|
|
* * * Едва забрезжит за окном рассвет, Кончая балаган ночного пира, Чтоб отряхнуться от хмельных тенет, Я отхожу полуторным кефиром. Кто кофе пьёт спросонья натощак, Чтоб распахнуть глаза навстречу утру, Другие – пиво, водку и коньяк, Но их тошнит от чая и йогурта. Методик много победить мигрень, Один терзает плоть контрастным душем, Второй на голове стоит, как пень, Пока не станет чуточку получше. На улицах нас ждёт обычный день С неразберихой, давкой, курсом акций… Чтоб окунуться снова в дребедень, У каждого свой курс реанимаций. И в дождь, и в снег, в жару и холода, До крайнего дойдя изнеможенья, Кефир не забываю никогда Я вечером купить для пробужденья. ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ Инна Заславская – "Ночь отпоила утро молоком..." * * * Ночь отпоила утро молоком, Надоенным небесною коровой. Оно текло и тёплым шепотком Будило этот город нездоровый, Охрипший и оглохший от борьбы С самим собой, замотанный шарфами Колючих улиц. Если б да кабы Леченье впрок… Но тесными дворами Ползла зараза полчищем машин, Сбивая в клейстер сливочные реки. И привкус гари в воздухе першил, В дыханье впившись, кажется, навеки. И светофоров огненную сыпь Уже замазать не могла зелёнка… С далёких пастбищ млечной полосы Смотрела вниз небесная буренка. Она вздыхала, выпятив бока: «Недомоганья городские стойки, И потому так много молока Я припасаю для вечерней дойки»
"Ах, очертя бы в омут головою!"
Софья Арнгольд
Я расскажу вам честно, не шутя,
как бросилась я в омут, очертя.
Трагедия не в том, что – головою,
не в том, что я ударилась и вою,
а в том, что я никак на гладком льду
начерченную прорубь не найду.
Ведь помню хорошо, как я чертила!
Да стёр её какой-нибудь чертило.
И вот теперь, сугробами скрипя,
и сердце возмущением скрепя,
Иду я и рыдаю: – Боже мой! -
Да это же немыслимо – зимой
нырнуть с разбега в омут головой...
Дилан Томас
***
Рука, за подписью разрушившая город,
И горло людям пальцами сожмёт
Пятёркой слуг, срывая плащ и ворот,
И короля убьёт.
Могучая рука, от немощи бледнея,
Прикрыв плечом склонившимся перо,
Коварного убийства посильнее
Огнём пошлёт тавро.
Подписан договор! – с Бедою и со Смертью.
Несчастья хлынут алчной саранчой,
И похороны жуткой круговертью
Пойдут вслед за мечом.
Печать оттиснута... И, имя нацарапав,
Не ослабела белая рука,
Пот не прошиб... Но пальцы – грязной лапой
Вдруг стали на века.
Dylan Thomas
***
The hand that signed the paper felled a city;
Five sovereign fingers taxed the breath,
Doubled the globe of dead and halved a country;
These five kings did a king to death.
The mighty hand leads to a sloping shoulder,
The finger joints are cramped with chalk;
A goose`s quill has put an end to murder
That put an end to talk.
The hand that signed the treaty bred a fever,
And famine grew, and locusts came;
Great is the hand that holds dominion over
Man by a scribbled name.
The five kings count the dead but do not soften
The crusted wound nor stroke the brow;
A hand rules pity as a hand rules heaven;
Hands have no tears to flow.
Джон Мейсфилд
Русский балет
Гном-музыкант играет под луной
Для балерины музыку Шопена -
Шум уходящих вёсен видит сцена:
Улыбчивы крылатые движенья
И грациозно светлое паренье...
Забыт жестокий мир, заботы и сомненья.
Кокетливость встречается с Весной.
И юность вызывает восхищенье,
Мечтательные чувства у мужчин.
Пусть царства гибнут – что им средь руин? -
Крылатая улыбчивость её
Обман и вдохновение даёт.
Безумие охватывает, – и
Чарующие прелести свои
Дарует с лунным светом... – Наслажденье!..
Гном умолкает... Танцовщица
Скользит со сцены в мир иных вещей
Улыбчивою светлостью лучей, -
А там кентавр, единорог,
Принцессы, Роланда рожок,
Мистерии магические, – всё,
Чем русская владеет чаровница...
