- Ржавчина. – Раздумчиво произнёс Белов и примолк, откинувшись на спинку кресла. 

Скрестив руки на груди, он сидел, устало перебирая пальцами воображаемые четки. Причём, чётки в правой руке у него были, видимо, значительно крупнее, чем в левой, – и его собеседник, Чернов, сидящий напротив за массивным столом, едва замечал шевеление пальцев левой руки. 

- Что? – Вскинул брови Чернов. 

- «Ржавчина» – это рассказ Рэя Брэдбери. Фантастика. 

- К чему это ты? 

- А к тому, – открыл глаза Белов и положил руки на колени, – что в этом рассказе один чудак смастерил прибор, которым он мог железо превращать в ржавчину, воздействуя на пары воды в воздухе. 

- Не смешно. – Усмехнулся Чернов и выжидательно уставился на коллегу. 

- Не смешно, – спокойно согласился тот, широко улыбаясь. – Не смешно, – повторил Белов и, не глядя на Чернова, кивнул ему уже без улыбки и встал с кресла, которое не скрипнуло под его крупной фигурой, а взвизгнуло, – но идея хорошая. Простая идея и, я бы сказал, своевременная… 

- Что ты имеешь в виду? Хочешь весь металл перевести в ржавчину? Хочешь стать «ржавым монстром», грозой и властелином каменного царства? – в голосе у Чернова не было ничего, кроме сарказма. 

Но Белов не отвечал. Он неторопливо прохаживался по кабинету и сосредоточенно перебирал свои мнимые чётки, но теперь уже обе руки были у него за спиной. 

Чернов бросил взгляд на часы и нахмурился. Беседа о достоинствах фантастических идей могла затянуться. Белов не спешил, и это было явным признаком того, что неминуемо придётся придумывать деликатный способ его изгнания из кабинета. «Мне еще кучу дел надо разгрести, а этот сказочник, кажется, всерьез и надолго погряз в очередной идее фикс» – с неудовольствием думал Чернов, исподлобья наблюдая за выражением лица новоявленного «монстра». 

- Нет! – наконец сказал Белов, останавливаясь и широко разводя руками. – Речь идёт не о монополизме в металлургии и не о фильмах ужасов. – Речь идёт – и это намного интереснее! – о всеобщем и полном разоружении… 

Тут Чернов мигом забыл о своем плохом настроении и, не выдержав, раскатисто и с облегчением рассмеялся, заблестев ровным рядом белых зубов. 

- Слава богу! А то я уже начинал думать, что ты по делу зашел! Молодец. Сказку, говоришь, надо сделать былью? Говоришь, что ты, гений-одиночка, изобретатель, получивший образование по научно-фантастическим бестселлерам, сумел-таки сделать то, чего все цивилизованное человечество не смогло сделать за всю свою историю? Поздравляю. Разоружение наметил на понедельник? Знаешь, давай-ка, лучше перенесем его с утренних часов на вечерние, – пусть всё будет скрыто в полном мраке. Тогда нам на следующий день поверят, что из оружия на планете остались только детские рогатки, и что отныне только воробьи и оконные стёкла могут переживать за свою безопасность. Ну, что, согласен? 

Чернов говорил, ожесточённо жестикулируя и всем своим видом показывая, что у его оппонента на ответ остаётся меньше времени, чем его понадобится для того, чтобы немедленно покинуть кабинет и плотно прикрыть за собой дубовую дверь. 

Но на Белова эта эмоциональная речь не произвела никакого впечатления. Он, очевидно, был готов к подобному повороту. 

«Тёртый калач!» – с досадой подумал Чернов. – «Этот сумасброд воцарился здесь надолго. И не вызывать же охрану, – друг, черти его принесли, – не выставлять же за дверь!». Сверлила мысль: «теряю время, теряю время, сколько же я теряю времени!..». 

День был испорчен окончательно. 

