|
|
«Я Вас любил. Любовь еще быть может...» -
Не смей такого ляпнуть! Не обидишь,
Но на кого замахиваюсь – видишь?
Что на тебя мне стоит замахнуться -
Рукой, сковородой, мочалкой, бутсой...
Не для того ты, милый, стал поэтом,
Чтоб уклоняться от тупых предметов.
Я говорю так искренно, так нежно...
Поэтому веди себя прилежно,
И пусть тебя мочалка не тревожит,
Произноси – чтоб аж слоны по коже:
"Я Вас люблю. Любовь не быть не может."
Рвёт гармошку гармонист.
Разрывает – душу.
Ты, ему не подпевай.
И гармонь – не слушай.
Уведёт она тебя,
за деревню в поле.
И обманет – не любя,
от тоски и боли.
Погляди – ему в лицо.
Бледный, ни кровинки.
Он справляет по любви,
да – по любви, поминки.
Никого не видит он.
Не тебе играет.
В нём буянит самогон.
И душа – рыдает.
Раньше пела, ты гармонь,
весело и звонко.
У тебя внутри – огонь.
Не спали девчонку.
У невесты в два ручья,
слёзы – с чёрной тушью.
Рвёт гармошку гармонист.
У него – пропала жизнь.
Он, перцовку глушит.
А жених скрипит зубами.
Да, на невесту косится.
А душа его – в груди,
и болит, и корчится.
Гости: «Горькая» – кричат.
А целовать – не хочется.
Мой хищный календарь, он голоден как волк,
Он пожирает годы без приправы.
По ком звонит звонарь? Засадный ляжет полк,
Телами дно подняв у переправы.
Играет в кости смерть, целует в губы жизнь
Сквозь шёпот оглушающе негромкий.
Улиткой век ползёт... останется лишь слизь,
Да кровь, что запеклась на острой кромке
Отбитой молотком ржавеющей косы.
На каждый стук – секунда или вечность...
Клади свою любовь на старые весы,
Восьмёркой рядом ляжет бесконечность.
И, стрелкой шевельнув пространство на шкале,
По памяти вычерчиваешь связи
От школьного пера до мушки в янтаре,
В случайной капле времени увязнешь.
А хочется вернуть апрели и года,
Сменить окоп, оружие и даты.
Но, мысленно вернув, поймёшь, что как всегда
Твой полк поляжет.
Молча.
До солдата.
Отцу своему, Ивану, посвящаю.
Домой хочу,
Домой, там гимн с шести...
К утру в снегу, к щекам отца поближе.
Да нет таких шишей,
Не наскрести
Цены такой
И значит, не увижу,
Как батя мой, пока
Переступает
Пороги дней, ночей
И ночью ночи,
Качает на пружинах кое-как.
Страна еще вперед,
Но так...
Не очень,
А такт один, на всех пока что такт!
Ключи в замок,
К двери с разгону
- Папка,
С работы, папка!
Ну... пусти на ручки...
Большой какой,
И табаком пахучий,
Кол-лючий,
Кол-лючий...
Я ночью так кричу,
Батяня, слышишь?
Мой оп-поздавший, мой застрявший крик
В том из миров,
Где ты уже не дышишь,
Там, где петлей сдавил переферик
Бетона – шею
Старику-Парижу,
Там ходят вешалки
махровых кутюрье,
Глаза
С плакатов зырят,
Глаз не вижу!
Стекло, витраж, проделки ателье...
2009-04-02 17:24Этюд / Дмитрий Шведов ( Darth)
Я жажду всею своей кожею
твое присутствие окрест.
Как ландыш редкая, ну что же ты
так далека от этих мест.
Здесь даже девственной природою
я не утешусь без тебя.
Предвидев творческие роды,
бешусь, рубашку теребя.
Что ж ты наделала, беспечная?..
За что мне ломка наркочувств?
Разлука кажется мне вечною,
хоть не вдвоем всего чуть-чуть.
В моей груди кусочек кремния.
Дай искру, сердце, пламень дай!
Жизнь без любви – пустоты времени.
Жизнь без тебя – лишь календарь…
2009-04-02 17:23Русь / Дмитрий Шведов ( Darth)
Всмотрюсь ли в небо синее
иль в даль взгляну нечаянно –
какая ж ты красивая,
эх, Русь необычайная!
И чаща беспросветная,
и поле перекатное, –
душа ты моя светлая,
раздолье благодатное!
Весна ли, осень дивная, –
в любую пору нравится
по-детскому наивная,
по-взрослому красавица.
С березой и осиною
повенчан не случайно я
великой русской силою –
моей судьбой печальною.
Один поэт сидел и сочинял. Сочинял стихотворение о Воронеже. Но дело шло очень туго, потому что он никак не мог сочинить рифму к слову Воронеж. Тут вернулась его уставшая грузная муза, с авоськой. В авоське была картошка. Поэт вскочил, пробежал несколько углов по комнате, сел и написал: Воронеж! Картошка – царица полей Уже отцвела, опустело кругом. Поэт очень гордился этим стихотворением. Он неоднократно декламировал его на улицах, вызывая бурные аплодисменты.
Один писатель написал рассказ. Это был замечательный рассказ о старике и его семерых сыновьях. Может вы его помните, он ходил в своё время самиздатом. Вот он: Жил один старик и было у него семеро сыновей. Однажды он позвал их всех к себе, чтобы дать мудрое напутствие, но не успел. Потому, как умер. А сыновья его разъехались. Первый уехал в Первомайск, второй в Втоминск, третий в Трегубцы, четвертый в Чертково, пятый в Пятигорск, шестой в Шестопалово, седьмой в Семикаракорск. Писатель очень гордился своим рассказом, потому что города номер два, три и шесть были литературным вымыслом.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...560... ...570... ...580... 589 590 591 592 593 594 595 596 597 598 599 ...600... ...610... ...620... ...630... ...640... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|