|
|
Как прекрасно оно, постоянство веселья и грязи!
Из безбрежного сумрака выхода, кажется, нет.
Не пылают цветы на потрескавшемся диабазе,
Не спешит в магазин захлебнувшийся водкой поэт.
Переполненный влагою воздух, густой и тягучий,
Разливаясь по Невскому, плавно течет за Финбан,
Над Васильевским зреет огромная черная туча,
И ползет с Петроградки на Стрелку холодный туман.
Очевидцы потопа теряют последние силы,
Из распахнутых окон летит аромат огурцов,
Рыжеусые дворники роют повсюду могилы
Для уткнувшихся в низкое небо живых мертвецов.
Вздрогнет вдруг Петропавловка, ангел на шпиле качнется,
Из-под мраморных досок послышится ропот царей,
Встанет страшный шемякинский Петр, тяжело отряхнется
И пойдет на Дворцовую палкой гонять голубей…
Чёрная река
Выше облаков
Дышит в берегах
Вековечных льдов.
Чем же та река
В блёстках огоньков
Держит моряка
С силою оков?
Из сарыни был
Вытолкнут под смех,
Вдохновенно плыл
С верою в успех.
А вокруг тростник,
Рослый, как бамбук,
Вдруг – далёкий крик
Или странный стук.
Можно книгу дней
Вспять перелистать:
Топь, трава на ней -
Некуда пристать.
Новый мир предстал:
Старая земля.
Падал здесь Тантал,
Глине след даря.
Над безводьем пух
В сушащих ветрах.
Быстро росный дух
Тает в черепках.
Частично замусорив площадь балкона,
Осыпались листья оранжевой масти,
И тополь отныне лишен балахона,
И крона кленовая неба не застит.
А в небе летают лишь божьи коровки,
Которых соседка сегодня травила,
Да дождик нелепый и даже неловкий
Неровно стучит по карнизам унылым!
Огромных пустынных домов каравеллы
Заброшены штормом в раскисшую глину,
И кранов костлявые мачты и стрелы
Флажками краснеют, как гроздья рябины...
Грустить я совсем не желаю, а то ведь
Преломятся мысли в неправильной призме –
Я буду стирать, убирать, и готовить,
И в серое небо смотреть с оптимизмом!
Как славно, что кризисы косят и кризы,
И хочется верить с надеждой, что где-то
Под грохот осенних дождей по карнизам
Сживают поэты поэтов со света!
Небеса надо мной, голубеют как лён.
Листопад кружит листья осенние.
Я – с тобой. И янтарный клён,
нам читает стихи Есенина.
На вислых губах солонеет засохшая пена,
Копытами, сбитыми в хлам, шевеля с неохотой,
Трусит Росинант по исхоженным тропам Вселенной,
Неся на себе погруженного в сон Дон-Кихота.
Слегка поотстав, как любому ослу подобает,
С мешком на боку и с копьем на другом для баланса,
Ушастый и серый без имени мелко шагает,
Везя за хозяином глухо поющего Пансу.
Унылый пейзаж, припорошенный тленом и пылью –
Нельзя различить по приметам ни годы, ни страны,
Но если взметнутся над плоскостью чьи-нибудь крылья,
Идальго проснется и снова убьёт Великана.
Белых облаков плывут стада,
дышет поле запахом навоза
мне в лицо, не ведая стыда.
В этом и поэзия, и проза.
Я иду, с собою прихватив
купленный рулон в универмаге,
прямо в поле утолить позыв -
время след оставить на бумаге.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...160... ...170... ...180... ...190... 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 ...210... ...220... ...230... ...240... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|