John Masefield
Ballet Russe
The gnome from moonland plays the Chopin air,
The ballerina glides out of the wings,
Like all the Aprils of forgotten Springs.
Smilling she comes, all smile,
All grace; forget the cruel world a while;
Forget vexation now and sorrow due.
A blue cap sits coquettish in her hair.
She is all youth, all beauty, all delight,
All that a boyhood loves and manhood needs.
What if an Empire perishes, who heeds?
Smiling she comes, her smile
Is all that may inspire, or beguile.
All that our haggard folly thinks untrue.
Upon the trouble of the moonlit strain
She moves like living mercy bringing light.
Soon, when the gnomish fingers cease to stray,
She will be gone, still smiling, to the wings,
To live among our unforgotten things,
Centaur and unicorn,
The queens in Avalon and Roland`s horn,
The mystery, the magic and the dew
Of a to-morrow and a yesterday.
Всё случится внезапно и просто:
содрогнётся вселенная чуть -
и взлетят наши чувства на воздух,
и событий закончится суть...
Распадутся пространство и время,
превращая материю в свет.
И галактик созревшее семя
станет вечною сущностью НЕТ.
Ничего невозможного нету,
если в мире материя есть,
подарившая миру планету,
затаившую к вечности месть.
Это буднично очень и просто:
содрогнётся вселенная чуть -
и рассыплются искрами звёзды,
освещая бездонную жуть...
«Здравствуй, мама!» – Телефоны
равнодушные молчат,
деловые почтальоны
не приходят, не стучат.
«Здравствуй, мама!» – Что случилось,
почему не пишет сын?
Почему сегодня снилось
под шуршание калин
у раскрытого окошка
сына бледное лицо?
Почему, мяукнув, кошка
побежала на крыльцо?
«Здравствуй, мама!» – На рассвете
показалось – скрип шагов.
Вновь зима... Большие дети
за бескрайностью снегов.
«Здравствуй, мама!» – И весною
не тепла ты стала ждать,
а сынка с его женою,
опасаясь не проспать
письмоношу за калиткой
и внезапного звонка.
...Со смущённою улыбкой
солнце смотрит с высока.
«Здравствуй, мама!» – В жизни много
перекрёстков и дорог,
приводящих, слава богу,
на родительский порог.
...Картиною Малевича
Его заворожу...
ТАМАРА ТАГЕКО
Малевич, в творческом угаре,Решил портрет нарисоватьДевицы в красном пеньюаре,Что разделила с ним кровать.Потратил времени немало,Расписывал перёд и зад,Чертил изгибы и овалы,Но получался лишь квадрат.Художник! Не ищи натуры,Она обманчива, увы…Пойми одно: все бабы – дурыС квадратом вместо головы.
"Спасибо, старый друг Апрель...
Что, как соскИ подросшей дочки,
Томятся, набухают почки!.."
Владимир Олейник
Спасибо, друг, набухли почки!
И вслед за ними я набух.
В стихах своих дошёл до точки,
до грудок девичьих, до двух...
А ведь солдат... Своей кирзою
я так стеснительно пропах,
что запах от девчат не скрою
в искусно скроенных стихах:
и подходить ко мне не хочут!
Стоят в сторонке и глядят,
как парни радостно регочут,
пред ними выстроившись в ряд.
Спасибо, друг Апрель, конешно.
Скорее почки распускай:
другой подходит друг сердешный -
салага наш, зелёный Май.
Мы с ним прикроемся листочком
и к девкам смело подойдём,
и груди ихние платочком
прикроем и гулять пойдём...
"Бреду по траве, голопятая..."
"Копытами чавкает скот..."
Ольга Киевская
Зачуханная и лохматая -
изорвано платье в куски -
бреду по траве, голопятая:
на пятках протёрлись носки.
Иду за голодной скотиною:
копытами чавкает скот!
Да… Много ль на трёшку с полтиною
им сена пастух напасёт?
Деревня моя разнесчастная!
Уж, видно, такая судьба:
Природа – краса распрекрасная,
а люди и скот – голытьба.
Сниму-ка лохмотья последние,
продам – и коров накормлю.
Я тоже, мои разлюбезные,
зело как почавкать люблю!..
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...210... ...220... ...230... ...240... 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 ...260... ...270... ...280... ...290... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|