|
|
Ты уехала, и
небо стало ниже.
Ветер Таврии, как пёс,
прохладой – щёки лижет.
Знаешь,
ветру о любви,
всё, наперёд, известно,
в мире и ужасном, и чудесном.
Слышит он – когда,
в груди звонят колокола, и
приходят, то закаты, то рассветы.
Видит он как замерзают,
на губах – высокие слова – и
стучат виски, вопросы и ответы.
О безумии он знает.
Страстном и огромном, и,
о взгляде слишком хладнокровном.
О родстве бездомных, блудных душ.
Ветер – видит – я бреду,
в такую глушь!
В необузданность, где буйство и тоска,
потому, что никогда, ты никогда,
не будешь мне близка.
Я и ветер.Каждый день, как ночь.
Тёмная, длиною в тыщу лет.
Нет тебя и ничего, на
этом свете – нет.
.
* * *
«Отец мой славен и богат –
На Прчанской стороне
Блестит его большой фрегат,
Тоскуя по войне…»
Анна РЕТЕЮМ «Черногорская баллада»
Богат и славен мой отец.
Его луга необозримы ;
Везде стада его овец
Жуют траву неутомимо,
Есть у него большой фрегат…
Короче – сказочно богат!..
Но мой отец, признаюсь, горд,
Не данью покоренных орд,
Не долгогривыми конями,
Не родовыми хуторами,
Не необъятностью полей… –
Прекрасной дочерью своей
(Скромна… пытливый, острый ум)
Гордится старый Ретеюм.
Походкой – пава, грудь – бела,
Глаза… уста… и все дела…
Но главное, что есть у Ани –
Призвание к стихописанью –
Талант!.. А вкус, а стиль какой!.. –
Легко так – пушкинской строкой:
«Богат и славен мой отец».
И всё. Приехали. Конец.
.
Я страдаю, жиром обтекая,
Откусив от бычьей головы.
Славься Русь, прикольная такая,
Ну, и мы – убоги и голы!..
Мне ли проповедовать вам, братцы,
Истину, едрит-ее-итить? –
Только ветром можно надышаться,
Только пивом – жажду утолить.
2014-01-07 22:34Заец / Куняев Вадим Васильевич ( kuniaev)
Отведавши мясца, охотник загрустил,
Низринулся с небес на проклятую сушу,
Зачем и почему он зайца погубил,
Тем самым погубив свою святую душу?..
Вот так же и поэт, прекрасный стих создаст,
Искусство сотворит, бессмертное искусство,
А после за гроши его в плейбой продаст,
И станет на душе его темно и пусто...
Поэт! Вот образ твой! Ты так же губишь душу,
Скача в тени осин, березок и дубов,
Но исполинские тебе мешают уши
Бродить среди толпы бездарных пердунов.
Городок наш – заборы, лабазы, дворы -
Всюду тянется серое мертвое дерево,
А живые застыли в снегу до поры.
Ни души – словно жители где-то потеряны.
Лишь автобус – обшарпанный старенький ПАЗ,
В переулках в сугробы потыкавшись мордою,
Выезжает на площадь и смотрит на вас
Полузрячими фарами с миной не гордою.
Узнаю, вспоминаю, как в чреве его
Километры по тряским ухабам наезжены
Путь домой сквозь метель, за окном ничего,
Кроме ночи январской и морока снежного.
И тянулись часы, как недели и дни,
И когда, наконец, иссякало терпение,
Открывались с холма городские огни,
И кривые заборы казались спасением.
город замер – первое января
снег устал, намотавшись за ночь
только час между тем что вчера
и меж тем что сегодня
застит белый свет тот же белый снег
солнце дремлет укрывшись утром
на часах ровно шесть – и набег
по привычке проблем занудных
город спит – одинокий салют шипит
одинокий пёс по парку
город спит, жизнь, устав, лежит
на подушке лицом старым
всё во времени, всё дрожит
тонкой нитью сотовой связи
пропадающей словно жизнь
и всплывающей громким – нате!
город тянется как во сне
чистотою улиц под снегом
новогодней ночи нигде
ни отметки, ни даже следа
тишина, молочность зари
и отсутствие всех желаний
может всё же просить: Повтори! ?
и начать снова жизнь утром ранним?
Страницы: 1... ...50... ...100... ...120... ...130... ...140... ...150... 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 ...170... ...180... ...190... ...200... ...210... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|