Сизиф: Здравствуйте, коллега!  

Полковник: Здравия желаю!  

С.: Не будет преувеличением сказать…  

П.: Будет, будет…  

С.: …сказать, что Вы, пожалуй, самая загадочная фигура в проекте…  

П.: Прошу Вас!.. В моей фигуре загадочности нет ни на йоту. Вы принимаете безобидную юморину некоторых наших авторов чуть ли не за конспирологическую теорию… Шутят люди, и шутят остроумно, в рамках дружеского общения. А мы-то с Вами, как мне кажется, можем обойтись и без этих вот, понимаете…  

С.: Но согласитесь, что… широкой общественности известно только то, что у Вас медаль с Че Геварой вместо фото и что отрекомендовали Вы себя эпитетом «отчаян». Я ничего не упустил?  

П.: Кажется нет… Хорошо, давайте начнем с анкеты. ФИО. Обращаются ко мне Семен Абрамович Фрейман. В Интернете предпочитаю Polkovnik.  

Человек я не военный – знаю, что Вы об этом спросили бы обязательно. Никакого отношения к вооруженным силам никакой страны не имею. Я даже не военнообязанный. Заявляю со всей ответственностью: я не Жириновский, если кто-то подозревал (недавно узнал от него лично по Первому каналу, что он – полковник запаса!). Ни милиция, ни какие иные службы тут не причем…  

С.: Откуда же такой псевдоним?  

П.: Да была одна история… Но не смешная, и вообще ничего в ней примечательного нет, рассказывать не стану, извините… Между прочим, один мой давний приятель однажды расшифровал это как «полк оф ник», на английский манер. Что-то вроде «полк ников»… Мне как-то в глаза не бросилось, а он подметил сразу.  

С.: Хм, занятно, полк ников, мне нравится…  

П.: Да? Приятно…  

С.: Меня даже не смущает, что «полк» – исконно русское слово, а «ник» – английское…  

П.: Меня тоже.  

С.: Значит, Polkovnik – это псевдоним в большей степени, чем титул, но не звание это точно!  

П.: Вот-вот, именно!  

С.: Подведем предварительные итоги. То, что Вы не военный и даже не военнообязанный мы выяснили. Чем Вы занимаетесь помимо журнала?  

П.: Я Вам так скажу: это всем остальным я занимаюсь помимо, а ARIFIS – мое основное занятие.  

С.: Красиво.  

П.: Благодарю, дальше будет лучше. Я занят в одной специфической области, связанной с гостиничным бизнесом. Собственно, к бизнесу, как таковому, я имею довольно опосредованное отношение, мои функции коммуникативные, представительские, отчасти консультативные, но в меньшей степени. Вообще-то, по образованию я инженер-технолог, но это в далеком прошлом, еще в СССР, а после эмиграции на этом поприще мне не удалось себя реализовать, но я не слишком по этому поводу переживаю, поскольку не очень стремился, видимо… Мне повезло, встретился однажды в Ришоне с бывшей сокурсницей Леной Матюшко (она теперь Илана Гольдберг, успешная бизнес-вумен), вот она и пригласила попробовать поработать у нее в фирме. Скоро уже четыре года, как я тружусь на ниве налаживания международных связей, поэтому часто бываю за границей, что само по себе огромный плюс в моей нынешней работе…  

С.: За границей – это где?  

П.: За границей, это там, где я бываю… В Европу довольно регулярно езжу, в Россию – там семья сына, в Казахстане не так давно был, в Африке посетил несколько стран, где серьезно развит туризм. В Америку – как в Северную, так и Южную – я до сих пор не выбирался, но это в ближайших планах, ходят слухи о Перу, посмотрим, что скажет начальство, доверит ли, так сказать… В общем, «за границей», это – не дома.  

С.: А где дом?  

П.: А дом в Беер-Шеве, а Беер-Шева в Израиле.  

С.: Ага, с Мифом, небось, знакомы?  

П.: Только заочно. Как все, сотрудничаем в рамках журнала. Вместе «Мифуру» запускали с подачи Тани Грин.  

С.: Как?! «Мифура» – не Мифа изобретение?  

