|
|
Я прошу: не обижайся, милый,
На мою неженственную резкость:
Мне с собою справиться нет силы –
Ты прими как дань, как плату, верность…
Я, порой, сама себя не зная,
Говорю нарочно, для обиды –
Ты налей мне травяного чая,
Подари спокойствия флюиды…
Милый мой, хороший, от терзаний
Смутными сомненьями печали
Становлюсь невыносимой крайне,
Забывая, как Разлуку звали…
Ты прости мои колючки, милый,
Что тебя порою больно ранят…
Я Люблю Тебя!.. Ты Мой, ЛЮБИМЫЙ!..
..................................
Поцелуй так сладостно дурманит…
Вдруг укрылась я в твоих объятьях,
В сильных, властных, нежных, страстных лапах –
Верю: снимешь ты с меня проклятье…
.................................
Как же близко чую я твой запах…
Не подвластны разуму движенья…
И забыто время до рассвета…
Колдовству придет момент сверженья
Лишь в один сольются силуэты…
А потом…
_____проснемся на работу…
И опять уставшие вернемся…
Снова глупые слова, заботы
До поры, пока не обернемся
Одеялом призрачной субботы…
А пока…
_____Прости меня, мой милый,
За мою неженственную резкость…
Я устала… нету больше силы…
Ты прими любовь мою и верность…
Огромную Вселенную – сжег до точки…
О, если бы мне, словно листику в почке
Укрыться от гомона птичьего
В золоте безразличия.
Пара шагов – и выйти за грани,
Встать над речушкой недвижимым камнем,
Мхом обрасти и слушать столетье
Как за излучиной плещутся дети.
О траве и о природе
Я задумался упруго
О дожде, который землю
Поливает и мокрит
И трава произрастает
И крестьянин собирает
Урожаи трав высоких
И косою их косит
А потом он травку сушит
Холит, бережно лелеет
И сложив её в сарае
Охраняет день и ночь
Ведь когда зима наступит
Травку ту возьмёт крестьянин
И отдаст её корове
Что бы было молоко.
1.
Головы лысые, как колени –
голого черепа призрачны тени –
в мятых кепочках набекрень и
с харями полными тусклой лени.
2.
Этому быдлу ли переродиться?
Оно же души не имеет в принципе,
а значит и нечем ему смириться
с тем, что бывают иные лица
или другие оттенки кожи...
Пускай (слава богу!) не все похожи
на тех «патриотов» рябые рожи,
но время настало спросить построже.
Имеем право! У нас – гарант.
Тому гаранту сам черт не брат,
ему на выборах дал мандат
налогоплательщиков электорат.
3.
А всякие бывшие эти шпионы,
сидящие в нефти уже по погоны,
поправ человечьи и божьи законы,
в угоду – ни много, ни мало – Мамоны
любого готовые взгреть на лавэ,
пиаря гламурно себя по ТВ
(про то, как служили оне в КГБ
и как увлекаются группой «Любэ»), –
от фактов упрямо воротят харизму,
весьма тяготеют душой к реваншизму
и тупо ведут государство к фашизму!
4.
Никто не желает больших потрясений,
но речь – извините надрыв – о спасении,
поскольку за первый же месяц весенний
заметно прибавилось рож с облысением,
которыми всем намечаются вилы.
И хочется верить, что мы не дебилы,
что сможем, отыщем отвагу и силы
бороться с причинами этой бациллы,
и нас не достанет Адольф из могилы!
5.
И если в Отчизне легко, без затей
фашисты-погромщики разных мастей,
ничуть не боясь ни ментов, ни статей,
стреляют студентов и режут детей,
то поздно защиты искать у властей,
не то не сумеем собрать и костей.
6.
А дальше я буду звучать кровожадно,
но было бы, право, ей-богу отрадно
сгонять их – обритых – на Площадь по-стадно,
швырять на брусчатку, как в Мае – парадно;
а лучше, наверное, вешать публично
(готов приводить в исполнение лично)...
Конечно, завоет весь мир истерично:
«Не цивили-педо-и-гигиенично!»,
но мы через МИД их пошлем, как обычно –
продуманно, взвешенно, но неприлично.
7.
Поскольку – Империя, как ни крути.
Давно на своем самобытном пути,
и чтобы продолжить куда-то идти
придется себя адекватно вести.
Поэт
Поэт – чужой в своей стране,
Как и в любой другой.
Хоть на вершине, хоть на дне –
Он пария, изгой.
А у него достанет сил
Принять судьбу свою?
Судьбы своей он не просил
Плевал на жизнь в раю.
Не против всех, ни за кого.
Один, как перст всегда.
Как снег размоет и его
Истории вода.
Всем враг и никому не друг:
Так жить – великий страх!
Но хрустнет у кого-то вдруг
Песчинкой на зубах...
Я написала это сразу после прочтения условий конкурса. Не знаю почему.
Я ненавижу фашизм, но когда рядом стоят два слова «ненавижу» и «фашизм», то понимаю, что не далеко ушла.
Хорошо поэту и плохо фашисту. Они одинаково чувствуют свою никчемность, но по разному ее сублимируют.
В самой направленности конкурса видится два лика – один страха, озабоченности, другой «горячей» темы, пиара.
Мой дедушка по отцовской линии воевал во вторую мировую войну на стороне Германии против СССР. Я родилась в СССР и ненавижу фашизм. Значит я должна ненавидеть и своего деда?
