|
|
* * *
Повстречали семеро как-то раз меня
И давай по косточкам разбирать:
У тебя, поэт, что ни стих – фигня!
Не пора ль тебе с этим завязать?
Как же так? Пишу только от души!
Критик не бранит, и читатель есть.
Ну, а сами вы, братцы, хороши?
И откуда в вас только эта спесь?
А идите-ка, знаете, куда?
А не то друзей громко позову.
Полагаю: вы – не моя беда,
А моя – вон там, где-то возле тут…
выпорхнут занавески бабочкой из окна -
тихому ветру не с кем больше играть в пилотов…
под ручейком несмелым дрогнет стекольный наст…
чёрное – крап на белом… пО небу – позолота…
вырастут семена, брошенные в тепло…
… вот и сбылась весна, как мы о ней молили…
день наготою юн… ночью светлым – светло…
… не перепутай вьюн с переплетеньем лилий…
у дорог в двести двадцать вольт
есть ключи и своя печаль
рассмеётся земли инвольт
материк покачав плечами
странный глобус и ветра нить
гже живет заводное поле
ветер бьётся тугой волной
как стихи о больных поэтов
но не может пройти
насквозь
и гниют на дороге гвозди
хотя им здесь дано ржаветь
или ржАветь
ведь не мы называем сны
и не сны выбирают нас
у восходов где веры нет
только тихая поступь в сад
медный стоб увивает хмель
по спирали вернув земле
герцы слёз и дорогу неба
из соцветия слов к тебе
как и раньше
на трёх китах
затащу в этот мир надир
забирая и боль и страх
тех зеркал что разбить смогли
властелины кривых сердец
на галерах седых стихий
бить под дых чтобы бог уснул
только ты
только так
один
разрешаешь и в печь идти
не меняя имен икон
мне твой ад а не их силикон
угол губ
капли света для
смоль ночей и стихов приблуд
в тихий запах ванильных сдоб
прячу руки и жизнь
люблю
мир един
это ты
пойми
 наш город во сне затонул а мы радыдыхание пенясь восходит во тьмуа мертвый планктон в ледовитой прохладеуже оседают навстречу емуи каждый скелетик ажурное чудошедевр ювелирный сработанный влетно чтоб замечать их они слишком всюдуспекаются в метаморфический лед
* * * Покидая в суете города, Не забудьте мыло, спички и соль. В магазинах на селе пустота, Копошатся по углам мышь и моль. В городах фаст-фуд на каждом шагу, И толкаются в метро толстяки, Но, как только попадаешь в тайгу, Толстяков нема – одни мотыльки. Если б можно на всю жизнь было так! - Взять кредит и в лес уйти навсегда. Но длинна заимодавца рука, И сжимают, как капкан, города. В КПЗ с бомжами сырость и грязь, А в Матросской Тишине тишина. Процветают в городах дрянь и мразь, А в деревне нету их ни хрена. Проституток с наркоманами нет, И попса сюда ногою ни-ни. Заменяет по ночам лунный свет Вам проевшей мозг рекламы огни. Деньги кончатся, мороз и пурга, И в который убеждаетесь раз: Лишь на видео уютна тайга, И легко жить только там, где нет нас. ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ Дмитрий Растаев – "Исчезая из больших городов" * * * Исчезая из больших городов, мы сажаем мотыльков на ладонь, потому что больше нет проводов, что в ладони нам гоняли огонь. В городах мы знали трусость и труд, города нам дали злость и замки, а за городом и камни цветут, и танцуют налегке мотыльки. Если б можно было так навсегда! Если б можно было жить не дрожа! Но бегут за нами вслед города, чтобы в цинковых зубах удержать. Нас опять загонят в темень и страх. Мы забудем про свободу и свет. Но не страшно умирать в городах тем, кого в живых и так уже нет. Пьяной нежитью блуждая во мгле, не взыскуя ни зари, ни тепла, для чего мы только здесь, на земле, на земле, где только злость и зола? Ходят пальцы по вискам ходуном. Водят черти хоровод в кулаке. Ты не спишь и воешь лишь об одном - о раздавленном в тебе мотыльке.
