|
|
Ты говоришь о пустяках, о каждодневных передрягах,
Горчит калиной на губах далёких лоз хмельная сага.
Пестрит осенней снедью стол и дети заняты игрою,
На день рожденья не пришёл ни Бог, ни чёрт, лишь мы с тобою.
В полуоткрытое окно сочится пыль дорожных сплетен...
Чихать на сплетни, всё равно наш мир снаружи незаметен.
Он состоит из дней забот и бесконечных поворотов,
Мы словно маленький народ и нами вечно правит кто-то,
Подкинет толику проблем, ему помогут в этом дети.
Пусть кто-то слизывает крем, но есть и чёрствый хлеб на свете.
Ты задаёшь простой вопрос: «Ну, сколько, сколько нам осталось?»
А жизнь нас тянет словно трос, пока лебёдка не сломалась.
Ты продолжаешь разговор, перечисляешь все задачи...
Ах, лишь бы выдержал мотор... когда же будет всё иначе?
Твой свет смягчает горечь тьмы, но стая слов в устах застыла:
«А где же в этой жизни мы? Где мы с тобой вдвоём, мой милый?»
Сидя в кафе, в квадрате белого света,
Боль головную пытаясь унять,
Вдруг понимаешь: мгновение это
У тебя уже не отнять.
Видишь особенно вдруг: вилку на блюдце,
Блик на стакане воды,
Вертикальный квадрат белого, белого света,
Руку свою с прожилками вен.
Вдруг понимаешь: это не для чего-то,
Это возникло и просто есть.
И совершенно неважно: когда и кто ты.
Ты не во времени. Ты оказался здесь.
И прохлада стакана в руке, и прозрачный ветер,
Слабый вкус воды и сладкая боль в виске -
Это то невозможное, то, чего нет на свете,
Что мерцает вблизи и невидимо вдалеке.
Вот кисть, и холст, за ними овцы, на стрижку выстроились в ряд
Прохладно в комнате и звезды со мною снова говорят…
Вот колокольчик, берега и грани, алмазной крошкой осыпая лист
Бредет к нему, наградою играя, мой зодчий, яркопламенный арфист…
Туманно в утренней тиши, роса и струны капают слезой
Лишь зайчик редкий солнечный, знакомый, с намеком пляшет в доме твист…
Готовы краски, и орнамент мысли сочится поэтической водой
Не музыкант и не художник я, артист, в неведомый пасьянс, играющий с судьбой…
Раскрыв секреты на земле и в небе, мы отражаемся лишь вспышкой на Луне
Восторг и радость как в лесу медведи, зимою спят в подлунной и морозной пелене.
Картофель ел и ел капусту, свеклу, морковь и огурцы,
Мои друзья шинкуют грустно, и я возглавил пир души.
Вот тыква, брюква, серебро, эфир,
Кофейник млечности, дыхание, живот
Парад планет и их нежнейший кефир с надеждой смотрят ко мне прямо в рот…
Ты бумажный солдат,
Ты ни в чём не бывал виноват.
Ты печально в рожок перед боем трубил,
Ты несчётно врагов своей саблей бумажной убил.
Ты глядишь в белые руки свои,
И они у тебя в крови.
Ты заснул, и летишь, и летишь в треугольном письме,
Улыбаясь и плача во сне.
виноградным соком из дня
войны кружатся в мире
не смотри мне в лицо
не смотри
мы одни в целлулоидном тире
взгляд сдирает с лица
кожу живую
как живу?
как живу я?
воздух ночью ворую
воздух детских стихов
и рассыпанных
матовых встреч
среди четок
несыгранной роли
воздух потом мерцающих
шелковых плеч
на бессонной кровати
из боли
что смотреть на лицо?
остов острова
выспренной воли
не смотри мне в лицо
не смотри
бессердечье легло
бесконечным
соленым прибоем…
Пришла весна приморского разлива.
Туман и грязь.
То солнце выглянет трусливо,
то снег с небес на землю – хрясть!
На Алеутской мило светит солнце,
авто помыл,
а сверху мне – не беспокойся!
На Постышева дождь полил.
Весенний пал гудит, треща, по лесу,
снег обходя.
И ждать порядок бесполезно
Примерно так же, как и мне – тебя.
Пока ещё апрель на кураже прорвётся
до майских луж,
пока ещё наладит солнце
из лампочки средь райских кущ.
Пока ещё и я к тебе дойду, доеду,
доковыляю, доползу,
успею эту девушку к обеду
обнять, как виноградную лозу…
Целый день было солнце за облачным снегом,
Серой ватой надёжно закрыто для глаз,
На закате попало в открытое небо -
Засверкал на равнине оплавленный наст
Золотистой слюдой на наносах покатых
Между низких кустов, между дышащих рек.
День сгорал, медь лучилась на ветках поднятых.
А когда всё погасло, как будто навек,
Пред глазами закрытыми свет сохранился
И пребудет таинственным знаком во мне,
Словно плод diospyros о время разбился
И течёт по нему, как по гладкой стене.
За воротами запертыми путь к причалу.
Тот один, кто был волен открыть их, не знал,
Что запоры сломает взгляд острой печали,
И средь миртовых зарослей ждал и блуждал.
Ожиданье в порту не напрасным ли будет? -
Море тайн, яркий месяц и тучи над ним...
Мне приснился корабль: снасти сорваны бурей,
Экипаж, мастурбируя, входит в Мальстрим.
Мой дом, осознанный, бесплотный,
Ты, как кувшинка на воде.
Колеблемый и несвободный,
Ты никогда или нигде.
А я вхожу в тебя взаправду.
Поверю – и на том стою.
И мне бессмертия не надо,
Я открываю дверь твою.
Кастрюлю на конфорку ставлю,
Неслышно овощи крошу,
Картинку на стене поправлю
И ни о чём не попрошу.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...670... ...680... ...690... ...700... ...710... 715 716 717 718 719 720 721 722 723 724 725 ...730... ...740... ...750... ...760... ...770... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|