|
|
Глубокая ночь. Сны давно и надёжно взяли в плен всё и всех вокруг. И только я, в очередной раз, сбежав от них, вновь и вновь пытаюсь прикоснуться к тишине. Попробовать её на вкус, вдохнуть её аромат, раствориться в её невесомых объятиях.. Тишина. Хрупкая, прозрачная, таинственная, словно старый, добрый сказочник , каждый раз дарящая что-то новое, уносящая в странные, разноцветные миры… Погружаясь в тишину, я становлюсь легкой, невесомой и, вдруг, с восторгом понимаю, что умею летать.. Словно бабочка, порхающая с цветка на цветок, я перелетаю из мира в мир, наслаждаюсь их непохожестью, вбираю, впитываю в себя разнообразный аромат их красоты и ищу.. ищу среди огромных множеств – единственный, ни с чем несравнимый, созданный именно для меня – Мой мир. Я слышу его мягкую, нежную мелодию. Она зовет, пытаясь подсказать более короткий путь. И я послушно лечу на её зов, фантазируя, пытаясь представить, увидеть, понять, какой он – Мой мир. Может быть, он создан из хрустальных воздушных замков, мягко парящих над Землёй в волшебном свете Семи Лун. Их жители больше всего на свете любят танцевать под чарующую музыку звезд и звонко смеяться. Смеяться просто так, без причины. Смеяться от того, что есть небо, звезды, танцы и Они, танцующие под лунами…. А может, мой Мир состоит из массивных, каменных крепостей, прочно опирающихся своим фундаментом на Землю. И живут в нем неразговорчивые, смелые и сильные воины. Они совершенно не умеют плести ажурные узоры танцевальных па, слышат зов лишь одной мелодии – мелодии боя и всегда готовы прийти на помощь слабому. Или же, мой Мир – это набор разноцветных летних домиков, уютно примостившихся на лесной полянке, в тени вековых деревьев и населяют его самые разнообразные звери, от трусливых Зайчат, до грозных Львов. Они ходят, друг к другу, в гости. Спорят о том, что вкуснее – вершки или корешки и, слегка завывая, нараспев читают Стихи. Мелодия становится громче и громче. Она совсем рядом. Всего лишь мгновение и я увижу его, мой Мир… Всего лишь мгновение и.. Тишина, с тихим смехом, рассыпавшись на сотни мелких осколков, стремительно исчезает. Исчезает, даря на прощание Ожидание новой встречи…
Плешивый кот учил пушистого котёнка, Как лучше жить, Как ненавистных блох Выкусывать. Давить Паршивых гнид. И как лишай стригучий облизать, Чтоб хоть клочочки шерсти сохранить. Как вылизать «штаны», когда они грязны. И как давить мышей, Что ночью не видны. Как кошечек ловить, Которые все серы. Как крыс давить. И как остатки веры…
Плешивый кот учил домашнего котёнка, Но в его сторону, конечно не смотрел. Зачем… презрительно…смотреть туда – Ведь в шерсти много блох, И кожа чешется, опять его тревожит. Никто ведь не погладит… не поможет... И на ухо давно уже оглох… По желобу – смердящим откровением – вода… И тот подвал, где жил, давно уже сгорел…
Вот так плешивый кот, являя наготу, Задумчиво вещает в пустоту…
Всё проходит. Лишь сон, Словно стон , Раз За Разом. Забирая Остатки разума, Оставляя Кошмары Ночные, С головой Погружает В пучину: Недо прожитого… Недо сказанного… Недо меренного беспричинно
В вязком воздухе эхо смеётся:
Всё проходит… Всё остается….
Брожу по строчкам старого письма, Закрыв глаза, На ощупь, Как слепая. Затертое От края и до края. Не наискось, По буковкам, читаю Размытые, Застывшие слова. Часы мешают тиканьем, Ломаю, Швырнув их в угол, Резко.
Тишина Уставшая, На две ноги хромая, Покорно возвращается. Ссыпаю В ладошку буквы, Знаки и слова, В коктейль С угрюмой тишиной Взбиваю И пью, Захлёбываясь, Жадно, Пью до дна.
Брожу по строчкам старого письма…

* * * Печень не вечна – пора навестить врача И, хоть на время, рассеять запойный угар, Поздно ли, рано, но спросит цирроз, ворча, За перепитое и нанесёт удар. Зря хорохориться – годы берут своё. Вместо вчерашних стихов в горле горький ком. Стильная кукла Пьеро не на шутку пьёт, Триста с утра, натощак, а потом – пивком… Тупо скрипит, пошлой рифмой давясь, перо, Мал гонорар, и редактор, сопя, косит, Да и Мальвина забыла месье Пьеро, Эх, интересно: а с кем она нынче спит? Впрочем, средь дам на тебя завсегда спрос был, С разными жил, вечно путая имена, Бледная томность, и в песнях нездешний пыл. Снится ж Мальвина – уже столько лет! – одна. Труппу, где было светло, разметало в пыль, Кто-то в музей угодил, кто – в утиль иль в печь. Жизнь после смерти, на паперти, вне толпы… Жалкая участь, но разве об этом речь? Ты ведь любимой измену простить не смог, Нужным уменьем тебя обделил Господь, Вот и осталось кропать себе некролог И догрызать забубённой судьбы ломоть. Смерти бояться? Да ладно, а это – жизнь? Если б в запасе иметь хоть ещё одну… …А режиссёр, поддав, в рупор рычит: Держись! Врезать софиты!.. Мотор! И… – хлопушка!.. Ну?..

Моему прошлому...
Не ищи меня в теплой траве- Свежим ветром к тебе не приду. И кругами в прозрачной воде Губы теплые вряд ли найду.
Не свернусь у ног нежным котом, Жарким сном не согрею в ночи- Мошкарой разлетелось "Потом" Не ищи ты меня... не ищи!
Кто-то пьет мягкий свет твоих глаз. Белой глиной-сплетения тел... Я желаю, чтоб негой сейчас Кто-то добрый...другой Вас согрел.
Не ищи меня в мягкой траве... В тишине что-то плачут ручьи... Отраженьями в стылой воде Улетают куда-то грачи...
Скучно нестерпимо Мне в богатстве жить. Всё непоправимо. Некого любить.
Сколько здесь Иванов, Сколько пустоты. Злые, деревянные Птицы и кусты.
Сколько здесь Иванов? Нет ни одного. Средь прохожих странных Не найдёшь его.
Он ушёл куда-то Молча, навсегда. Мы теперь богатые. Нам теперь куда?
|