|
|
Не хочется на Бали.
Мы сделаем обитаемым
Безвестный клочок земли
И станем недосягаемы.
Мы будем питаться лишь
Продуктами натуральными.
В тени травянистых крыш
Всё будет опочивальнями.
Мы сына легко родим.
Он в возрасте возмужалости
Взгрустнёт, и ты скажешь: – Дим,
Давай-ка построим парусник...
Отправится по волнам
За встречами и разлуками.
Счастливый, вернётся к нам
С женою, детьми и внуками.
Ты будешь светиться весь,
Смеяться и пахнуть бризами,
Из рук моих рыбу есть
И пальцы взахлёб облизывать.
Она любила сказки. Его представляла Каем.
Сама играла то Герду, то Снежную Королеву.
Она любила? Любила. Или так ей казалось.
А он был её самой успешной премьерой.
На самом деле роль её была гораздо проще -
Не Маленькая Разбойница и даже не Оле-Лукойе.
Она была уборщица, подрабатывала вечерами.
И сцена была ей домом на час-полтора.
Она отмывала счастье, раскладывала его на части
И рисовала заново на стареньком, рваном холсте.
Она хотела как лучше и плакала вечерами -
Ведь так хотелось, чтоб было всем хорошо и светло.
Но свет выключали в зале, и дома ждало одиночество,
И кошка, которая вот-вот должна была бы родить.
Она бежала по улицам ночного холодного города
И знала, что сказка не сбудется, и в сердце застыла зима,
И сильно болели руки от ветра и острых льдинок,
И розы любви своей детской она роняла сама…
Под Ржевом от крови трава на века порыжела,
Под Ржевом поныне шальные поют соловьи
О том как по Ржевом, под маленьким городом Ржевом,
Великие, долгие, тяжкие были бои...
Под Ржевом и ночью и днем не смолкали сраженья,
А враг был одет и обут и силен и жесток,
Под Ржевом сжималось, сжималось кольцо окруженья
И наши от пуль и от голода падали с ног.
Под Ржевом болота, повсюду болота-болота,
Трясина да кочки, да ямы да редкий ивняк.
И в эти болота без счета, без счета, без счета
Врезались герои отчаянных наших атак!
Под Ржевом в кровавой, свинцовой, сплошной круговерти
Не дрогнули славные дети родимой земли,
Рванулись в прорыв окруженья Долиною Смерти,
И в этой долине бессмертье свое обрели!
..А ныне в долине колышется хлебное поле,
А ныне в долине снимают тройной урожай,
А там под землею в три слоя, в три слоя, в три слоя –
солдаты, солдаты, солдаты России лежат...
А дома поныне все ждут их, всё ждут – не дождутся,
В сердцах у родных все кипит неоконченный бой,
А дома все верят, надеются – вдруг да вернутся!
Хоть в песнях, хоть в мыслях, хоть в сказках вернутся домой...
Под Ржевом от крови трава на века порыжела,
Под Ржевом поныне шальные поют соловьи,
О том, как под Ржевом, под маленьким городом Ржевом
Великие, долгие, тяжкие были бои...
Победа! Это магическое слово,как факел, маячило перед нашими родителями четыре года. Не было у них юности, был страшный и каторжный труд на фронте и в тылу.Вот они -ветераны войны, старенькие 80- летние старики и старухи,немощные,парализованные, подслеповатые.Но это они отстояли нашу страну от захватчиков,это они сокрушили непобедимую до того коричневую чуму фашизма. Это они остались лежать молодыми в окопах,это они,полуголодные,полунищие, построили для нас самую страну, первой вышедшей в космос. И мы будем помнить всегда, что наши родители -поколение победителей. Это они... Так поклонимся им в пояс за счастье жить в мирной стране.
Ушёл – и сразу стало пусто.
Над скатертью повис дымок,
В обрывках серпантина люстра,
И каждый в мире одинок.
Взлетела за окном петарда,
И каждый смертен в мире том,
И каждый… Помолчи, не надо.
Мы будем строить новый дом.
В котором будет места много,
Где каждому дана кровать,
И где существованье Бога
Мы не посмеем отрицать.
Вчера, 6 мая 2009 года, на 72м году жизни умер большой поэт Лев Лосев. Светлая ему память.
НЕТ
Вы русский? Нет, я вирус СПИДа,
как чашка жизнь моя разбита,
я пьянь на выходных ролях,
я просто вырос в тех краях.
