|
|
Смерть напоминает жизнь небрежностью
выхода за предрешенный круг.
Шаг и ощутить бы крохи нежности
навсегда похолодевших рук!..
Кажется, запомнено и вертится,
но идешь дорогой забытья.
Образы доверены безветрию,
а оно столкнуло в пропасть Я.
Хочется пронзительно доверчиво
в омут снов, но изредка визит.
Жизнь необъяснима своим вечером:
расслабляться сложно – просквозит..
05.09.2006 редакция 09.04.2010
Я шла по лестнице скрипучей
Легка,
как поцелуй змеи
гремучей…
Ждала рука пожатие перил –
Тепло и скользко,
Белее ангеловых крыл!
Кто вас лелеял и скоблил,
Ладоней сколько?
Кто падал здесь и умирал?
И всепрощающей улыбки
Последний всплеск
по телу скрипки
В руках у лунного луча
играл…
Тяжёлым золотом заката,
Раздробленным на море искр,
Лениво воздух здесь повис.
И плавно двигаясь сквозь стёкла,
И отражаясь в зеркалах,
Струёю терпкой, пряной, тёплой
Вливается в пространство плотно
И стынет на губах…
Я шла. И было мне – не страшно.
Отравлена и хороша –
Я поднималась не спеша
Ужалена зимой вчерашней,
Но Августом своим – Рыжа!
Воскрешена!
Холодный яд во мне расцвёл,
А смерть явилась возрожденьем!
И не бредовым наважденьем
Ко мне приполз бескрылый зверь
И плакал бесполезной силой…
Но знаю я, что он, бескрылый,
Взлетит теперь!
Теперь, когда скрипят певуче
Ступени древние. Когда
Мне тихо говорит вода,
Сквозь камень протекая: «Лучше
По капельке, чем никогда!»
Я шла… Иду. Легка, как верба
Пред воскресением своим…
О, Милый мой! Давай взлетим!
Там, наверху, должно быть небо
1.08.89
Моя мечта – моя обитель –
Так далека от ваших драм,
И я для вас всего лишь зритель,
Молчу иль рукоплещу вам.
Молчу, расслышав звуки фальши,
И ускользаю без следа,
Без объяснения, подальше,
Томясь от скуки и стыда.
Мы все порою эмигранты:
Чужбины дел, надежд, побед,
Где наши скромные таланты
Забыты, словно их и нет.
Крыло легко, пока в полете,
Струна натянутой звенит,
И я тянусь в тоске на взлете,
Стремясь достать рукой зенит.
И пусть подчас мои попытки
И неуклюжи и жалки,
Мне нет милее этой пытки
И слаще нет моей тоски.
Она правдива и прекрасна,
Тоска – как вечности хорал.
Я без нее бы ежечасно
Без покаянья умирал.
Так, наверное, делят хлеб
под окошком для попрошаек,
так, наверное, детский всхлип
поцелуями утешают,
предлагаешь, не дуя в ус,
«золотые» куски – от края.
Нет, спасибочки. Подавлюсь.
Лучше, медленно умирая,
сердце каменное глодать,
никому не отдать.
На вспышку злобы
Злобой не отвечу,
Недоуменье птицею вспорхнёт,
Скуют сугробы
Холодом по плечи,
Но в тёплом марте с грустью тает лёд.
Моей обиды
Слёзные капели
Уж отболели горечью стыда.
Пути открыты
Птичьей а капеллой,
Омыла руки вешняя вода.
Ветров колючих
Стоит ли бояться?
За каждой ночью теплится рассвет.
Засветят тучи
Радугою братства,
Напоминая радости завет.
Уже давно идёт закат Европы,
и азиатов участь не проста,
кто продырявил парашют и стропы?
Звезда восходит Южного Креста,
рубеж омега занят обороны
врагом, бесцельно бродит почтальон,
погибли в битве верные бароны,
к Луне ушёл воскресший батальон,
обречены гвардейские резервы,
бесчисленны лакеи сатаны,
зря расплодили толпы филлоксер вы,
поспеют в срок отряды Астаны,
когда пойдёт последняя минута,
за наши души стихнет, асса, бой,
над головой поднимет Камень Ута
Ноги у нее были толстыми, груди рыхлыми, губы жирными. И вся она была какая-то перекошенная. Но и ей тоже хотелось внимания и любви. И она в трепетном ожидании тянулась к людям. Но, конечно, ее, такую несуразную, никто терпеть не мог. И от этого ее постоянно пучило. От ее пуков замертво падали кони, а однажды, когда она погожим майским деньком прогуливалась по зоопарку, свалился в глубокий обморок взрослый африканский слон по кличке Умничка. К счастью, его удалось откачать кагором. А села бы она на диету, занялась спортом, посетила пластического хирурга – и все могло бы сложиться иначе. По крайней мере, клизму раз в неделю каждый в состоянии поставить. Так себя pаcпускать тоже, понимаешь, нельзя.
Грехи любимых без сомненья
Умейте сердцем отпустить,
Чтобы самим не ждать прощенья
За то, что не смогли простить.
Не ставьте гордость во приОре
Блефуя чувствами на Вы.
Ведь так случиться может вскоре,
Что не осилите игры.
И чтобы приступ сожаленья,
Вас не коснулся в поздний час.
Умейте тем давать прощенье,
Кто его требует от вас.
Не про себя, а в полный голос,
Без самолюбия преград.
Чтоб ваше сердце не боролось
С обидой разума...сто крат.
Прощать умейте в одолженье
Не для проформы, а взаймы.
Ведь может выйти, что в прощеньи
Нуждаться будете и вы.
Исполнился сынишке годик.
Решив проставиться, я взял
в контору сумки, но в проходе
меня Олежка задержал.
«Постой, отец, скажи мне, право,
куда понес ты сервелат?
Ведь я едал его, бывало,
и был тому, признаться, рад.
Мне говорил ты жизни правду –
мол, ценности семьи храни!
А сам две палки сервелата
тайком уносишь из семьи!»
Он в сумку заглянул с укором,
и стал печален его лик.
Там сыр желтел и с «Кока-колы»
сползал ленсфлееровский блик.
Не смог уйти простите, братцы!
Тут отговорки ни к чему.
И колбасою объедаться
пришлось мне дома одному.
Олег её просил, конечно,
но я в таких вопросах строг:
«Отрава это всё, Олежка.
Ты лучше поиграй, сынок».
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1230... ...1240... ...1250... ...1260... 1270 1271 1272 1273 1274 1275 1276 1277 1278 1279 1280 ...1290... ...1300... ...1310... ...1320... ...1350...
|