Дом на солнечном перекрестке
Родительский дом снился часто. Сначала это были просто обрывки сновидений, где словно при быстрой прокрутке кинокадров мелькали то яблоня за сараями, то грядка с огурцами, то запертые ворота.
Удивляло, что во сне ворота постоянно заперты, ведь в ту пору не было у людей привычки, уходя из дома, запирать все на засовы. Да что там говорить – в жаркую летнюю погоду даже окна оставляли открытыми, только плотно сдвинутые занавески (чтоб мухи не залетели) мерно колебались от малейшего сквозняка.
Их дом стоял на перекрестке, на возвышенном месте, и все соседи завидовали тому, как он расположен – вытянулся с востока на запад. Три окна – на восток, три на юг, по одному – на запад и север. И, как только первые солнечные лучи робко выглядывали из-за горизонта, так сразу попадали в крайнее восточное окно, и с восхода до заката из дома не уходило солнце, освещая все уголки дома внутри.
В последний свой приезд в город Мария сходила на улицу детства. Она давно жила намного севернее и лелеяла мечту перебраться поближе к югу, к родным местам. К заветному перекрестку подходила специально медленно, не со стороны фасада, а с другой, где ворота примыкали к уютному палисадничку.
Дом стоял на месте, ничуть не изменившийся: высокие тополя вдоль южных окон, рябина у ворот, фигурный скворечник на гребне крыши.
– Подойти, постучаться, – она остановилась у мостика через канаву, – и что я скажу хозяевам? Что часто снится, хочется взглянуть...
Вздрогнула от стука щеколды, словно кто-то изнутри открывал ворота. Мария встрепенулась и, сделав вид, будто случайно тормознула у мостика, быстро зашагала прочь от дома. Скрип за спиной отозвался щемящей болью в сердце. Так и прошла мимо и зареклась не приходить больше сюда, не бередить себя прошлыми воспоминаниями.
– Ушла, не заглянула, не поняла, – щеколда ворот опустилась на ограничитель.
В освещенные окна виднелось все внутреннее убранство смежных комнат. Люди, женщины и дети, суетливо перемещались из комнаты в комнату, не удосужившись занавесить окна.
– Да что они там такое делают, – Мария, не таясь, подошла к дому, привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до нижнего края подоконника, заглянула и изумилась, увидев за окном знакомые лица.
– Надо же, и они приехали! – мелькнула в голове отстраненная мысль.
Осторожно дошла до крылечка, с крылечка – в сени, оттуда дверь вела в заднюю избу. Обеденный стол посередине комнаты завален домашними пирогами, все очень вкусно по виду и пышет печным жаром. Но никого нет. Присела, попробовала пирог с картошкой, сзади неслышно появилась мать,
– Ешь, ешь и поторопись, – исчезла в передней избе.
Мария поспешила за ней.
Там никого не было, даже ничего не было, вместо пола зиял пустой провал в глубокий погреб.
– Где же люди?- бегом выбежала на улицу – через окна все также видны люди внутри комнаты.
Теперь уже с опаской, не понимая происходящего, она снова забежала в заднюю избу. Стол с пирогами на месте, за столом сидят люди, смутно напоминающие кого-то. Они все дружно, как по команде, повернулись в сторону двери, где с недоумением застыла Мария, не решаясь пройти дальше.
– Проходи, проходи, присаживайся, – дружелюбно пригласили к столу.
– Вы откуда взялись, только что заходила, никого не было, – взяла откушенный пирог, вглядываясь в лица и узнавая подружку детства, дедушку, мать, соседей.
– Да мы тут всегда, это ты редко бываешь, – отозвалась подруга.
Дедушка поднялся с места,
– Мне пора, – и строго глянув на остальных, – и вы не задерживайтесь, – вышел из-за стола и ушел в соседнюю комнату. Остальные участники застолья молча один за другим, также проследовали туда же.
Озадаченная Мария осталась одна и, считая, что соседняя комната пуста, открыла дверь, за которой все так внезапно исчезли. Люди здесь, даже мебель сорокалетней давности стоит на прежних местах. Женщина шагнула через порог и, пока перешагивала, окружающая мебель и люди стали растворяться на ее глазах, словно проваливаться в земляной подвал, который открылся в середине комнаты под обрушающимися половицами. Мария с сомнением застыла над порожком, боясь дальше переступить, но какой-то зловредный червячок изнутри толкал её,
– Ну что ты медлишь!
– И зайду, надо же узнать, что это за ерунда с домом творится!
Следующего шага просто не было. То есть он был, но тело Марии, презирая законы тяготения, поплыло в подвальном пространстве под домом, пытаясь догнать исчезающие впереди тени. По ощущениям тело ушло за пределы дома, а туннель никак не заканчивался.