П.: А то Вы не знаете… Откроем сейчас все секреты – будет не интересно.  

С.: У меня от читателей нет никаких секретов:)!  

П.: Красиво.  

С.: Один-один:)…  

П.: «Мифура» – Танин бренд, но вся концепция анти-премии его, мифическая… Кстати, я хочу воспользоваться этой…  

С.: Трибуной.  

П.: Я хотел сказать «возможностью», но пусть будет трибуной… Так вот, я хотел попросить наших авторов и читателей, и вообще людей доброй воли помочь связаться с Татьяной Грин. Уже больше двух месяцев назад у нас с ней прервалась переписка по совершенно не понятным для меня причинам, Таня в один не прекрасный день перестала участвовать в работе сайта, бросила свой замечательный проект «Grin-при» и исчезла. Ни на мои письма, ни на послания Арифис она не отвечает, и все это весьма странно, обидно, да и, откровенно говоря, волнительно… Так что, заранее спасибо за любую помощь.  

С.: Да, я тоже обеспокоен… Но, вернемся к нашей беседе. Расскажите немного о себе, Вы ведь не всегда жили в Израиле?  

П.: Видите ли, в духовном смысле сыны Израиля Святую Землю никогда не покидали… Родился я в Эстонской ССР, прожил там до двух лет, после чего семья – мама-папа-я – переехала в Украину, а много лет спустя, в 1989 году я эмигрировал на историческую родину, тоже с семьей, но в несколько ином составе: со старушкой-мамой, женой и двумя детьми. До недавних пор безвылазно жил в Беер-Шеве, но, как уже сказал, последние несколько лет много езжу по миру, хотя чаще всего это деловые командировки, а не «тур-туры», как говорит моя дочь, подразумевая туристические туры…  

С.: С чего началось Ваше сотрудничество с журналом?  

П.: Это Вы очень кстати! В прошлом году я встретился в самолете с милой девушкой, которая летела домой с такого вот «тур-тура» из Туниса. Так вышло, что сидели рядом, представились, познакомились, выяснили, что оба любим стихи, почитали друг другу. Стихотворение она прочла удивительное. Я поинтересовался авторством – оказалось, что это ее произведение! (Я-то сам прочитал ей Ходасевича.) Так, слово за слово, она рассказала мне о своих планах, касающихся запуска интернет-журнала. Меня, как говорят, зацепило. Девушку зовут, как несложно догадаться, Кристина. Впечатление она произвела замечательное. Чудесный человек, образованная, вежливая и симпатичная… И с такой увлеченностью она строила грандиозные планы и рисовала фантастические картины, что я заразился ее энтузиазмом и предложил свои скромные услуги в качестве если не автора, то как человека, знакомого с некоторым количеством интересных творческих людей. Оставил ей адрес электронной почты, и – буду откровенен – никак не ожидал, что через два дня получу от нее письмо с конкретными и очень подробными предложениями по сотрудничеству. Так и сработались.  

С.: Живописная история. Кино, просто.. Вот важный вопрос! Почему же Вы предложили свои услуги в качестве «если не автора»? Я к тому, что Вы сами что-то пишете, нет? Как же мы до сих пор не видели Ваших произведений?  

