|
|
Под лучами солнца солдат стоит на плацу,
Не видно его лица.
Он мысленно пишет матери и отцу,
Хотя уже нет отца.
Он мысленно пишет: Как вы живете, как
Здоровье и как дела?
Я здесь охраняю дивизионный флаг –
Оказана честь была.
Не видно лица его, формы не виден цвет,
Он мысленно пишет: Здесь
У нас дисциплина и дедовщины нет,
А только устав и честь.
Мы с кем-то воюем, но враг почти побеждён,
Здесь каждый солдат, как брат.
Прости меня, мама, но мне часто снится сон:
Я не вернусь назад.
И завтра, и после и через пятнадцать лет -
Я сын без лица.
Ты знаешь, какой здесь неистовый светит свет.
Прости. Поцелуй отца.
ВОСЕМЬ ПИСЕМ
(для Принца на Белом Коне)
1.
Ваше Высочество, делаю, как мы условились –
В выбранный час поджидаю на небе звезду.
Знаю, что Вы больше года к походу готовились.
Ваше Высочество, верю, надеюсь и жду!
2.
Ваше Высочество, с молью борюсь за приданое,
А вместо лестницы скинуть могу Вам косу.
Наша звезда, отчего-то, сегодня туманная.
Выйду размяться – Дракона чуток попасу.
3.
Ваше Высочество, змей досаждает намёками,
Что Вашей «прыти» причина скрывается в нём.
Тихо лелею мечту увидать, как под окнами
Змея потопчете Вы своим Белым Конём.
4.
Ваше Высочество, змей прямо со смеху катится,
Коли обмолвлюсь про Ваши отвагу и честь.
Моль принялась уже за подвенечное платьице.
Ваше Высочество! Совесть, вообще, у Вас есть?
5.
Ваше Высочество, может быть Вы – безлошадное?
Вашей неявки упорно ищу я предлог.
А у Дракона дыхание вовсе не смрадное.
Он, словно пёс, вечерами ложится у ног…
6.
…он говорит (и я, кажется, верю чудовищу)
В жизни главенствует подлости вечный закон –
Принцы не знают, как правило, цену сокровищу,
Цену сокровищу ведает только Дракон.
7.
…наша звезда потускнела и, будто, качается.
В свете её остаётся дорога пуста.
Только Дракон не даёт мне, вконец уж, отчаяться.
Мудрый и верный, он принцам иным нечета.
8.
Принц, нынче мне целовать Вас по-сестрински хочется.
Благословляю окольные Ваши пути.
Я полюбила Дракона! О, Ваше Высочество,
Чтоб Вам…такое же счастье навек обрести!
&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
Сестра Риммовна
Не наряжены стены крашены
И с потёмками потолок,
О последнем меня не спрашивай,
Это знает один лишь бог.
Тает вечноживая очередь,
Дремлет братство сдающих кровь.
Оставляет им одноточия
На изгибе локтя Любовь.
Милосердие с милым именем,
Под халатиком – боже ж мой...
Поработать рукой проси меня,
Хорошо что не головой.
Я обнял бы тебя не думая
Там где кошкою спит тепло.
Спой мне, осень моя безумная,
Подними меня на крыло!
Запах юных духов цепляется
И коротенький маникюр,
Словно маятник парень мается,
Бьётся в стены шальной амур.
Поразила меня стерильною
Одноразовою стрелой.
Эх ты, доля моя двужильная!
Сдал анализы и – домой...
Кот на дерево влазит.
Мудрый воробей слетает.
Коту об этом уже рассказывали:
Когти спуститься мешают.
Стоит мяукающая рябина
И шевелит с ветки хвостом.
Кот думает: а вид, в общем-то, дивный.
Жаль, не благоустроено мостом.
И вообще – меня же предупреждали.
Чего я сюда полез?
Ах да, вспомнил: меня эти мелкие обзывали.
Эй, мелкий (воробей подлетает) – ИСЧЕЗНИ!
 Сны всё ярче и значительней, Чем действительности бред, И реального учителя, Кроме смерти, в жизни нет. Ночь чеканна силуэтами, День повторами рябит, Спозаранку пьют поэтому Те, кто выбрал свой лимит. Греет утро нежной свежестью, Но недолго и не всех, И случайность с неизбежностью Настигает без помех. Фонари, аптеки, улицы, Звезды оптом и в развес, Что задумал, то и сбудется, Может, Там, а, может, здесь... Поле минное волнуется, И дождей кислотен транс, Как в кошмарах у Кустурицы, Только круче во сто раз.
.
* * *
" Ф а у с т – Е л е н е:
...Я вспомнил, как ты ночью тихо пела...
Я сделаю все так, как ты хотела...
Встань, подбери заколки все и серьги...
Я попрошу Его о милосердье..."
...Ты слышал ведь все — так зачем повторяться?..
Ну, хочешь — завою, как воет зверье?..
О, Боже, мы все на земле — постояльцы,
Но дай задержаться мне возле нее...
...Ну, хочешь — я книгу составлю большую,
А хочешь — огромную — с фактами — речь,
Где людям о нечисти все расскажу я,
Чтоб нового Фауста предостеречь!..
... О! — дикая жажда вдруг — жить! — обуяла...
Смиренный, целую я знамя Твое —
Но пусть лишь — ни смертный, ни бог и ни дьявол —
Кто б ни был — другой не узнает ее!..
...А хочешь, — заставлю — споет «Аллилуйя»
Индусское племя, татарский улус...
...Я ей обещал, что грехи замолю я —
Ты видишь, я слово сдержал — я молюсь!..
Я всех приведу, обращу, завоюю,
Вдолблю всему миру я Имя Твое,
И кровью во Имя Твое все залью я —
Но пусть лишь другой не обнимет ее!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Да что ж это делаю, что говорю я?..
Я — жалкий, презренный, ничтожный моллюск!
Я ей обещал, что грехи замолю я —
Но, Боже, не верь, что я вправду молюсь!..
.
Рыбы в аквариуме жалуются:
Где вообще обещанный батискаф?
Жирный попросил – и ему типа пожалуйста
(Кот заворачивается в ангорский шарф).
А мы тут задыхаемся от неизвестности.
Что там вообще под нами, в глубине?
Хочется всё-таки знать окрестности:
А может, вообще там банда окуней?
Учительница закрывает тетрадь:
Видите, как портят язык слова-паразиты.
Запомните: никаких «вообще», «типа», «так сказать».
Будь ты рыба, будь ты композитор.
Голуби отбрасывают тени.
Жирненькие голубки
Тяжелы. И, никаких сомнений -
Эти тени тоже не легки.
На нагретом солнечном асфальте
Круглотени плавают, скользя.
Полетайте! Плавать ли не хватит?
Голуби ответствуют: нельзя.
Мы безумно любим наши тени,
Для здоровья круглого пасём.
Но едва завидев лист осенний,
В красных лапках в гнёзда унесём.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...710... ...720... ...730... ...740... ...750... 755 756 757 758 759 760 761 762 763 764 765 ...770... ...780... ...790... ...800... ...810... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|