– Как странно, – лениво размышляла Мария, – Летаю, а радости никакой! Может, потому что под землей, а не на просторе.
– Хлоп! – она резко приземлилась, чуть не упав от неожиданности, и очутилась на том же самом месте, где стояла, у мостика перед воротами.
– Померещится же такое! Будто спектакль разыграли передо мной. Расскажи кому, посмеются... – Мария поспешно развернулась и пошла прочь от дома.
– Опять не зашла, – звякнула щеколда, и заскрипели старые петли.
В следующий свой приезд к родственникам Мария даже не думала навещать бывший дом. Слишком много странностей сопровождало прошлую попытку посещения, и ей не хотелось снова попасть в таинственную и необъяснимую заваруху. Но получилось наоборот. Одноклассница, жившая в доме напротив, пригласила ее в гости. Отказывать было неудобно, потому что ее престарелые родители, за девяносто лет, тоже хотели повидаться с дочкой бывших соседей.
В этот раз женщина подошла к дому с другой стороны. Если в предыдущий приезд она была здесь летом, то сейчас стояла суровая зима, которая выдалась на редкость ранняя и снежная. Как и в детстве, дома терялись среди многометровых сугробов, наваленных после расчистки дорог тракторами. Многочисленные деревья: березы, тополя и клены, полностью укутанные снегом, прогнули свои ветви до самой земли, того и гляди сломаются. В конце улицы, сплошным белым пятном на маленьком пригорке виднелся молодой сосновый лесок. Это Мария знала, что лес сосновый, а издали невозможно различить, какие деревья по самую макушку усыпаны снегом.
Стараясь не смотреть в сторону бывшего родительского дома, она с замиранием подходила к заветному перекрестку. Вот и дом подруги, и, если повернуться налево, то увидишь ...
Дома не было. Не было того, деревянного пятистенка, с деревянным забором, со скворечником на гребне крыши. Только одна старая яблоня росла на прежнем месте как раз там, куда смотрело западное окошко, ловившее последний луч закатного солнца.
Вместо этого стоял каменный коттедж. Красивый коттедж, но никаких чувств не вызывающий.
– Вот и хорошо, – мысленно вздохнула Мария и постучала в ворота соседского дома.
Как можно встретиться после сорокалетней разлуки? Только хорошо, и никак иначе! После обмена новостями, а за сорок лет их скопилось немало, после разговоров о детях и внуках, подруга завела разговор об их доме,
– Знаешь, все время на ваш дом из окна смотрю и кажется, что вы оттуда не уезжали. Иногда даже мерещится, что вас в окно вижу. Так и жду, что откроется окно, и ты позовешь меня на улицу. А сейчас его перестроили. Почти все дома перестроили, но ваш жалко, у вас весь день было солнце.
– И мне часто снится, словно не уезжала, – призналась Мария, скрыв про свои видения у ворот и позорное бегство, ведь к подруге она тогда так и не зашла.
– А еще снится, будто сижу у окна, вижу, как ты выходишь на улицу, хочу крикнуть тебе, и не успеваю. А потом смотрю, и будто лампа ночью горит, словно ждет кого-то. И удивляюсь, ведь мы тогда лишнюю минуту свет не жгли, – продолжала она.
– И верно! Мне иногда так хочется ночью свет включить, так и подзуживает изнутри. Наверно, наши сны пересекались! – отвечала подруга.
Удивившись странностям подсознания, Мария после посиделок с подругой решила пройтись по другой улице, чтобы осмотреть коттедж со всех сторон. Вздрогнула при виде ворот. Форма, ширина, узорные украшения из гнутой жести – те же самые, как у старого дома. Отец делал все добротно, видно не поднялась рука у новых хозяев убрать их, только подкрасили и лаком покрыли.
Канава, у которой мерещились непонятные видения, завалена снегом, мостика не видно. Постояв в задумчивости и, сделав шаг к воротам, Мария сняла варежку и тронула щеколду, и ладонь словно прилипла к горячей плите, так обожгло морозное железо.
– Нет, не зайду, зачем? – отпрянула всем телом и ушла от дома.
– Правильно, зачем, главное – прикоснулась! – щеколда покрывалась морозной стынью после рукопожатия с ладонью.
***
– Кто там? – хозяин коттеджа в накинутом на плечи полушубке вышел во двор. Щеколда у ворот тихо подрагивала, постукивая по железному ограничителю, будто кто-то снаружи не решался зайти.
– Сейчас, – хозяин начал открывать и еле успел отскочить: железный засов распался в его руках на две половинки.