П.: Вот именно, «что-то»!.. Как Вам сказать?.. Я читать люблю больше, чем писать. В самом деле. Своими стишатами я переболел в юношеском возрасте, когда прочел Блока и понял, что если не писать так, то писать не стоит. Это, конечно, крайняя максималистская позиция, свойственная младенцу, каковым я и был на тот момент, но так уж с тех пор устоялось и укоренилось… Не пей, чтобы не завязывать… Все мои перлы нынче, в лучшем случае, – на открытках к восьмому марта. Читаю я с удовольствием и чаще всего поэзию. Ею я ошарашен с детства. Моя теперь уже покойная мама – учитель русского языка и литературы – читала мне на ночь по памяти стихи русских и советских поэтов. Маршака почти всего помню наизусть по сей день, хоть разбуди в грозу! Тогда же, с детства, Фета возненавидел, а Твардовского полюбил… А вот эта тяга к педагогам словесности передалась от моего отца моему сыну: его жена Тамара – методист преподавания, работает в России, где они всей семьей и живут с сыном – моим внуком – Олежкой. Я это к тому рассказываю, что Тома много и часто помогает мне по работе с Салоном, ведает верификацией и редактурой текстов. Сам я пишу по наитию, и в вопросах грамматики не очень доверяю своим приблизительным и обрывочным знаниям, а она – профессионал… Давно хотел, чтобы ее имя прозвучало, она много делает для журнала, находит время, спасибо, Тамарка! Сейчас вся моя литература сводится к кое-каким заметкам на тему израильских реалий и обрывочному своего рода «Дневнику путешественника», ничего особенного… Зря Вы говорите, что не видели моих произведений, они все в Салоне – я говорю о тех выставках, которые сделал. Не хочется звучать высокопарно, но поэзию каждого гостя Салона я стараюсь пропускать через себя, иначе не получается ничего, даже несколько вступительных строк написать. Самое приятное и интересное в подготовке очередной выставки – это читать талантливые стихи, понимать, вникать и чувствовать то, что мог чувствовать автор, когда писал их. Во всяком случае, стараться это сделать, то есть, прежде всего – внимательно прочесть. Стихотворение живет именно в тот момент, когда его читают, все остальное время это просто набор печатных символов. Хорошие стихи стоят того, чтобы читать их внимательно… Я не претендую на высокую литературу в тех аннотациях, которые готовлю, я вообще стараюсь говорить во вступлении как можно меньше, чтобы ненароком – есть у меня такое выражение – «не сбить градус», понимаете меня? Оттого и текст чаще всего нейтрально комплиментарный. Чтобы не исказить, не убавить ничего, и не прибавить к произведениям, ожидающим прочтения. Иногда даже своего первого прочтения!.. В общем, кое-какие организаторские способности у меня имеются. Как говорится, чем богаты…  

С.: А как родилась идея Поэтического салона? Однажды вдруг, откуда ни возьмись?  

П.: Идея Салона не родилась, она витала в воздухе, она воплощена в разных видах и вариантах по всему Интернету, Америку открыли до меня. В сети масса аналогичных и сходных по многим аспектам проектов, таких как Поэтический салон. Было бы странно, если бы было иначе, на то он и Интернет. В нашем случае мы предоставляем избранному автору карт-бланш на способ формирования, направление, содержание публикации, иными словами, делаем все так, как хочет он. Разумеется, мягко и вежливо советуем, консультируем, подсказываем, смотрим со стороны, выполняем всю практическую работу, я готовлю аннотацию, вступление к мероприятию, и так далее. Кое-кто из гостей Салона просил меня сделать выставку на мое усмотрение, на мой вкус, предоставив в распоряжение библиотеку произведений для отбора. Делал это не раз, и буду делать в дальнейшем, если автор обратится с такой просьбой. До сих пор публиковавшиеся поэты были довольны результатом, и посещаемостью тоже, поэтому берусь утверждать, что у меня что-то получается… Я прежде всего стараюсь продемонстрировать читателям и таким же авторам, как гость Салона, что среди них есть талантливые люди, что талантливы они на самом деле, и что таких много – практически все. Это мое твердое убеждение. Само понятие личности предполагает некий талант. Естественно, не обязательно поэтический, но это частности. Талант есть у любого, и мне плевать, что звучит это опять выспренно и тривиально! Так оно и есть, как бы ни звучало… Персонально обращаюсь к каждому, чьи заявки в Салон были отвергнуты – то, что ваша выставка не состоялась, это не жирный крест на литературе, а всего лишь разведка боем. Кто знает, мы еще, возможно, пожалеем, что не оценили вас в должной степени.  

С.: Это Вы о ком сейчас, вот говорите? «Мы», это кто:)?  

П.: О редколлегии Салона, разумеется.  

С.: Да, кстати, что это за таинственная «редколлегия Салона» такая, которая занимается отбором авторов и произведений?  