Солнечные лучи нещадно обжигали лаковую поверхность подоконника и дымкой проникали сквозь полупрозрачные шторы, сухо рассеиваясь в раскалённом воздухе. «Кондиционер не справляется?.. Ба! Да я же его не включил! Мы вместе вошли в кабинет и, обмениваясь холостыми залпами шуток, забыли о том, что день сегодня будет жаркий. Лето в разгаре! А тут ещё и фантастика свалилась на мою голову. Убийца этот Брэдбери! Бред – бери… Брэдбери, забери свой бред!.. Ржавчина, видите ли!». 

Чернов стремительно встал, оттолкнув кресло, ринулся к кондиционеру, и, щёлкнув переключателем, некоторое время прислушивался к его урчанию, подставляя лицо под воздушную струю. 

Тем временем Белов подошел к столу, выдвинул один из стульев и открыл старый портфель, напоминающий по своей ветхости знаменитый портфель Михаила Жванецкого. Бросив взгляд на раздражённого коллегу, Белов извлёк прибор величиной с обыкновенный амперметр, на котором, однако, не было никаких окошек и шкал, а была только одна единственная кнопка, похожая на кнопку звонка у входа в коммунальную квартиру. 

- Вот, – сказал он буднично. – Полное и всеобщее разоружение. 

Чернов угрюмо молчал и не смотрел на прибор. Он внимательно разглядывал лицо своего приятеля, надеясь, что тот, наконец, одумается и прекратит свои шуточки. Время-то идёт… 

Белов приложил палец к кнопке и сказал: 

- Командуй, Чернов. В твоих руках судьба всего человечества. Произнеси заклинание типа: «Сгинь, нечистая сила», я нажму кнопку, и всё околоземное пространство превратится в ядерный студень, в котором станут невозможными взрывы атомных и водородных бомб. Что же ты медлишь? 

- Иди ты… – ругнулся Чернов и возмущённо отвернулся, барабаня дрожащими пальцами по столу. – Иди отсюда. Мне надо работать. 

Чернов решительно выпрямился, придвинул к себе стопку бумаг и нажал на кнопку, вызывая секретаршу. 

Мигом вошла миловидная особа и, склонив голову набок, сказала с улыбкой:  

- Я слушаю вас. 

- Во-первых, скажите этому… – Чернов затруднился в определении «этого типа», – чтобы он убирался. А во-вторых… 

- А во-вторых, – ласково обратился к девушке Белов, – не обращайте, пожалуйста, внимания на того, кто сказал вам «во-первых», и подойдите, очень вас попрошу, ко мне. 

Девушка вопросительно взглянула на босса и сделала один шажок. Остановившись, она поправила локон у виска и замерла в ожидании. 

- Ну, как хотите. Вам и оттуда будет всё видно. А ты, – с усмешкой обратился Белов к хозяину кабинета, – успокойся. По пустякам я не стал бы у тебя отнимать твоё драгоценное время, отведённое для научных поисков. – Последние слова Белов произнёс с явной иронией. 

Чернов понимал, что у него нет сил даже промычать в ответ. Он мотнул головой, как бы признавая это. 

А Белов продолжал говорить спокойно и уверенно, обращаясь к смущённой девушке и демонстративно отвернувшись от побагровевшего Чернова. 

- Миледи, – таинственно и с нарочитой нежностью говорил Белов. – Окажите любезность, нажмите на эту кнопочку, и мы с вашим шефом будем вам очень признательны.  

Девушка качнулась и сделала еще пару-другую шажков. Слегка изогнувшись, она изящным движением тронула кнопочку, и её хищно загнутые длинные ноготки при этом блеснули.  

Чернов услышал легкий шум слабо вибрирующего прибора. 

- Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять. – Чётко отсчитал Белов, снова нажал на кнопку и торжественно сказал: – Дело сделано. – Милочка, вы своим пальчиком на три секунды отключили все атомные электростанции на Земле, где бы они не находились, в России ли, во Франции, в Японии или даже на обратной стороне планеты, в Соединённых Штатах. 

