|
|
Поэзия – игорный дом.
Где слово разменяв удачно,
Поэт на мир взирает мрачно,
Превознося Содом.
Поэзия – игорный дом
Где рифма служкою батрачит,
Где честность обзывают клячей.
Талант- холуй, пардон.
Поэзия – игорный дом
Где на столе гордыня пляшет,
А муза чем наглей, тем краше.
Где память греют льдом.
Поэзия – публичный дом
Где ставят ложе от Прокруста
Для зарождения искусства.
Где истину в поддон.
Смешаю тушь китайскую с тоской,
Чуть нежности добавлю, чтобы цвета
Был тон теплей. Пусть плавность пируэтов
Пера по светлой глади меловой
Вернет давно потерянный покой
И станет на сомнения ответом.
Но в каждом знаке видятся приметы
Знакомых черт и ясный образ твой
Тревожит так, что кажется: ресницы,
Как крылья мотыльковые легки,
Невидимо касаются щеки….
И вот уже летит за край страницы
Строка, и знаки гибнут, как полки
Австрийцев на полях Аустерлица.
К горизонту уходят мечты кораблями,
но увидеть рассвет суждено только лучшей.
Не все тучи когда-то прольются дождями,
но любой из дождей был когда-то тучей.
Из похода вернулись слова бумерангами,
но осталось в живых лишь одно из семи.
Не все люди когда-нибудь станут ангелами,
но все ангелы были когда-то людьми.
Каждый день засыпает прямыми вопросами...
Наши ангелы – сущие дети, пойми.
Не все ангелы были когда-то взрослыми,
но все взрослые были когда-то детьми.
Исправленный, после замечаний.
Когда ты умрёшь, то тебя порастащат
Бабы твои на стихи и слова
И бережно так в нафталиновый ящик
Задвинут. Шавкою сделают льва.
Когда ты умрёшь, то каждая скажет:
«Он только мой, никому не отдам.»
По вкусу оденут, мистерии в раже
Устроят и поползут по следам.
Когда ты умрёшь, то каждая сможет
Воздвигнуть храм, написать статьи.
А ты же не сможешь хлестать их по рожам
Словами на вылет и материть.
Когда ты умрёшь.., но ты, кажется, умер.
На сценах рыдают, за сценами пьют.
И только в стихах твоих слышится зуммер
Души, презиравшей любовный уют.
.
* * *
Всё уже было. Написано ль, сказано…
Всё уже было, не плачь…
Жизнь одинакова – мы с тобой разные, –
Главная из незадач.
Все уже было. И наша история
Тоже была много раз…
Клоун на гвоздике, осень за шторою...
Свет так же медленно гас.
Так же какой-нибудь пра-прародитель мой
Жил – огород городил,
И – вот такою же ночью мучительной –
Те же слова находил…
.
привязывая к трону королеву
нас сожгут на бенгальских кострах
в листопаде долгов и квитанций
лгать тебе не смогу
и казаться
буду страшной как мир на пиру
у чумы клубняка бледных игр
генералов пропитых сортиров
ты же больше
тепла и стихов
любишь шторы и старые раны
извращений доверчивых слуг
страшных слов из проснувшейся в ванной
теплой ночи
встречая их там где они настоящие
снег
отогреть как собаку с мороза
их броню нежным рыком от волка
заводя тень предсердия слева
королеву опять развязав
и пусть валит себе по-английски
В подвале дома сдохла мышь,
с собой покончило искусство,
и у меня такое чувство,
что изменяет мне Париж,
что не меня ты ждёшь к обеду,
вздыхая сидя у стола...
Я, может, вовсе не приеду,
но как хочу, чтоб ты ждала!
я родилась
с полынным запахом победы
под цифрой 29
для Тебя...
мы забира*ем время из зеркал
затоптанных чужими сапогами
в подземку неба
тем кому оно принадлежало
возвращая
забытой simкой выпущенных птиц
для перелётного транзита чистоты
в разбитом небе перечеркивая плен
под сны ионов
умыв солярис материнским молоком
из новогодних расщеплений дежавю
я собираю в альвеолы дым признаний
произнесенных на предвыборных галерах
последней власти
я узнавала
все не просто хорошо
необратимо
я разложу как Пифагор твой телефон
и выужу штрихкодовость прорыва
под фон сверхновой
отказавшейся от взрыва
и завернувшей за сметаной в гастроном
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...160... ...170... ...180... ...190... 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 ...210... ...220... ...230... ...240... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|