|
|
собака времени прикормленная нами
всё время возвращается домой
мой остров
и красивый
твой берег не покроется водой
и даже в зиму
тоненькими льдами
не перекроется летящее тепло
из корня прорастет весна
а лето
нам лето это слово безответное
в которое уже никто не верит
но
утро как ни странно настаёт
и я стою у двери
которую ты им нарисовал
и снова падает как бал
осенний день
потому что сны
не разбирают поводов с причинами
а просто остаются там
кому поверили
. * * * «...Совершил ты добрый, мужественный поступок – и Ангел твой стал сильнее, совершил нехорошее – и Ангел затосковал, запечалился…» (Из разговоров с о. Фомой)Человек не хорош и не плох (Сам, как есть, – без патетики если),Он красив и талантлив, как БогИ – уродлив, бездарен… Всё вместе. Два в одном: ляжет грудью на дзот,И – предаст за пятак, за полбанки,На пожаре младенца спасет,И – соседа зарежет по пьянке. Не суди. Но решай только сам –Каждый раз – каждый час – для себя лишь:Иль взовьешься – на миг – к небесам, Или Ангела впрах опечалишь....
нельзя нельзя
сильней детей
но я не каюсь
и люблю
приговори меня к себе
пожизненно
посмертно
внутривенно
я буду как портовая вдова
встречать тебя и падать на колени
вернулся
пока опять не выгонят взашей
тугое время копы и друзья
заклятые как взятки и прослушка
любимые
как выболевший корью
из радиаций
земного корень
мандрагоры
мы неуклюжая
земли сырая стружка
магнитная из детского конструктора
стекаю в сон и глажу тень руки
и контур наполняется свеченьем
и снова слезы
там и у щеки
зачем слону
такая тоненькая кожа
а город утро закружил
не отпускай меня
ни в жизнь
ни понарошку
я помню каждую поклёванную крошку
твоей любви к реке и облакам
где мама осень
времени синица
и пудинг солнца распускает хлеб души
рассветами оладушек по кухням
и петли спят на спицах
я не пущу тебя
ни в зиму
ни в больницы
пока перо в предсердии скрипит
и рвет бумагу
нельзя любить сильнее здесь
но там все можно
Я люблю президента. За что же его Не любить. Ипотека. Квартира... Гришаев Андрей "Я люблю президента..." * * * Он любил президента. На твиттер к немуЗаходил, перечитывал часто. И пытался понять, но не мог – почемуПрезидент большинством не обласкан?Есть еда и вода, свет в больших городах,А в деревне у всех огороды,Так за что президента не хвалят тогдаНесравненной Отчизны народы?Бомбы падают редко, Басаев убит,И Лужкова сослали к британцам,Скоро будет замочен последний бандит...Ну, чего ещё надо засранцам?Жил неплохо, о чувстве своём не трубя,Словно хрен на фарфоровом блюде,И любил президента – в себе, про себя,Чтоб случайно не сглазили люди.
.
* * *
В этой комнате зашторенной
До меня, случайного,
Было столько наговорено
Нежного, тайного...
И, почти тридцатилетнего –
Ты, ребенок ласковый, –
Ты пытаешься жалеть меня,
Вдруг затихнув на слове...
Вот и волосы подобраны
И повязкой схвачены...
Расстаемся мы по-доброму,
Ни о чем не плачем мы...
.
прямо у груши
крокус, мазочек весны
Жизни – в подарок.
Живицы мёдом
Ствол шоколадной сосны
Лечит янтарно.
Вопли и вой – акварель:
«Кошкины страсти…»
Плачет рассветно капель...
Розовой масти.
 Iпредательство придумали ливреикак чаевые недолюбленные горничные иофициантыкуранты карантинаи Тарантино ангелрожденье отвратительно тюрьмойпри прочих равныхторкнуться в началарожаядруг мой штирлицкричат отнюдь не мамаа что-томежду матом и зулусскимребенка провожая на войнуна русскуюкитайскуюинуюздесь за одно тенетное "люблю"откаты боли и стена пощёчиниз установок дальних градIIсвернусь до точкисингуляря эмбриономи тень придетна холмик потеретьсявозле оградыгде не радыоставит калычужие ненавистные цветыподломанные в стеблегде человеку человекне неттобрутто гоРди карло устает от буратини плоских шутокIIIхолодноодинзвонок на небоиз материй черныхантимираверложить платий шовподол убравчтоб в нем не принестиудавачужая рольи радио не нашене быть осеннейдоброй и живойвы опоздалис плетьюКрысобойнельзя любитьсильнее чем детейдорогуу тоски дверных петельпредательство придумали ливреизубами неубитого драконакорону оставляя на гвозде
Я люблю президента. За что же его
Не любить. Ипотека. Квартира.
Я неплохо живу и прошу одного:
Чтоб таланта и денег хватило.
Отвратительна ложь. Но прекрасней всего
Летний лес и вечернее солнце.
Я сильнее, чем лес, не люблю ничего.
Лес, природа. А что остается?
Нет, со временем ждешь от всего перемен:
Президента слегка изменили,
Валят лес и портреты снимают со стен,
Остальное, как водится, в силе.
На тумбе – книги, на траве – дрова,
Куда ни глянешь – бывшие деревья.
Я чувства умножаю на слова,
Ты увлечён процессом разделенья:
На две, четыре части или три –
Зависит от диаметра полена.
Кричу: – Палач! Хоть лезвие протри!
Смеёшься, вытирая о колено.
И слышу под распахнутым окном:
- Скажи-ка мне, чьё солнечное слово
Не вырубить вовеки топором?
- Иванова, Тувима, Русакова!..
И бьёт в живот подкованная дрожь.
Потом, моё отчаянье заметив,
Ты ласково меня произнесёшь
Улыбкой, вздохом или междометьем.
Люблю тебя, утратившее речь,
Разумное, древесное, земное.
Бросай дрова в простуженную печь,
Я чаю заварю на зверобое.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...230... ...240... ...250... ...260... ...270... 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 ...290... ...300... ...310... ...320... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|