П.: Редколлегия ничуть не таинственная... Я вообще хочу подчеркнуть, что моя роль на сайте сильно преувеличена. По большому счету, вся моя деятельность в журнале, помимо модерации, довольно схожа с профессиональной и сводится она к осуществлению коммуникации между несколькими моими давними знакомыми, коллегами и друзьями, людьми не лишенными эстетического вкуса и некоторого опыта в искусстве вообще и литературе в частности. Самая маститая из них – Ирина Владимировна Литвинова – замдекана в отставке, которая последние двенадцать лет живет в городе Алма-Аты, и полноценно пользоваться компьютером без четырнадцатилетнего внука не в состоянии, просто не умеет. Эта женщина – живая легенда, мудрейший человек. Про таких говорят «генетический гуманитарий». Меня с ней знакомили еще родители, Ирина Владимировна с моей мамой дружили с детства. Есть земляки, составляющие давно и серьезно работающий поэтический клуб, регулярно выпускающий собственный бюллетень. Есть коллега, живущий в Германии, Андрей Вольпин – профессиональный журналист с богатым опытом, занявшийся преподаванием после переезда в Европу. (Так случилось, что последние три конкурсные судейства осуществлялись под его председательством, с каковыми обязанностями он блестяще справился, за что ему сердечное спасибо. Очень рассчитываю на продолжение им столь интенсивного сотрудничества с журналом.) И так далее, всего девять человек, если считать работающих со мной на постоянной основе. Им я и показываю работы авторов, которые, на мой взгляд, достойны того, чтобы быть опубликованными отдельной выставкой на страницах журнала, с ними советуюсь, руководствуюсь их рекомендациями относительно новых, интересных имен в сети, привожу к общему знаменателю конкурсные голосования, словом, координирую процесс. Необходимые переговоры осуществляются через меня, по мере достижения, извините, консенсуса в которых я и запускаю мероприятие с тем или иным автором, либо объявляю победителей конкурса. Вот и весь секрет Полишинеля. Надеюсь, что не разочаровал никого из тех, кто предполагал, будто судейство и заявки в Салон отданы в руки чуть ли не Евтушенко с Вознесенским – это не так, но люди, с которыми сотрудничаю я, весьма ответственны, серьезно увлечены, в достаточной степени компетентны и исключительно образованы. Вместе с тем, справедливости ради отмечу, что лично я никогда раньше не принимал участия в подобных проектах в Интернете, поэтому специфику приходится хватать на ходу. Но мне повезло, у меня хорошие учителя в этой области – вот Вы, например.  

С.: Я?  

П.: Ладно, скромничайте.  

С.: В таком случае, Вы – мой самый любимый ученик!.. А о Ваших пристрастиях можно поинтересоваться? Вам наверняка есть, кого отметить в Журнале по тем или иным причинам, верно? Понимаю, что вопрос щекотливый…  

П.: Нет, я не думаю, что щекотливый. Правильный вопрос. Почему бы не сказать о людях хорошо? В конце концов, я – частное лицо, хоть и с обязательствами. Только дело в том, что я не смогу ограничиться двумя-тремя именами, даже если очень постараюсь, уж больно высока у нас на сайте плотность ярких личностей, творчески успешных, интересных…  

С.: Ничего, мы потерпим. На тему комплиментов сдерживать себя не стоит.  

П.: Ну хорошо, комплименты. Непременно в первую очередь я хочу обратиться к Владимиру (Eldemir)! Благодаря ему, ресурс слаженно и четко функционирует, читать и работать – сплошное удовольствие, спасибо огромное! На любую просьбу этот человек откликается мгновенно – редчайшее качество в мире, где обещанного приходится ждать три года.  