висячие мосты искусств
с веревок Англетеров
Елабуг
и баркасов на песке
мы бурлаки
и Бурлюки
а на гламуристом соске играет шоколад
салонов SPA
стирилизаторов микробов и души
как молоко на соске
неродившихся детей
а с баллюстрады Воробьевой
распущенно и философски слетит гроза
я за..
косящей на один
теперь уже на оба глаза
Москва
нахальной ведьмой по району
края крайоня
замшелого заморского добра
и руша мерзости невидимой стены
на собственное взмолится дерь...
а может и не только эта
забубенная столица
Авроре Железняк опять приснится
и будут Летний сад и Зимний примирять
ты встань единственный
в невидимый проём
Луны слинявшей
на завтрак к Тихо Брагве
лечи им веры вены
так сокровенно
как воробьи щебечут по утрам
и пусть они умокнув под дождями
проснутся утром в запахе полыни
не ладана
с любой молитвой пусть
под иншала
помилуй мя
и алилуйа
и наша кровь
на этих битых зеркалах
на новый улей
укажет путь и время на дорожке
которая ведет не к храму
а в постель
из той волны всемирного потопа
двух не упитых чудаков
по правилам российских игр ума
за них положено четыре
и я им свечку подержу
кто следом...
Слово из воздуха, как человек на пляже,
Вдруг обретает счастливую наготу,
Стеснительно избавляется от брюк, рубашки,
Ложится, разворачивает газету.
Первую жизнь держим в памяти, вот – вторая.
Человек, слово, солнце – и заново:
Беззвучно кричит, зевая,
Щурится от ярко-белого, ярко-синего.
Кто мы из воздуха незаметного,
Кто мы легче слова, лети, нелёгкая,
Крылья расправившая газета,
Близкая, средняя, совсем далёкая…
-1- Пурга пургой. Блин. Молотки бьют по вискам, по печени. Вот мука, в натуре, блин, похмельные гудки, и тремор рвёт сознанье на куски и добивает разум звонким стуком. Сжимаются гранёные тиски. Во рту помойка, тянет тухлым луком. Не раз я пред иконой клялся, братцы, что больше так не стану напиваться, в завязку, блин, до гробовой доски! Но вновь и вновь впадаю в святотатство. -2- Оплавились распухшие мозги. Любой ценой собраться надо с духом. Что в лоб, что по лбу – водка, пиво, вобла, а дятел злой убойной дробью долбит, урчит в желудке разъярённый гоблин, законченный кретин и алкоголик. А в зеркале рябит мой сизый облик. -3- На вид суров. Нет спуску фарисеям, о трезвости твердящим за бабло. Сюда бы с нежной пеною ведро, чтоб эту хмарь звенящую рассеять, да только денег нету ни гроша: ни рублика, ни цента – ни шиша. Вот дососу последний валидол и рухну, обессиленный, под стол. Finita! -4- И наплевать – такая жизнь не в жилу. Эх, встретить бы бутылочного джина. Тогда бы закутил, как падишах, запировал в садах Семирамиды. На Юрьев день любому будет шанс судьбой махнуться – жги, гуляй, рванина! Травил бы населенье коньяком отборным и душистым табаком. Полюбят все – и урки и раввины. Как в масле сыр, катался колобком, не достигая сумрачного сплина. -5- Густеет затянувшийся сморчок. Твердеет явь, топорщась, как сосок. Час творожком просроченным течёт, верней, стекает. Только я – молчок, но ангельский внушает голосок, что без стихов я, бедненький, не в счёт. Вновь к клаве с дрожью тянется рука, Не зная и заглавия пока. И, жаброй на ходу хватая ритм, душа больная что-то там творит. Поздней поймешь: никчёмная строка, не продаётся муза за бокал. И, в трезвость выйдя, словно на сквозняк, вдруг ощутишь, как глубоко иссяк… ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ Михаил Гофайзен "Иллюстрации к закону Отражения отражения" -1- А