|
|
 Тоска по идеалу душу гложет, И песни нет печальней, чем о том. Платон нам друг, но истина дороже, Особенно, когда горит нутро. Блуждая по трущобам перепутий, Мы к истине стремились, пусть горька. Хотелось бы дойти до самой сути, Дошли же до ближайшего ларька. И, духом воспаряя до блаженства, Мы поняли в итоге лишь одно, Что, сколько ни стремишься к совершенству, Потом два раза бегать всё равно.
так получилось
роза это ты
мне гидрой королевской
охранять твою любовь
а прежние
конечно же остались
мы утолим им время и печали
не позволяя рукописи жечь
прогулками заката
в дороги неба речкой
им будет легче
скоро будет легче
я и пылинке
не позволю с головы упасть
твоей
душою вымою полы
слезами отожму
и страхов жуть
пускай кровати их скрипят
я им икону подержу
твоих намоленых картин
стихами распирая грусти грудь
между двумя подросшими холмами
потерянного в вечности ума
твоими белоснежными следами
«Иди ко мне …» И я пришёл,
к тебе свернул налево.
А разве это хорошо -
не дать ребенку хлеба?
Не кинуть нищему пятак?
Ведь дело то простое.
Но если всё это пустяк,
чего же я расстроен?
Ты, словно лодочка, плывёшь,
любя, по мне губами,
а я лежу, большая ложь,
лежу и погибаю...
с цепи сорваться
отыграться матом
забыть слова
съезжая по стене
и обмануть
на да кивая нет
и долго долго
руки целовать
и умолять
упасть как снег во сне
и не проснуться
став его дыханьем
«И дольше века длится день»
Борис Пастернак
Жизнь показалась – днём одним.
С восходом, полднем и закатом.
Чуть меньше века длился день.
С исчезновением – за кадром.
Хотелось повторить его,
дыханием любви – и,
тишиной рассвета,
сиянием росы и,
солнечного света.
Майскими, весенними дождями
Тем – что останется – в стихах.
И тем, что было за стихами.
Меня всегда пугала перспектива:
Сходящиеся в точку провода
Как будто исчезают никуда
В безжизненном пространстве объектива.
В конце концов, все сводится к нулю:
И провода, и желтая дорога,
И то, что мне положено от Бога,
И то, что я любил и полюблю.
Когда-нибудь и я дойду до точки,
Что за вопрос – не велика печаль…
И только небо раздается в даль,
А небо мне – мои родные дочки.
* * *
У шёл в крутой запой старик,
Решив до срока сжечь огарок:
На склоне дней иссяк родник,
А жить всухую – не подарок.
Он много лет ответ искал,
Что после жизни круговерти.
В остатке скука и тоска,
А все ответы – после смерти.
Резвятся внуки во дворе,
Штурмуют старые вершины.
И на флагштоке на горе
Знамёна вновь сменить решили.
И – слава Богу! Их черёд.
А он в сторонке на скамейке
Свой век до донышка допьёт,
Не опускаясь до ремейков.
Одеяло любви растяни как последнее небо,
Заиграет капель стылый март уводя навсегда,
Раскрошу этот мир и потом соберу, но по-своему,
Где бы
Не припрятали дуб и кощея смешную иглу.
Я его приручу словно тень обращаться с дорогой,
Просто падать у ног пропуская нахальных вперед,
Там где ты проходил никто раньше и ветром не трогал
Золотые осколки украсят лучами коварный полёт …
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...290... ...300... ...310... ...320... 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 ...340... ...350... ...360... ...370... ...380... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|