|
|
не нам судиться с пуповиной,
нам свет словами прорицать,
дым нежным гоголем пройдёт
от снов Монмартра по Неглинной.
ты мир мой вывернул волчком,
а землю золотой овчиной,
и мы плывём к весне с повинной
своих прошедших обретать,
и жизнь у них просить.
ранимость
как солнце Радоницы,
знать,
у нас в долгу туман дорог -
подолом осень приголубить
в осин колени,
чтобы еще мели дожди,
и яблок спелые бока
текли на спасы мёдом сочив,
не только в грот,
не только ночью…
мы соль земли и сахар неба.
к тебе вернуться
поскорей бы…
В сиреневые сумерки
Летит дымок из труб
Дыханьем тех, что умерли
Однажды... как-то вдруг.
.....................
.....................
И, прожитыми наспех,
Как ворохом газет,
Укрою их снегами
Моих опавших лет.
И снова я туда стремлюсь, куда
не дотекает быстрая вода,
куда не добегают поезда,
колёсами стуча, – Беда! Беда!
Не долетает резвый самолёт,
(немыслим сам туда его полёт!),
куда не доплывают корабли,
(корёжатся их мачты и рули!)
Туда не долетают и слова,
там сила их сама едва жива.
Там тишина – изнанка глухоты,
там все ответы мрачны и худы,
там голуби, летящие к тебе,
воронами мостятся на столбе.
Что мне с того? Зачем же я стремлюсь,
туда, где мой зашкаливает пульс,
где эхо – словно парус кораблю
на все «люблю» хохочет – у-лю-лю?!..
Видать, судьба – ушедшее стеречь,
видать, разлука – есть праматерь встреч,
видать, и после жизни я в гробу
к тебе своей лопатой погребу…
Пробудился ночными кошками.
Мысли жжёт временная даль...
Хотя вот оно, моё прошлое,
Через улицу, в школьный май.
Помню девочку тёмно-русую
И ехидные змейки-бровь...
В эту пору нежнейшую, грустную
Я узнал, что такое любовь.
Вспоминаю, отец меня спрашивал :
"Что не ешь ты и ночью не спишь?"
Отвечаю: "Теперь разукрашенней
Стал мой мир разноцветных афиш!"
А когда всё же сон заманивал,
То одну лишь её узревал,
Будто бледную голову гладила
И шептала про сказочный бал.
Мы учились по разным классам.
Словно сутки текли до звонка!..
Как отшельнику мнится оазис,
Я всё ждал перемены-рывка.
Чтобы ринуться в своды школы
И, узнав среди сотен подруг,
Наслаждаться шальным перезвоном
Её смеха, беспечным как луг.
Ещё помню, как парня здорового
Поборол у неё на глазах.
«Это нравится женскому полу!» -
Подсказал мне какой – то дурак...
Хоровод полосатой блузки
Беспрестанно в глазах рябил...
И мой друг пошутил: "По-французски
имя девочки этой – Надин..."
"Брось «елозить», сказал бы – Надя.
Но спасибо тебе и на сим,
Что незнанье моё ты загладил -
Не Бриджит, не Патрис, не Катрин..."
Думал я – к чему думы длительны?
Тоже ждёт, догадалась давно...
Завтра курс у неё дополнительный,
И не будет в тот час никого.
Помню воздух пустой рекреации:
В позвоночнике дрожь, как в мороз...
Вдруг выходит ко мне моя ясная,
Сразу взгляд – и не нужен вопрос.
Что в речах именуют взаимностью,
Я иначе глаголю – родство.
И обмен обоюдною милостью
Прокрутился в глазах колесом.
Встретил нас недотаявший город.
Мы не знали печали земной!
И летали по улицам новым,
Что недавно черствели тоской.
А весна нам дарила фрегаты,
Дирижабли и тайны луны,
Звон ручьёв и полчища бабочек
В воздаянье усталой зимы.
И звонков телефонных дыхание...
Помню лето, когда всё прошло.
Вдруг вернулся в дни настоящие...
Возвратить я хочу чудо то!
Это притча мечты беззаветной,
Водопад самой первой любви.
Благодать та не может быть вечной,
Предназначено так в Бытии.
Но я помню Надин тёмно-русую!
И ехидные змейки-бровь...
В пору детства нежнейшую, грустную
Я узнал, что такое любовь.
янв.2009
* * *
Ох уж мне этот гулящий и пьющий матрос!
После похода матросит доверчивых девушек.
Сажень косая в плечах, выше среднего рост,
Смотрит орлом, не жалеет на сладости денежек.
Все обошёл полушария нашей Земли,
Знает, как могут любить алеутки и маори,
Только их ласки его удержать не смогли,
“Я ненадолго, пойми: то да сё… ” да и мало ли
У моряка разных дел? Выше мачты хлопот!
И Бенджамин поутру, как обычно, отчаливал.
Вновь Чио-сан залетевшая весточку ждёт,
Знает – напрасно, с концами, но верит отчаянно.
Пушкин и Бродский, Петрарка и Байрон, и Блок…
Все обломались, пытаясь добраться до истины.
Правда, нашёлся один – некий Джон Лютер Лонг,
Казус природный в журнале он пристально высветил.
После набросилась свора заядлых писак:
Дэвид Беласко, Джакоза, Иллика, Пучинни…
Тему они сообща превратили в форшмак,
Но умудрился Владимир – добавил петрушки и чили.
Чему смеёшься, благодать...
Я знаю, обо мне.
Но небывалое принять
Дано лишь по весне.
Принять – одно, но удержать
Едва ли сможешь ты.
И также горько плачет мать
О сыне пустоты.
Рождённый пеплом – не изгой,
А только след дождей.
Надежда есть – за темнотой
Прообразы Вождей.
Мы все боимся темноты,
Но ты в ней не Одна.
Прекрасны смятые цветы,
Прекрасна пустота.
авг.2009
 Голубые купола ярче неба голубого, Блеск оклада золотого, И звенят колокола. (Д. Маштаков) Не заменит Солнца злато,Краска с небом не сравнится,В нем на Светлую СедмицуВестник кружится пернатый,Свет играет жаркой птицей.Но трезвоны колоколенБлагозвучней, чем удары Грома вешнего – не даром В праздник всяк прохожий воленТруд испробовать звонарный. Поднимись под верх шатровый – Мир внизу не больше блюдца! – Хватит дерзости коснуться Языком литым суровым Края чаши, – отзовутся, Задрожат, зальются звоны Медно-гулкие, тугие – Причитаньем ПанагииРазнесутся над зеленойНищей радостной Россией.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...270... ...280... ...290... ...300... ...310... 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 ...330... ...340... ...350... ...360... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|