фон, как фон. День. Метроном под языком из выдохов и вдохов. Короче, день, как день, из аксиом – без новой геометрии в потом. Он обрастает махом медным мохом, хотя иные думают, что мхом. К чему чело не чалилось бы оком ни смысла в том, ни власти, ни богатства. Но смотрит в дом с завидным постоянством, из зеркала, сморщиниваясь, гном, пугая дом неотвратимым пьянством. -2- Трамвайные триоли за окном. Стук иноходи. Прочее. Горохом об стену мысли – гири, камни, гризли мусоропровода, водопроводной клизмы, подвальной гнили да крысиной тризны грызут, грызут и уж давно бы сгрызли, когда б так страстно не боялись жизни. -3- Вновь зеркало. Я гном, но из халдеев… Я б за тридцатку родину продал, её просторы, недра и т.д., о прошлом и т.п. не сожалея, да, говорят, всё продано уже: не сесть мне в порш, тем более – в порше. Вот и сижу аз сутью на биде. Отмщенье мне – о-о-о(!), аз воздам! Зверею. -4- Но всё равно, Бог даст(!), разбогатею. Спою народ – доступно всё еврею. Введу со скуки лунный календарь или верну – от сотворенья мира. На Валентинов день валентиан восстановлю в правах и манихеев. Восьмого дня умру во славе лет. Великий многодетный мой скелет схоронят очевидцы в мавзолее. И буду счастлив, счастлив я вполне, как и положено злодею. -5- Во мглу-смолу затягивает бес. Смола затвердевает, как кокос. Кровь (вечереет) – комариный мёд. И жало взяв своё наперевес, ждёт ласок смерти самка-кровосос – любовь сквозь кровь по абрису грядёт. Вновь зеркало, где всё ещё заря. В смолу загонят самку егеря. Найдут её старатели с небес. Спасите наши души, МЧС! Не потому ли кажется всё зря, что душу не изъять из янтаря? Ждёт за циновкой сумрак-троглодит. Вот он спасёт, коль скоро не сбежит…
.
* * *
Витя Яковенко был меня постарше, –
Скошенная челка, голос хрипловат.
Витя Яковенко пел для всех уставших,
Много повидавших, женщин и солдат...
Витя Яковенко выходил на сцену
В поселковом клубе – зал весь замирал…
Вити Яковенко голос сокровенный
Каждого до дрожи в сердце пробирал…
Витя Яковенко другом моим не был,
Но когда случалось, благодушно-пьян,
С Галей Казаковой улетал он в небо –
Доверял стеречь он Галин мне баян…
Разошлись дороги... Кто-то – по окольной,
Кто – по тропке скользкой, – каждый – по своей…
И остался только где-то в детстве школьном
Навсегда простуженный колымский соловей…
Кто-то слышал, вроде, что он «пел в трактире»,
Кто-то – что «он спился»… Потерялся след…
Витя Яковенко умер в Армавире –
Мне вчера сказали – вот уж с пару лет…
...Пóжил-побродил я, видел стразы-перлы,
«Липу» и подделку – чую за версту,
И на небе звездном вижу – среди первых –
Вити Яковенко чистую звезду…
(28.07.11)
короткое тепло и нервный танец пепла
осенние костры на ветках зелены
не все вопросы неба нуждаются в ответах
апрельский часовой
ни с мира ни с войны
я в ночь не убегу
ходить в тенетах дней
чуть выше и добрее
целуя след теней
под электронный вальс
я вас
а вы меня
и ветры перемены
и галька у морей
и пена у воды
за каждый день с тобой
в картинной галерее
я буду оставлять
таинственный вопрос
куда уходит время
когда закат целует
твой мир уставшим солнцем
в макушку как
подросток
в стране уснувших OS...
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...240... ...250... ...260... ...270... ...280... 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 ...300... ...310... ...320... ...330... ...340... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|