Людмиле Валентиновне Гаркавой до сих пор как-то не случилось сказать теплых слов, а мне давно очень хочется. Уважаемая Uchilka – однажды Вы зажглись на нашем небосклоне, и сказать, что Вам рады все, преувеличением не будет. Я благодарю Вас за Ваше живейшее участие в жизни журнала. А каждое Ваше стихотворение достойно Золотого Литературного Фонда, прямо скажем, не только журнала ARIFIS. Наш только что именинник – Antik – один из атлантов, на которых держится издание вообще. Говорю так ничуть не для красного словца, призываю всех в свидетели! На Ваших «Вечерах» неизменный аншлаг закономерно и заслужено. Настя, псевдоним ZanozA – это целый титул или даже сан. В любом случае, Вы – это водопад дружелюбия, уникальный угол зрения, неизменно особенное настроение! Хочется, чтобы оно вообще не исчезало, бывайте чаще, прошу Вас. Давно не видел Ваших статей, а почитать их люблю. Андрей Владимирович Воронов (DarkBird) – наш летописец, которому впору воздвигнуть памятник за чуткое и трепетное отношение к поэзии вообще и к произведениям наших авторов в частности. Вы каждый раз делаете фантастическую и уникальную работу, не только я большой поклонник Ваших «Обзоров». По Татьяне Грин я очень скучаю, ее не хватает. Dmitry – художник, поэт и сильнейший прозаик, вот Сизиф не даст соврать! Тоже, к огромному сожалению, перестал появляться, но несколько его произведений есть в Золотом Фонде...Иван Недомыка (Nedomika) достоин оваций за свою прозу и аплодисментов за редкие, но всегда оригинальные стихи, и отдельно за то, что он с нами всерьез и надолго. Mif, Вам горячий шалом, тода раба за то что Вы есть, и выговор, так как перестали почти публиковать в разделе Поэзия свои работы! Почему Вы не принимали участия в последних поэтических конкурсах – это мне не ясно совершенно. Критика так увлекла или Сизиф переманил?  

С.: Так уж и переманил:)…  

П.: Далее, признаюсь, что стихи Алексея Березина для меня всегда событие в журнале. Юмористические, пародийные, неизменно веселые и остроумные – читать их одно удовольствие, и мнение это не только мое, достаточно взглянуть на количество оставляемых голосов и комментариев к Вашим произведениям! Да, Муратов Сергей Витальевич (murom) – душа компании, последовательный и заметный участник едва ли не каждого конкурса в журнале, призер некоторых из них. Рад, что выдался удачный повод лично выразить Вам сердечную благодарность за меткий и яркий девиз издания, придуманный Вами: «Get an artifice to be in ARIFIS!». Совсем не случайно администрация в лице Кристины пожаловала именно Вам первому свой «Golden Arifis». Борис Сергеевич Булатов (nefed) – бард, поэт и прозаик – познакомившись с Вашими песнями, я пришел к выводу, что журналу крайне необходим музыкальный контент. Прежде всего, раздел авторской песни, но не только (господин choy, например, солист группы «Девять», было бы весьма интересно послушать; я знаю, людям есть, что показать, вернее, дать послушать, иначе говоря, материал будет, не сомневаюсь). Решаем этот вопрос, дабы у Вас, Борис, прежде всего, появилась возможность как можно чаще радовать наших читателей своими песнями. Отдельно и специально хочу замолвить словечко о Ксении Смирновой, которая с нами с самых первых дней, которую всегда рад видеть в журнале, чьи стихи раз от раза все сильнее и увереннее. В частности, за Ваше недавнее «Мысли молодого учителя…», я проголосовал сразу же, и мне, честно говоря, немного странно, что сделал это пока только я. Вадиму Куняеву спешу выразить слова благодарности за то, что он делает в журнале и для журнала – спасибо за Вашу помощь, поддержку и неизменно принципиальную позицию. Восхищен Вашим уверенным пером и ярким талантом. Ваш проект, если Вы помните, мне понравился, и я готов продолжить переговоры. Многоликий Арсений Платт (Mistifikator) – не только успешно мистифицирует, но и пишет прекрасные стихи и прозу. Кроме того – неутомимый и блестящий оратор, по количеству комментариев к произведениям коллег уступающий только mif-у (что не удивительно) и Алене Сократовой (evelina1974). Алена – заслужено один из самых читаемых в журнале авторов, победитель конкурсов, прекрасный, серьезный поэт, очаровательный человек. Теперь, Ирина-Yucca освежающим бризом ворвалась в журнал, и мгновенно завоевала сердца не одного поклонника и почитателя своими произведениями, в числе которых – поклонников – и Ваш покорный слуга. Ее общительный характер, располагающее отношение к каждому собеседнику, творческие успехи (победы в конкурсах, несколько блестящих произведений в ЗЛФ) принесли ей заслуженное признание. Администрация тоже отметила её успехи, что выразилось в недавнем награждении Ирины самым почетным журнальным трофеем, наряду с Antik-ом и Вами…  

С.: И мне досталось на орехи:)!  

