|
|
Вернувшись в Киев, в стольный град
С крещением, Владимир,
Вновь обретённой вере рад,
Заметил – «Город вымер? –
Кумир виновен! Где народ?
Мы, Русь, обрящем Бога,
И пусть Перун туда идёт,
Куда ему дорога!..»
И люди верные пошли,
Порушили кумирню, -
К Днепру Перуна волокли
Жестоко и немирно:
С горы тащили божество,
К хвосту кобылы сивой
Его приладив с торжеством.
Тряся с репьями гривой,
Она к Днепру стремглав неслась,
За ней тащился идол,
Земля под взвозом так тряслась,
Что идол даже прыгал!
Его двенадцать мужиков
Жезлами колотили
До расщепления боков! –
Так бесов выводили,
Что русский люд ввели в обман
Своей бесовской силой.
Перун как пень трещал от ран,
Истерзанный кобылой…
И слышен был неверных плач,
Стенания и вопли, –
Жалели идола! – Но вскачь
Пошёл изгон! – Намокли
Кобыльи сивые бока
И стражников ладони.
Глядит Владимир свысока –
И прошлое хоронит:
«Чудны дела твои, Господь!
Великий, ты – всесилен!
Ещё вчера Перуна плоть
Была грозой кумирен,
А ныне – свергнут он! – гляди!
Бревно! – непочитаем!
Дубина! Дьявол! – позади
Почёт… теперь – ругаем
Своих кумиров… В реку! – скинь!
Приставь людей с баграми!
Нечистый пень корявый, сгинь!
Христос теперь над нами…
А чтоб его назад волной
К Руси не прибивало,
Идти за ним! – толкать рукой,
Толкать, толкать! – и мало
Беды чтоб не было ему
От нашей доброй воли…
А я, народу моему
Желая лучшей доли,
Велю собраться на реке
Назавтра – и креститься!
Ну, нет ли сил в моей руке?
Испробуй уклониться –
И ты мне враг и зол и лют,
Богатый или бедный.
Какие в реку не войдут
В сей час святой, победный, –
Хотя он нищ, хотя он раб, –
Те за Перуном сгинут.
За ними весь их жалкий скарб
В Днипро широкий скинут…»
Назавтра Киевская Русь
По грудь в Днепре стояла
И криком радостным: «Крещусь!»
Пред Богом вопияла.
Князья, купчишки – весь народ! –
В речной воде бродили
Туда-сюда, назад-вперёд –
И бороды крестили.
Держа младенцев на руках,
В стремнины окунали
И так за совесть, не за страх
Молитвенно стенали:
«Владимир-князь! Отец родной
И нам, и вере новой!
Сплотимся мы, твоей рукой
Единою ведомы.
Дозволь и наших жён крестить!
Хотим спасти и наших
И дев, и жён, чтоб их любить
Как верных, а не падших!..»
Смеялся князь. Попы, смеясь,
Крестили дев и женщин.
Вот так Россия поднялась
(С восторгом, и с не меньшим,
Чем днями ранее она
Перуну поклонялась,
Теперь без хлеба и вина
Пребыть в грехе боялась)
На Новый путь в грядущий век…
И знаю: Божье царство
Придёт! – ведь русский человек
Так верит в государство!
2012-01-14 09:39Уход / Петр Корытко ( Pko)
Бутылка белого вина
стоит свечою незажжённой,
а в ней искрится тишина
печалью перенапряжённой...
И мы с тобою говорим
одними скучными глазами,
и вянет сигаретный дым
сиренью сизой между нами.
Напрасно вечер чуда ждёт,
его не будет больше, чуда.
Конец неловкости придёт -
и мы с тобой уйдём отсюда.
Я помогу попасть в рукав
твоей надушенной одежды,
а ты кивнёшь, в него попав,
как много раз бывало прежде.
И шагом брошенной мечты
истаешь тенью по проулку,
и я пойму – уносишь ты
безгрешной нежности науку
любовью душу врачевать,
лечить теплом сердечных связей...
И я останусь – остывать
у луж из не целебных грязей.
.
Hermann Hesse.
Pilger
Ferneher der Donner ruft,
Schwarze Wolkenmänner jagen
Stöhnend durch die schwüle Luft
Und der Wald beginnt zu klagen.
Einsam durch das weite Feld
Kommt ein Pilger hergeschritten,
Einer, der im Kampf der Welt
Schmach und Wunden viel erlitten.
Zitternd knistert Zweig und Laub,
Schwüler wird die Luft und gelber,
Dick in Wolken fliegt der Staub,
Und der Pilger bin ich selber.
1901
Подстрочный перевод:
Герман Гессе.
Странник
Вдалеке гром гремит
Черные облака-мужчины гонят (травят)
Со стоном сквозь душный (знойный) воздух
И лес начинает жаловаться (сетовать).
