркие краски,
Улыбается, но хочет взлететь повыше.
Думает – в жизни все не напрасно,
А ну как прорвусь за. Идет на крышу.
Я открываю глаза, подхожу к окну,
В небе солнца цветок, крыши на горизонте.
На одной вдалеке человек рукой взмахнул.
Не улетай, человек, я с тобой. Постой, захвачу зонтик.
Вдруг там, куда полетим, идет дождь?
Вдруг там великаны плачут и по колено вода?
Ты меня хотя бы пару минут подождешь?
Я мигом – обратно за зонтиком, и сразу туда.
Но человек не ждет. Бежит и падает, прямо навстречу солнцу.
Что же ты, человек-человечек, что ж ты оставил меня одну у оконца?
30. 10. 2007
Сонет 1230
Разворачивай стяг, еретик вдохновенный:
Всем, кто призван, – не срок выходить из борьбы!
Молодеет душой под распевы трубы
Твой собрат по перу – ветеран незабвенный
Пусть струится твой стих свежей кровью по венам,
Пробивается мысль под упёртые лбы…
Записной пацифист, на изломе судьбы
Ты запел о любви – о земном и мгновенном
Ты с мальчишеских лет ненавидел муштру,
Только век приравнял автоматы – перу,
Всё поставив на кон ради игрища смерти
Поднимайся, поэт, разворачивай стяг,
Не позволь обратить СЛОВО – в зряшный пустяк:
Лижет пламя войны раскрутившийся вертел
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...790... ...800... ...810... ...820... 828 829 830 831 832 833 834 835 836 837 838 ...840... ...850... ...860... ...870... ...880... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|