Вы Лосев? Нет, скорее Лифшиц,
мудак, влюблявшийся в отличниц,
в очаровательных зануд
с чернильным пятнышком вот тут.
Вы человек? Нет, я осколок,
голландской печки черепок –
запруда, мельница, проселок...
а что там дальше, знает Бог.
***
КВАРТИРА
Мне приснилaсь квартира окном на дворец и Неву,
на иглу золотую, что присниться могла б наркоману.
Мне сначала приснилось: я в этой квартире живу.
Но потом мне приснилось, что мне это не по карману.
Мне приснилось (со злобой), что здесь будет жить
вор-чиновник, придворная чeлядь, бандитская нелюдь
иль попсовая тварь. Мне приснилось: пора уходить.
Но потом мне приснилось, что можно ведь сон переделать.
И тогда в этом сне я снова протопал к окну
и увидел внизу облака, купола золотые и шпили,
и тогда в этом сне мне приснилось, что здесь и усну,
потому что так высоко, а лифта еще не пустили.
***
С ГРЕХОМ ПОПОЛАМ
...и мимо базара, где вниз головой
из рук у татар
выскальзывал бьющийся, мокрый, живой,
блестящий товар.
Тяжёлая рыба лежала, дыша,
и грек, сухожил,
мгновенным, блестящим движеньем ножа
её потрошил.
И день разгорался с грехом пополам,
и стал он палящ.
Курортная шатия белых панам
тащилась на пляж.
И первый уже пузырился и зрел
в жиру чебурек,
и первый уже с вожделеньем смотрел
на жир человек.
Потом она долго сидела одна
в приёмной врача.
И кожа дивана была холодна,
её — горяча,
клеёнка — блестяща, боль — тонко-остра,
мгновенен — туман.
Был врач из евреев, из русских сестра.
Толпа из армян,
из турок, фотографов, нэпманш-мамаш,
папашек, шпаны.
Загар бронзовел из рубашек-апаш,
белели штаны.
Толкали, глазели, хватали рукой,
орали: «Постой!
Эй, девушка, слушай, красивый такой,
такой молодой!»
Толчками из памяти нехотя, но
день вышел, тяжёл,
и в Чёрное море на чёрное дно
без всплеска ушёл.
Как вата склубилась вечерняя мгла
и сдвинулась с гор,
но тонко закатная кровь протекла
струёй на Босфор,
на хищную Яффу, на дымный Пирей,
на злачный Марсель.
Блестящих созвездий и мокрых морей
неслась карусель.
На гнутом дельфине — с волны на волну —
сквозь мрак и луну,
невидимый мальчик дул в раковину,
дул в раковину.
Этот город, Невою расколот,
Золотым истуканом храним,
Этот чистый и девственный город,
Притворившийся как бы моим,
Этот город внезапно-весенний,
Где Горбовского след не простыл,
Где ходил по Большому Есенин,
Где по Малому Бродский ходил,
Где под выстрел полуденной пушки
Просыпается в каждом пиит,
Где звенит удивительный Пушкин,
И весна упоенно звенит!
Он с весны висел на ветке,
Был зеленый – пожелтел,
Только дунул слабый ветер,
Он уже и полетел.
Будет холодно, конечно,
Да и голодно, я знаю!
Потому-то я орешки
И грибочки запасаю.
Две березки у реки
Как на сказочной картинке!
Протянули паучки
Между ними ...
Надо место подыскать,
Да подальше от дороги,
Чтоб спокойней было спать
До весны ему в ...
Летом был Егор на море,
Отдыхал в деревне Коля,
За границу ездил Боря,
А теперь они все в ...
У моей бабули Вали
В огороде стало пусто,
Урожай мы весь собрали,
Но стоит еще ...
На березу села стая,
Не свистит, не напевает.
Да, без горнов и гитар,
Не напеть ей слово «Кар»!
Он не снег, но тоже белый,
А в тени немного синий.
Что же это, в чем тут дело!?
На траве белеет ...
Это чудо для Иринки
Поздней осенью бывает -
Раньше падали дождинки,
А теперь они порхают.
сентябрь, 2007
Ответы вразбивку: школе, стая ворон, лист, снежинки, иней, белка, капуста, берлоге, паутинки
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...530... ...540... ...550... ...560... ...570... 575 576 577 578 579 580 581 582 583 584 585 ...590... ...600... ...610... ...620... ...630... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|