* * *
У шёл в крутой запой старик,
Решив до срока сжечь огарок:
На склоне дней иссяк родник,
А жить всухую – не подарок.
Он много лет ответ искал,
Что после жизни круговерти.
В остатке скука и тоска,
А все ответы – после смерти.
Резвятся внуки во дворе,
Штурмуют старые вершины.
И на флагштоке на горе
Знамёна вновь сменить решили.
И – слава Богу! Их черёд.
А он в сторонке на скамейке
Свой век до донышка допьёт,
Не опускаясь до ремейков.
Одеяло любви растяни как последнее небо,
Заиграет капель стылый март уводя навсегда,
Раскрошу этот мир и потом соберу, но по-своему,
Где бы
Не припрятали дуб и кощея смешную иглу.
Я его приручу словно тень обращаться с дорогой,
Просто падать у ног пропуская нахальных вперед,
Там где ты проходил никто раньше и ветром не трогал
Золотые осколки украсят лучами коварный полёт …
8 марта… Бестолково
снуют, вздыхая, мужечки,
в цветочно-кухонных оковах,
уже «готовые» почти.
Уже пожамканы пеленки,
измыты мебель и полы,
пусть и заляпаны зеленкой,
и боли в области спины…
Как жалки кубики картошки
и лука рваное шматье!
Но ждёт обед не понарошку
невольниц праздничный шатёр.
Всё для того шкварчит, дымиться
печёт, томится и бежит
на печку,- чтобы очутится
обедом той, что возлежит
сегодня, как императрица
или как Д. Лоллобриджид.
…всё для неё одной, проворной,
что целый год потом его
не разгибаясь, кормит-поит,
героя …ныне …своего… ))
[X] (500x390)
