Неоном сонная луна
в скупом режиме "эконома"
бросает луч в проём окна
квартирки маленького дома.
Трудом лелея скромный дар,
скрипя пером в страницу тома,
прилежно пишет мемуар
несчастный гном о счастье гнома.
Вздыхает тень, поёт свеча
под ночи аккомпанемент,
и нет страшнее палача
для крошки-гнома, чем «The End».
В этом городе скоро с концертами – слякоть и дождь,
И такие как я по экватору движутся вниз.
Я, конечно, верю, что ты меня подождешь
И откроешь окно, и поставишь герань на карниз…
Я приду попрощаться, и будет одно из двух…
Я скажу «До весны!»,
а должна – «Полетели на юг!» –
И следа не отыщется ни на одной из карт, -
Да негоже вообще случаться таким как я... -
Потому что дороги я не найду назад,
Затерявшись в пространстве, крошечном, как Земля.
Закрываю глаза и рисует мигрень
круг мишени на тёмной воде.
Вижу цель, а в прицеле одна только тень
моей цели.
- Не прячься. Ты где?
- Я везде.
Пробный выстрел, отдача в висок...
Поразить тень по звуку легко.
Взвыла тень, а за целью взорвался песок -
это пуля ушла в «молоко».
- Выстрел в «яблочко» – самый гуманный конец.
Хочешь мучиться? Стоит ли? Взвесь.
Вот цветы и наручников пара колец
для венчания. Где ты?
- Я здесь.
И вот вскипает сад предгрозьем,
Вздымая ветви в плясках ветра.
Поёт душа, забывши прозу
Слагая стих, где пеной вера
Вздымается из страха счастьем.
И тяжко небо тянет синью.
Как будто первое причастье
Раскаты грома. Дождик ринит
На поле, речку с берегами,
По крыше прогрохочет дерзко,
Омоет камень , что веками
Кого-то прах таит безвестно.
Вот так наверно пред сраженьем
Смешав любовь и безрассудность
Господь смотрелся в отраженье
Лица, в белёсую безусость.
И пахло Русью, пахло смертью
И первые уже упали,
И будто под ударом плети
Вздымались лошади. Там Кали
Аид, Анубис, слуги Мары
Cошлись на поле в предвкушенье.
И Бог повёл свои отары
К Бородино на воскрешенье.
