|
|
Ты пришла, когда меня не стало.
Могильный холмик мой зарос травой.
Но раз строка моя к душе твоей пристала,
То, значит, я, поэт, еще живой.
Ты не смотри, что кости мои тлеют
В сырой земле в безрадостной тиши.
Я телом мертвый, но душой живее,
Да и моложе большинства живых.
Пусть на Земле со мной ты не узнала
Кипенье страсти в бешеной крови.
В бездонном небе мы застынем в лаве
Безбрежных чувств заоблачной любви.
Но не спеши ко мне на запределье,
Весь путь пройди. Жизнь, знаешь, коротка.
Я подожду. Хоть без тебя: мед – зелье.
Мне очень странно без тебя пока.
Давным-давно определил Создатель
Томиться без любви мне сотни лет.
Хоть я при жизни, был большой мечтатель,
Но натворил немало страшных бед.
Грешил порой стервец напропалую,
Стал пленником слепых земных утех.
И вот один, один я, не при теле.
Со мной лишь пошлый, грязный, мерзкий грех.
А искуплю его я лишь с тобою,
Одною неразгаданностью снов.
И светлым лучиком, порадуйся, – Любовью,
Любовью, что основа всех основ.
Прости меня за все твои страданья,
Что довелось из-за меня снести.
Ты для меня заветное созданье,
Как Ева из ребра. Прости!
Я ждал тебя, любимая, так долго,
Как никогда не ждал никто другой.
Пусть сердце навсегда мое умолкло
Любить тебя мне чистою душой.
Любить, не разлюбить в века, без срока,
Любить до истончения миров,
Любить келейно по веленью рока,
Любить стихами и совсем без слов.
Ты видишь? Мы с тобой во огне два нимба
В протуберанце сказочной звезды,
Звезды магической. Любовь ей имя.
Я весь в тебе, во мне отныне ты.
И мы теперь одно во все мгновения,
На вечность бесконечную в яви.
И от Создателя в благословении
На творчество святой большой Любви.
Меня узнаешь ты не сразу в свите,
В стихах моих запрятан тайный код.
И лишь тогда с тобой я стану слитен,
Когда ко мне найдешь однажды сход.
Тогда с небес святых сорвется
Амура верная и острая стрела,
Хоть пред тобой я мертвый телом,
Ты пред душой моей теперь жива.
И сотворится с нами чудо-праздник,
Предсказанный за давние века:
Очнусь от сна, и вот он: я – посланник
Любви. И вновь любим, и снова без греха.
И снова я – живой, опять мечтатель,
С любовью в парусе к тебе плыву.
И вновь любви певец, и вновь создатель
Поэм, стихов, мечты. Все наяву.
А может это Воскресение,
Показанное нам Христом?
И мы в любовном Вознесении,
Сольемся навсегда в одном?
Тонкою, блестящею, нежною, хрустящею
Былью-паутиною соткано панно.
Грация, изящество, искорки манящие –
Вихрем танца радости пенится вино...
Ниточка счастливая, чуть-чуть шаловливая,
Будь со мною годы все, и смотри в лицо!
Пой мне песню дивную в жар
..........и в дни дождливые,
Будешь светлым лучиком, ласкою-кольцом...
Трепетно колышется пред случайной злобою,
Всем ветрам покорная, хрупкая краса...
.....Будьте осторожными:
..........помыслами, словом ли –
.....Чтоб не затуманилась горняя роса!
Ниточка – за ниточкой – кружево умелое,
Годы, как снежиночки, падают, кружась.
Эта нитка – светлая –
..........вьётся с тою, смелою –
Жизнь венок для нас плетёт
..........каждый день и час.
Много женщин не бывает
Чем их больше, тем и лучше
Соберутся они вместе
И беседуют радушно
Улыбаясь добродушно
Разговаривают тихо
И истории друг другу
Повествуют интересно
О вязании на спицах
Поболтают, между прочим
О политике и власти
Диспут заведут глобальный
А потом они все вместе
Нарядятся очень модно
Выйдут к нам на тротуары
Что бы мы все обалдели
Мужики как будто травы
Сбритые косою острой
Падают на тротуары
От красот таких чудесных
Ну а женщины все гордо
Через них переступают
И идут своей дорогой
Никого не замечая
Но мужчины не сдаются
Встав на ноги, посмеются
И идут пить пиво в парки
И работать на заводы.
