И пошлые шутки с экрана здесь льются,

Ведь там Степаненко с глазами, как блюдца,

Любуясь собой, она что-то вещает,

От юмора только собой отвращает.
А вот Петросян строит жуткие рожи,
Всё больше на клоуна стал он похожий.
Здесь носятся «бабки» чумные по сцене,
Да, юмор, признаться, у нас обесценен.

Мужчины здесь платья надели и юбки,

Откуда берутся их пошлые шутки?
Не юмор мы видим, а лишь клоунаду,
Их в цирке давно уж показывать надо.
Но самое страшное – зал ведь хохочет,
Смотреть балаган этот может до ночи.
Жалкое зрелище наша эстрада,
А шуткам убогим публика рада.
Где Карцев, Жванецкий, Хазанов и Галкин?
Похоже, что кто-то вставляет им палки.
Толкая бездарных на сцену шутов,
А зритель до колик смеяться готов.

Совсем оглупили вы русский народ,

Везде перекрыли ему кислород.

Пусть он вымирает, болеет, нищает,

Их мэтр Петросян от забот отвлекает.
Бездарность с экрана поёт и хохочет,
Совсем оглупить наш народ, видно, хочет.
И «Русские бабки» заменят им пищу,
Забудут, смеясь о своей жизни нищей.

Одиночество – это молчание,

Или маятника качание,

Хоть кричи, не услышишь ответа,

В тишину всё вокруг одето.

Одиночество – это бессонница,

Бродит ночью, как беспризорница,

Через город яркий, грохочущий,

Смотрит в лица, в барах хохочущим.

Одиночество – это ни звука,

И такая смертельная мука.

Ничего не бывает хуже,

Знать, что ты никому не нужен.

20.03.06

5.06.06