- Что ты несёшь?! К чему этот спектакль? Вы свободны, – обратился Чернов к секретарше. 

Она пожала плечами и удалилась. 

Чернов встал, обошел стол и взял в руки прибор, оглядывая кабинет в поисках мусорной корзины, явно намереваясь определить его туда. Белов угодливо поднёс корзину и сказал, любуясь ситуацией и произведённым эффектом: 

- Бросай. И ты станешь современным инквизитором, уничтожающим научные достижения. 

- Что это за штука? – угрюмо спросил Чернов.  

- Присядь. Я расскажу. Помнишь, лет десять назад мы с тобой попытались разобраться с резонансом внутри ядра гелия? Мы предположили тогда, что поля сильных взаимодействий при возбуждении могут дать резонанс с непредсказуемыми последствиями. 

- Помню. Мы тогда думали, что ядро гелия в этом случае испускает особую резонансную частицу… Постой, постой, но ведь эту тему впоследствии закрыли, как явно неперспективную! Частицы эти могли быть сродни нейтрино, а школьнику известно, что нет прибора, способного «поймать» такие частицы! Других частиц мы не могли обнаружить, сколько не бились… 

- Да. Ты всегда и, к сожалению, во всем прав. Школьникам нынче многое известно. И прибора такого быть не может, если он не размерами со здание этого института. Это так. И тему закрыли. Но я не школьник и не привык доверять современным учебникам. Я подумал: а что если резонанс внутри ядра вызвать не внедрением грубой силы в ядро, – а тебе и всем школьникам известно, что событие это довольно редкое, – но простым срывом электронного облака… 

- Как? – вскричал Чернов. – Чем ты его сорвёшь? Погоди. Но если тебе это удастся, то неминуемо последует выплеск энергии из ядра, т.е. именно то, что и следовало доказать! И тогда… Стоп, стоп… И тогда возбуждённое ядро покинет квант, или целый пучок квантов; и тогда в резонанс вступит соседнее ядро; и даже с не сорванным электронным облаком. Но это должен быть водород! Чем проще атом… Но у водорода нет ядра! Вернее, есть только протон. Каким образом протон войдёт в резонанс, да ещё и с испусканием этих твоих гипотетических частиц? 

- Войдёт. Я уже всё сделал. Это такой пустяк, что я несколько лет не мог прийти в себя от изумления, настолько всё оказалось просто на самом деле! Вот это устройство. 

Белов несколько раз нажал на кнопку своего прибора. 

- Понимаешь? Здесь находится микроскопическая капсула с водородом. Я пропускаю слабый электрический ток, срываю электрон с одного или нескольких атомов, протоны испускают «дымок» из «трубки мира»; а дымок, – так я назвал этот эффект, – практически мгновенно распространяется вокруг, наполняя «задымлённостью» всю материю, из которой состоит Земля. При этом становится невозможной ни спонтанная, ни искусственная радиоактивность. Повторным нажатием кнопки я снимаю резонанс, и так же мгновенно всё входит в норму. 

- Невероятно. 

- Но факт. 

- А как ты это можешь доказать? 

- Элементарно. Набери номер телефона президентской администрации и сделай заявление, что ты останавливаешь все атомные электростанции в стране «на профилактическое исследование». Заодно сообщи об этом прессе. Назначь сроки эксперимента. Скажем, это произойдёт такого-то числа такого-то месяца, в такое-то время. И добавь, что одновременно прекратят работу все ядерные реакторы и атомные электростанции во всем мире! Скажи также, что теперь всё ядерное оружие можно вывозить на городские свалки. Без твоего позволения ни одна бомба не взорвётся. 

Несколько секунд они смотрели друг на друга, а затем Чернов вытер пот со лба, и поднял телефонную трубку. Несмотря на кондиционер, в кабинете было жарко и душно.