Одиноко через широкое поле
Идет (приближается) странник (паломник) сюда забредший,
Один (тот самый) кто в битве мировой
Много претерпел бесчестия и ран.
Дрожащие отростки и листва потрескивают (беснуются).
Воздух становится жгучим и желтым
Густая (толстая) пыль летает в облаках
И странник – это я сам.
______
Герман Гессе.
Странник
Слышен тяжкий вздох лесной...
Егеря – густые тучи –
Гонят с шумом душный зной...
Гром – все ближе и все круче…
Странник… Поле перед ним…
На полях житейской брани
Одинокий пилигрим
Был не раз унижен, ранен…
Дрожь охватывает лес,
Воздух желт и жгуч – до боли...
Пыль – клубами – до небес...
Это я – тот странник в поле.
.
Мы читаем стихи Русакова,
Мы стихи Башлачёва читаем…
Здравствуй, кровью согретое слово!
Режь нам глотки зазубренным краем.
Рассекай, потроши, будто лопасть,
Засевай одичавшее поле,
И даруй травяную способность -
Развиваться из праха и боли.
Ничего нам не светит на небе,
Но, покуда не свистнули косы,
Дай нам право – досель безголосым –
Не на крик, а, хотя бы, на щебет.
Мы поднимемся и защебечем:
Одарённые словом – блаженны,
Потому что живут в совершенном
Искажении духа и речи.
Остуди нашу страсть к монологам,
Научи разговаривать с Богом
Для того, чтобы равно молиться
За младенца и самоубийцу.
Извлеки из нечистой утробы
С Божьим слухом и зрением, чтобы
Расцвели и запели над нами
Колокольчики – колоколами.
2012-01-13 22:56код 6 / Булатов Борис Сергеевич ( nefed)
Когда сосульки до земли,
В сенях застыло молоко,
Пастух кукует на мели,
Зимой в деревне нелегко,
Метель бушует, гололёд,
Сипуха под стрехой поёт:
Ту-ху… Ей вторит ветра гул,
Пока жена скоблит чугун.
Когда до церкви не дойдёшь,
И гонит всех домой мороз,
И птицам голод невтерпёж,
И дочка трёт сопливый нос,
Из печки яблоки, как мёд,
Сипуха под стрехой поёт:
Ту-ху… Ей вторит ветра гул,
Пока жена скоблит чугун.
2012-01-13 22:55код 4 / Гаркавая Людмила Валентиновна ( Uchilka)
Когда сосульки в полстены,
морозом пальцы сведены,
и в зал дрова принесены,
и льдинки в молоке видны,
не греет кровь, и всюду грязь, -
тут филин ухает, смеясь:
Ту-гу!
Ту-фит, ту-гу! – пой, ангелок,
пока Энн чистит котелок.
Когда подвластно всё ветрам,
и только кашель слышит храм,
и мёрзнут птицы по утрам,
носы багровы – боль и срам,
и с жарким маслом яблок связь, -
тут филин ухает, смеясь:
Ту-гу!
Ту-фит, ту-гу! – пой, ангелок,
пока Энн чистит котелок.
2012-01-13 22:54код 3 / Гаркавая Людмила Валентиновна ( Uchilka)
Когда в сосульках вся душа,
и греет пальцы Дик, дыша,
а Том дрова несёт, дрожа,
и молоко в ведре – куржа,
дороги – грязь и снег с водой, -
сова хохочет над бедой:
ту-ху,
ту-фьють, ту-ху! – весь нотный стан! -
пока скоблит котёл Джоан.
Когда по-адски ветер выл,
и кашель пастора глушил,
и воробей в снегу уныл,
и у Марьяны нос простыл,
и в жжёный сахар – яблок слой, -
сова хохочет над бедой:
ту-ху,
ту-фьють, ту-ху! – весь нотный стан! -
пока скоблит котёл Джоан.
2012-01-13 22:54код 2 / Гаркавая Людмила Валентиновна ( Uchilka)
Когда сосульки виснут с крыши,
продрогший Дик в ладони дышит,
а Том несёт дрова камину,
на молоке шугою – льдины,
и под ногами грязь-шуга, -
сова трунит издалека:
ту-ху, ту-фьють, ту-ху... – пока
дно чистит Анна котелка.
Когда лишь ветер воет с нами,
и кашель – проповедью в храме,
в сугробах птицы ищут проса,
Марьяна – с воспаленьем носа,
печёных яблок гарь сладка.
Сова трунит издалека:
ту-ху, ту-фьють, ту-ху... – пока
дно чистит Анна котелка.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...210... ...220... ...230... ...240... 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 ...260... ...270... ...280... ...290... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|