Сам виноват. Ни о чем не жалею.
Листья к асфальту туфлями клею.
(Сентябрь 1984 года.)
Суходубу
Самолет махнул крылом.
Самолет – металлолом.
Может и летает где-то,
Только ведь не важно это.
Через двадцать восемь лет
От него остался след.
Кто-то видит. Кто-то – нет.
Ты, наверное, спешила
И поэтому решила,
Что прощаться нам не надо.
Город привкус лимонада
Поменял на привкус яда.
Ну а через две недели
Все накрылось как-то сразу
Очень звонким медным тазом.
Я бродил... Аэропорт
Отпустил меня под вечер.
Вечер в баре обеспечен
С коньяком и со страданьем.
И еще с похмельем ранним.
А еще с похмельем поздним.
В чьем-то зале ожиданья
Я лежал смертельно ранен.
И какие-то слова забивались словно гвозди.
Человек взмахнул крылом -
Что-то там в металлолом:
Деньги, кольца, сигареты,
Пряжки, фантики, ключи.
И единственное лето
Тихо тренькнуло в ночи.
Ночью – минус. Возле губ
Облачко-душа клубится.
Бог с тобою, Суходуб,
Если все тебе так снится.
А с собой нательный крестик.
Если даже много лести –
Все зависит от крыла,
От размаха. Ты спасла,
Когда я махнул крылом...
(Сентябрь 2011 года)
открываю тебя как Америку....
каждый день по звезде
на утопленном словом диване
полосатой дороги любви
нас уже как ещё
не забанят
я нулю фазой улицы счет
и розетка как света табло
распускается утром бенгалясь
словно тигр
под
молчанье...ещё...
я хочу
чтобы время смеялось
о тебе
обо мне
под ключом
из упавших с сирени сердец
не желтеющих
вечно зелёных
мне тебя как подъезд открывать
в сферу дома квадратом нирваны
не на до
не на на
надоест
ведь полковники
любят так странно
генералам козу показав
у окошка вокзала...
белых лилий тебе не видать
не из лучшей из песен
не худшей
а вулкан рукотворный осенний
как цветок из осенней тоски
листопада костром отгорит
и я буду ходить запах дыма
сладковатый как времени плен
оставлять на улыбках детей
в память тех
что еще и уже
и тебе
что поверил в туман...
Между Питером за окном
И Венецией на стене
Эта встреча казалась сном
Предосеннего дня на дне.
Музыкальная дребедень
Рассыпалась, белел фарфор,
И Канала Большого тень
Наблюдала наш разговор
Ни о чем – о пустых страстях
Политических и иных,
Об эстетике, «о путях»... –
Лишь бы голос твой не затих.
И заслушавшись, хоть на час,
Накануне сгущенья тьмы,
Позабыть, что давно о нас
Не могу я подумать «мы».
21.
О, Дане не надо!
Вариант:
А лего Дане не надо, Гела!
22.
Я напишу «уши», Паня.
23.
Кот, а кот, то каток!
Вариант:
Кот, а кот, тут-то каток!
24.
Дог Санули жил у нас год.
25.
Я на манеже – не жена Маня.
Вариант 2:
О, не жена Маня, а я на манеже, но...
Вариант 3:
Но не жена Маня, а я на манеже, Нон.
26.
Нила в загул слуга звал, Ин.
27.
Ала, к лоту толпа плот утолкала.
28.
Затри, Ир, таз!
Вариант:
У! Микки – за! Три, Ир, тазик Киму!
29.
Илона – типа капитан Оли.
30.
Он дал указ, а казаку ладно.
1.
Слово «так» и нота си
Это быстрое…
2.
Где-то там, где-то там
Барабаны есть…
3.
Мы то сказали нашей Варе,
Что брак существенный в…
4.
Толст и грязен дикий як,
И Макар у нас -…
5.
Бублик-тор и много ос
Это куча льда -…
6.
Только в три зелёных тона
Рисовали мы…
7.
Трос порвать не может Тинка,
Так как это не…
8.
Что там было – торф ли, туф ли,
Но запачкали мы…
9.
Знаешь ты, у цвета чинки
Есть и пестик, и…
10.
Ноту «си» больному петь –
Только слабенько…
05.01.10
олбанигейт
я столько знаю
помню
и живу
что вешаться можно ежедневно
трижды
на завтрак обед и ужин
но умею еще больше
Польша не только Босх
поэтому
не дождётесь
материнские платы
всего лишь законы кремния
мыла кресало
сало души
вылечим суффикс -вши
соврамши простив
только вода
памятью о тебе
значит Тибету петь
стыдно в глаза смотреть
детям
за этот мир
в новом
закон воды
воющий будет жить
бьющий стеллзами в спину
в сплин
зря что ли
сны старинны
с шапками от Миру
я завожу игру
в домене света
ru...
в зеркале космоса солнце это луна
тихо рожденная жизнь перламутровой тверди
души планет
это звезды и песни медведей
наша волна
помнит об этом
в закате мерцающей меди
гностик упрямый теряет характера путы
и открываются небу пути
ночь задыхается в запахе белой сирени
именно белой
душа обретает уют
в море того
кто твой уголь отбелит до мела
веткой стихов на снегу
в ягодах спелой рябины
солнце ночное
жизни и дома
мой заповедный приют
ветреной птицей
надрывно молчащей
в осень все дальше и чаще
письма не ждут
ни теплом ни стихами
где зеркала больше не бьются
тают слова и осенние дни облетают
с ними уйдет навсегда
все что болело и жгло
от тебя отвлекая
зеркало мира моё
сильное небо в плаче сентябрьских дождей
нежное и беззащитное
как мотылёк
