* * *
…я бы обнял арфу
пошептал бы флейте
скрипку убаюкал на своем плече
мне да метроному
водочки налейте –
поминаем ноты в шорохе свечей
арфа-лесбиянка
под рукою белой
под рукой горячей вся изнемогла
флейта в черный ящик
спрятаться успела
и в подземке скрипка ноет из угла
мне да метроному
водки не жалейте
ведь сегодня водка что-то не берет
вырежу из ивы
я себе жалейку
только вот не знаю – ива где растет...
Буду жить... до последней стаи,
до последнего в ветках листка.
А потом – до зелёного мая
и до первого мотылька.
До цветения нежных вишен,
до горластых грачиных гнёзд...
Ну, а голос любимый услышу -
доживу до счастливых слёз...
Если боль свою одолею,
то до новой любви доживу -
всё к тому же, кому не смею
нежных слов сказать наяву.
В забытой скважине старается огонь,
Струи дымка рассчетливы и чинны.
Высокопарный длинногривый конь,
Цветок могильный, весточка лучины,
Скачи по зведам, пробуй облака,
Копытом бей, особенная мышца,
Покуда тлеет искра и пока
Ты в общих небесах не растворишься.
.
* * *
В первый день незнакомого года
Выпал в улицы странного города
Первый снег новогодних каникул.
Выпал ночью, к рассвету поникнув,
Загрустив на речных берегах…
И, носящая голову гордо,
Ты смеялась красиво и молодо,
От вина и от шума отвыкнув,
Ночь держалась, к рассвету поникнув,
И уснув у меня на руках.
У меня на руках…
Нет – руки ты случайно коснулась,
Ночь и комната тихо качнулись,
Ты на детской кровати уснула
За стеною, за дверью, за ночью,
За хозяйской дошкольницей-дочерью,
За колонкой, за ватой, за елкой.
За моралью, за книжною полкой,
За глазами, вином, голосами,
За горами-морями-лесами
И за первой в году – за печалью…
Обещал быть наш год замечательным…
Уплывая, такси, в тишину
Уносило чужую жену.
Было нам это утро дано,
И выламывал ветер окно,
И дана была долгая ночь…
А потом все пошло невпопад.
Шли такси по заказам и в парк.
И в захваченной все же машине
Я сидел, как мальчишка-мошенник,
Возвращающий Лувру – Мадонну…
Снег лежал сиротливо, бездомно –
Первый снег незнакомого года…
.
День настоящий – чистая вода -
Из ниоткуда льется в никуда.
На глубине особого значенья
Спят понедельник, вторник и среда
Определенным сроком истеченья.
Тончайшей жилой славен человек,
И не увидеть в пленочном просвете
Ни кадры прошлого, и ни грядущий век,
Лишь блики, блики эти.
Твоя неведомая дурь!
Непостижимое упрямство.
Преодоленье разных бурь,
Что сам рождаешь с постоянством.
Твоя безудержная блажь.
Твое сизифово блаженство.
Замена истины на ложь –
Твое познанье совершенства.
Твоя напыщенная спесь.
Твоя искусная корона.
Тебе ли несть Благую весть,
Песком в расслабленных ладонях?
