|
|
Какие страсти кипят вокруг Лии Ахеджаковой!
Бывшие мирные люди с пеной у рта доказывают или несгибаемую прямоту отважной актрисы, или непрошибаемость древней дурехи.
Народ разбился на два враждебных лагеря и ожесточенно роет окопы, минирует нейтральную полосу и соревнуется в идеологических диверсиях.
А комиссары в пыльных шлемах с обеих сторон подливают масло в разгорающееся пламя…
И плевать, что из-за горизонта торчат уши Третьей Мировой, что природа засрана до предпоследней крайности, что пандемия призраком бродит по Земле…
А пофиг!
Ахеджакова – форева!
День за днем мычание телячье...
А хотелось чтоб погорячей.
Как друзей получше рассобачить?
Надо им задать вопрос: “Крым чей?”
Мы себя привычно баламутим,
Аритмию чувствуя в груди...
В соцсетях кричим: “Изыди, Путин!”
И мечтаем шепотом: “Введи!”
“Все мы, все мы в этом мире тленны”?
Но на разум положив писюн,
Про актрису Лию непременно
Мы друг дружке врежем правду всю!
)
.   .(На мотив «Течет реченька, да по песочечку...» в исполнении Дины Верни)Течет реченька, ее тесныеБережочки прячут,Птица певчая – сердце женское – Жалуется, плачет:"...Где леса густы, реки где чисты, Где луга покосны?.. –Берега пусты, вышки да кресты, «Зоны» да погосты…Там, по берегам, шум стоял да гам –Свадьбы-новоселья…Нынче – глухо там, ветер по углам,Горькое похмелье…Парни-мальчики, кепки-маечки,Первые любови…Девки-мамочки, щечки-ямочкиДа платочки вдовьи…Сгнил родимый дом, сгинул брат с отцом,Пó свету скитаясь…Тишь в краю родном, поселился в немЛасковый китаец…Взвыл голодный волк, да и он – умолк…Поросло всё былью…что ж, начальнички, вы, охраннички,Сделали с Сибирью?.."Течет реченька мимо церковки –Брошена, пустует... Птица певчая – сердце женскоеПлачет и тоскует…
В твоих глазах, спокойных, как зенит
В день августовский, полный влажным зноем,
Порою расцветает и горит
Лазоревое пламя неземное —
Нежданное, как тот метеорит,
Что вспыхнул над восточной стороною,
Перечеркнув сияние зари.
Вот так и ты — всего лишь миг со мною —
Мгновение длиною в десять лет…
Оглядываясь, вижу — хвост кометы
Несется через северное лето
Навстречу остывающей земле —
Сквозь сердце пролетит полоской узкой
И растворится где-то за Тунгуской.
2021-08-02 20:26Erro / Куняев Вадим Васильевич ( kuniaev)
В ласкающей ресницы темноте,
Когда реальны лишь прикосновенья,
Я не служу ни смерти, ни мечте,
Ни страсти и ни трубам отопленья…
Кто из людей возвысит мой порок
И приведет мой утлый челн на плаху?
Сморкнется ль демон в носовой платок
Иль вытрет сопли о мою рубаху?
Я точно знаю, что не виноват,
Я если вру, то только заблуждаюсь.
Но лжи моей блестящий водопад
Я останавливать не собираюсь.
А те, что мне внимают в темноте,
Наверное, не очень-то и те…
Тесны океаны и степи...
Космический нужен простор,
Чтоб десять – в десятую степень,
Которая в степени сто.
Но все же в ментальном экстриме
Извилины больше болят,
Когда ощущаю я ими
Безумную близость нуля.
Мир кварков, прелестный и странный,
Под утро мне снится порой...
И Шрёдингер вдребезги пьяный,
И кот его вечно живой!
