Я – устаю,
и отстаю – от стаи.
Что ушло,
того не наверстаю.
Журавлиный,
поднебесный клин,
тает – в небе.
Тает – будто – дым.
Птицы – мои,
птицы улетели.
В небе, воронья,
зловещие метели.
Чёрными крестами,
окаянства,
закрестили, солнце,
и пространство.
Верую – апрель,
капелью прослезится.
В небо возвратятся,
свет – и – птицы.
.
* * *
...И не уйти от страданий,
Стонов, проклятий и слез...
Снова вернулся сюда я ,
Словно скорбящий Христос ...
Демоны Ночи спустились,
Вечер печальный угас...
Невыносимо бессилье
Темно-фиалковых глаз.
Улицы... лестницы... листья...
Сон предрассветный, больной...
Скоро вдали от Тбилиси
След затеряется мой...
.
- Мамочка, это ты?
- Нет, мой сынок, не я.
Голос из пустоты.
Маленькая земля.
Птица летит во сне.
Жук скользит по воде.
Голос твой всё ясней.
Имя твоё нигде.
Звонче пили, пила.
Падай, лиловый лес.
Это не ты была.
Это не я исчез.
Птица, усталая птица, дикие лебеди страха
Мы в одиноком единстве, до предпоследнего взмаха.
Но как потомство взлетает в том бесконечном порыве,
Будет любить и тревожить
Солнце нас в облачном мире.