Эти уроды в тяжелых берцах и с бритыми головами вмочат и меня, если я им попадусь в определенном месте в определенное время. Как мне защищаться? Вскидывать руку и гричать «Хайль...» Возможно так и сделаю, чтобы выжить. Они делают тоже самое.
фашисты в галстуках, одетые в хорошие костюмы, ездящие в шикарных автомобилях, имеющие достаточное образование или помошников с достаточным образованием, дают возможность неудачникам сублимировать свое изгойство в том, чтобы ненавидеть других. Они и нам, не бритым и и не обутым в берцы, такую возможность дают.
Он разый – этот фашизм. Свастика – это не его символ. Он и в чалме, он и с оседельцем на голове, он и с пейсами на висках, он в ковбойской шляпе и песенкой «Янки Дудль» – он многолик. Он везде, где есть те, кому некуда деться, и те, кто этим умеет пользоваться.
Фашистов не надо понимать, их надо уничтожать. Без ненависти и страха, как тараканов. Уничтожать, будучи бескопромиссным и начиначть надо не со скинхэдов, а с паспортных столов, поликлиник, школ, с собственного уродства, в конце-то концов. Уничтожать фашистов, не уничтожая людей.
Нам легче. Мы нашли свой путь самовыражения, мы наше недовольство направили не во вне, а внутрь себя, мы уже достаточно люди, чтобы не верить говнюкам, учащих нас жить с экранов телевизоров. А кто-то еще ищет. А кто-то нашел противоположное. Им – смерть и мне для этого даже делать ничего не надо – только быть собой и не говорить «Хайль...» Я нашла то, в чем я сильна.
Это обыкновенно.
Круговерть безымянных дорог,
Яд из ржавых измученных истин,
Дребезжанье напрасных тревог,
Одиночный испуганный выстрел.
Локоть рядом, как острый кинжал,
Обопрешься сильнее, и рана.
И игольчато-колющий жар
От холодной воды из-под крана.
Снов ночных опьяняющий бред,
Желтый месяц в объятьях колодца,
Острый запах чужих сигарет,
И восход близорукого солнца.
Страха липкий чернеющий взгляд,
Мелкий шрифт непрочитанной книги.
И фантазий бессмысленных ряд,
На гвоздях – позабытые лики.
Не хочу собирать витражи
Из осколков вчерашних признаний,
Находить в зеркалах миражи
Моих тайных ночных расставаний.
Разведи рыжеокий огонь,
Пусть он весело пляшет в камине.
Протяни мне навстречу ладонь,
И удача меня не покинет.
Водолаз Владимир славный
Очень скромный человек
Под водой сидит он тихо
Не тревожа никого
А на суше войны всяки
Революции различны
Провокации, теракты
Устрашения акты
Под водой же всё спокойно
Рыбы, водоросли, раки
Тишина благополучье
И Владимиру здесь лучше
Сядет он на дно морское
И газетку почитает
И никто ему не нужен
И ничем он не страдает.
Несмышленый журавлик
Мне качает опять головой.
Вместе выросли мы,
Обещанья счастливые слыша.
Мой бумажный кораблик
Уплывает в простор голубой...
Сбросив тяжесть зимы,
Летом небо становится выше...
Всё изменится летом.
И какой небывалый рассвет
Встречу я и уйду
По какой неизвестной дороге?
Лето станет ответом?
Или станет ненужен ответ?
Или я не найду
Ничего, по подобию многих?..
Уж сыта я зимою!
Пусть скорей запоют соловьи!
Что там будет дано?
И о чем мне мечтать станет поздно?
Всё равно жду его я,
Несмотря на сомненья свои,
Зная только одно –
Летом в реках купаются звезды...
Мечты нереальны,
Пусты ожиданья,
Но теплится все же надежда одна –
В минуту прощанья
Сказать: «До свиданья…»
И мучиться, ночь провожая без сна…
Какие терзанья
Твои обещанья
Приносят все мне в дни весенней поры…
И горько свиданье
Слезою молчанья
Прольется в момент этой дикой игры…
Не нужно леченья,
Прошу лишь прощенья
За эти слова безрассудства мои…
И вновь в воскресенье
Любви воскрешенье
На радость и счастье в улыбках зари…
Я о любви говорить не умею,
Как соловей своей майскою трелью,
Красочной вязью сплетая слова… –
Я лишь бурчу, как ночная сова,
Что неподвластна злословию Змея…
Скромно потупив влюбленные очи,
Я лишь скажу, что ты нужен мне очень,
Что без тебя здесь царит пустота,
И не понять, что же есть красота,
И холодны даже теплые ночи…
Крепко сожму твою сильную руку,
И, пережив бессловесную муку,
Я прошепчу: «Без тебя мир так пуст,
Как в день ноябрьский розовый куст…
Жизнь – как лебедушка в поисках друга…»
А что люблю – то промолвить не смею:
Щеки алеют, затем вдруг бледнеют…
Вдруг порвалась путеводная нить –
Я о любви не могу говорить…
Я о любви говорить не умею.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1280... ...1290... ...1300... ...1310... ...1320... 1321 1322 1323 1324 1325 1326 1327 1328 1329 1330 1331 ...1340... ...1350... ...1360... ...1370...
|