Физики и лирики... "Кто более матери-истории ценен"? Сегодня я заступлюсь за лириков, предоставив в их пользу неоспоримые аргументы. Ибо они есть у меня! Вот, допустим, Исаак Ньютон в подростковом возрасте ушиб голову, упав с яблони. И стал идиотом. Разумеется, на теологические трактаты его бы хватило с избытком, но на закон всемирного тяготения он бы уже не потянул. И что же из этого следует? А только то, что на месте первооткрывателя оказался бы кто-то другой. Пускай и с опозданием в десяток лет. А, может, и того меньше. Динамит мог изобрести Бобель вместо Нобеля, а на Луне непременно оказался бы Леонов, если бы фон Браун погиб при бомбежке. Ход научно-технических достижений способен лишь сдвинуться и растянуться слегка, но в целом он обречен оставаться прежним. Из этого следует сделать вывод, что роль личности в науке не носит решающего значения. Она может выступать лишь в роли катализатора, ускоряющего процесс познания. Но никоим образом не монополизируя его. А вот лирики... Если бы Пушкин умер в младенчестве, то никто и никогда не написал бы «Повестей Белкина». А загнись товарищ Сталин от тифа в Гражданскую войну, то Булгаков ничего бы не сочинил кроме «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка». (Кто не знаком с конспирологией тех событий, пускай увидит в этом утверждении затейливое словоблудие). Если бы Сальери поспешил выпустить зависть на волю, то нигде во Вселенной не прозвучал бы «Реквием» Моцарта. И не будь молодой Леонардо отмазан от обвинения в групповой содомии, то «Джоконда» не появилась бы сама по себе. Даже такой поэтический вирус, видимый лишь в электронный микроскоп, как я, и тот совершенно неповторим в своем махоньком творчестве. И незаменим во всей последующей истории. Как, впрочем, и вся другая сочиняющая братия. А потому наша ценность абсолютна. Только мы оставляем после себя то, чего бы не было без нас. Берегите лириков, люди! Носите на руках, сдувайте пылинки, наливайте водочки... Не скупитесь. Не давайте жадной жабе задушить вас. И вы станете частью творческого процесса, который пребудет в веках и долговечностью превзойдет камень!
Огонь, что освещает города –
Ненастоящий, не от Прометея,
Моих любимых бледная руда
Не плавится и в клетке Фарадея…
В дырявой лодке, полной слез и волн,
Как ни греби, не стронешься и с места.
Но есть надежда – есть оркестр валторн
И не руда, а дрожжевое тесто…
И океан, бормочущий вдали,
И синеглазый лес под облаками,
И это сердце, полное любви,
И эта жизнь с дырявыми носками…
Но это – жизнь, и слезы, и песок,
И что с того, дыряв ли твой носок?
Мир простором был когда-то велик,
Мне казался ураган сквозняком...
А сегодня, как усталый реликт,
На вокзале я сижу с рюкзаком.
И до поезда уже полчаса...
По обману у него пятый дан:
Называется «Земля – Небеса»,
Но уходит он совсем не туда.
Не верю слухам, не служу мечте,
Сгораю изнутри, стреляю мимо…
Как червь, ползущий к вечной красоте,
Я понимаю – цель недостижима…
Но кто врастает в точку – идиот,
Недвижимый останется негласным,
И мед, текущий из размякших сот,
Исчезнет, скиснет, пропадет напрасно .
И эта боль, что бьется в глубине,
Стучит в висках, барахтается, злится,
Чудовище, живущее во мне,
Не преминет когда-нибудь излиться.
И что тогда? Тогда пюпитр в труху…
И ангелы щебечут наверху.
.
* * *
Охотник выходит на зверя в лесу:
"Я жизнь твою волчью держу на весу."
Красиво стреляет: «Домой унесу»,
Но видит, что стрельнул в лису.
(…)
И птица неслышно щебечет в лесу:
"Отныне тебя я держу на весу.
Идёшь ты домой, но тебя я несу.
Куда – не представишь – несу."
Андрей ГРИШАЕВ (А.Листиков)
https://arifis.ru/work.php?action=view&id=12335
Поэт безмятежно гуляет в лесу,
Лежит на траве, ковыряет в носу.
И держит (что наковырял) на весу:
«Пожалуй, я это домой унесу…»
Потом – через лесо- идет полосу,
И держит – что было в носу – на весу,
Смущая и волка, и птиц, и лису,
И думает: «Ежели не растрясу,
То дома всё э т о – в стихи я внесу!»
.
Страницы: 1... ...10... ...20... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ...40... ...50... ...60... ...70... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|