Я стар уже почти как тайский храм,
и на груди седеет волосина,
и выгляжу порою по утрам,
что хлам из завалящего торгсина –
лысеющий удачливый плейбой,
ленивый и лежалый на диване,
беспочвенно гордящийся собой,
без перспективы, без образованья,
без принципов, без веры, без стыда,
циничный и не любящий сюрпризов,
брикетами швыряющий года
в горнило легкомысленных капризов
отшельник, обожающий покой,
горячий чай, конъяк и дым сигары,
задумчиво елозящий рукой
по струнам акустической гитары,
которого забудут сей же миг,
как только он преставится однажды,
избавившись от собственных вериг –
такой дурацкой жизни дикой жажды!
Если меня ты захочешь окликнуть,
То голос твой я не услышу.
К одиночеству ты постарайся привыкнуть,
Хоть больно тебе, и я это вижу.
Взаимность потери с обеих сторон
Железным крестом разделила наш путь,
На кладбище этом лишь стая ворон,
Которую я всё хотела спугнуть.
В округе туман, и деревья скрипят,
О смерти мне страшно подумать,
И время лихое вернуть бы назад,
Но как – невозможно придумать.
Мой друг, я утешу тебя,
Но вряд ли мой зов ты услышишь.
Взгляни же на правду: вот это земля,
И гроб под землёю… Ты слышишь?!
Не надо, не плачь, не горюй обо мне,
Дай бог, нам разок повидаться.
Тебя навещать мне придётся во сне,
А так мы на кладбище будем встречаться.
Прошу: приходи, говори хоть со мной,
Я слова тебе поперёк не скажу,
Ведь молча лежу я в гробу под землёй,
Но крылья свои я тебе покажу.
Ты верил в меня, и я Ангелом стала,
Теперь я душе помогаю другой.
Наверно, за жизнь свою просто устала,
Решила, что нужно уйти на покой.
Я тело своё на земле потеряла,
Но чувства с собой забрала.
Меж грустью и ложью всегда места мало,
Поэтому я молодой умерла.
Ты любишь меня и сейчас,
Мне ласку и нежность отдал,
И в гроб теплота унеслась –
– Он домом вторым моим стал.
Я снова плачу, я грущу, и ты прости!
Надежду мне в себе не расстрелять.
Любовь же мне в себе не излечить,
О ней смогу я только рассказать.
Я буду помнить, думать и смотреть
И вдруг услышу тихие шаги…
И выбегу к тебе от холода согреть,
Но за калиткою окажешься не ты…
Изгложенно изранившись о грусть,
Мечты растратив прожженно во лжи,
Низложье отреченности дождусь,
А что живое – в камни и в кряжи.
На холод гулкий воровски сойду
По следу обрекаемой любви.
Остывшее не теплится во льду,
Истлел огонь в оплаканной груди.
Мой мертвый, мой заразный поцелуй
Сожжет тебя на страшные года.
И ты пойдешь искать любовь свою,
Остылую за мною навсегда.
И станешь заражать и умертвлять,
Таких же, как сама, но до меня.
И в том конца не будешь блудно знать,
В потугах воли нового огня.
В притворной обреченности любви
Привыкнешь маяться, пока я не ушел,
Пока чужой огонь в твоей крови,
Пока не загнан из осины кол.
И мне бы этот кол скорее в ту,
Что сделала заброшенным впотьмах,
Что заживо в огонь мою мечту.
Срубила и застыла в млечных снах.
Но не поднимет жалкая рука
На ту, что всех дороже и милей.
И пусть я стылый в пришлые века
Гублюсь в других. Нет боли только с ней.
* * *
Позапущено, позаброшено,
Как у Каина непокаянно.
Сложим радужность
Цветами скошенными
Духом нежити обличаемые
О д н о л ю б ы.
На сердце много маленьких рубцов,
На жизнь им будет мало века.
Его прощу, в конце концов,
Ведь я любила человека.
Любить мне было очень сложно,
Теперь сложнее разлюбить.
То подходить к нему нельзя, то – можно,
Но он не мог мне нагрубить.
В глазах его давно горело пламя
Таинственного, жгучего огня.
О нём я сохраню волнующую память,
И он, надеюсь, вспомнит про меня…
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1310... ...1320... ...1330... ...1340... 1349 1350 1351 1352 1353 1354 1355 1356 1357 1358 1359 ...1360... ...1370...
|