П.: Именно… Простите меня за немного официальный тон, я очень опасаюсь кого-то забыть… Жаль, что Сергей Абрамов (Robinzon) не часто радует нас произведениями в Студии, однако его активность в конкурсных мероприятиях достойна наивысшей похвалы и подражания. До сих пор, правда, абсолютная победа доставалась ему лишь в прозаических ристалищах, но его лучшие стихи впереди, в этом сомнений у меня нет никаких… Специальное браво за Ваш вклад в Словарифис!  

С.: О, да!  

П.: Обязательно Евгению Гирному (Johnlanka) хочу сказать специальное спасибо за то, что, несмотря на его интенсивную работу в интереснейшем литературно-музыкальном проекте «Радио Луны», он все же иногда находит время для плодотворного сотрудничества с нашим изданием. Всегда рад Вас видеть и читать! Gedanke, которая с нами давно, низкий поклон за деятельность в Студии и участие в конкурсах. Ваши произведения – как прозаические, так и в стихах – весьма популярны (Совокупное количество просмотров зашкаливает за 12 тысяч! Это ли не лучший показатель интереса читателей к Ваши работам?!). Госпожа urasova – блестящий поэт, автор стихотворений, положенных на прекрасную музыку (срочно нужен музыкальный раздел!). Давно вынашивал планы организации ее выставки в Поэтическом салоне, но по разным причинам проект все никак не удавалось осуществить. Каюсь. И теперь, стремясь загладить досадное упущение, интенсивно занят подготовкой ее персональной экспозиции в Поэтическом салоне. Мероприятие назревает заметное! Aristocrat продолжает свои небезынтересные поэтические эксперименты, всегда привлекающие читателей юмором и экстравагантностью. Из сравнительно недавно появившихся на сайте, но уже успевших стать популярными не только авторами, но и персонами, хочу назвать Пучковского Михаила (Poliak) и Анатолия (sutula). Рад, что вы, господа, присоединились к нам и активно участвуете в жизни журнала, много публикуете отменных произведений в прозе и поэзии… Я, пожалуй, прервусь, поскольку перечислять еще могу долго. Мы все здесь соавторы, своего рода команда, и для каждого у меня найдутся теплые слова, но и так уже получилось излишне торжественно и слегка затянуто… Прошу прощения у тех, чье имя не прозвучало, поверьте, я не умышленно, очень ценю всех и каждого, поскольку именно вы делаете журнал!.. Да уж, дружище, Вы и шпиона разговорите! Ощущения такие, будто высказался на год вперед, но Вы сами мне всегда пеняли на мою молчаливость. Это – попытка реабилитации.  

С.: Погодите, мы еще не закончили… Скажите, что нас ожидает в новом издательском году? Какие планы и намерения?  

П.: Планы наполеоновские, намерения благие!.. Будем поддерживать и развивать уже работающие частные проекты в журнале. Открыты для предложений, касающихся новых идей в этом направлении, в каковой связи приглашаю к обсуждению всех, у кого есть соображения, связанные с формированием и реализацией в том или ином виде разнообразных задумок в тех жанрах, либо тех аспектов творчества, которые нами до сих пор не охвачены, или уже работают, но, на ваш взгляд, выполнены недостаточно полноценно. Обещаю самое внимательное отношение и серьезный подход, как говорится, режим наибольшего благоприятствования. Салон планирую немного реорганизовать, но изменения в этом плане грядут в основном косметические, концепцию трогать не стану… Принципы проведения конкурсов, основанных на пожеланиях и предложениях наших авторов (анкетирование по разным вопросам проводится совсем не зря), также не претерпят пока существенных изменений, конкурсы внесены в график регулярных мероприятий. Будет кое-что новенькое – мы не боимся экспериментировать (а по сути, это ведь все один большой эксперимент) – но говорить сейчас не хочу, пропадет эффект новизны и некоторой неожиданности. Будем и впредь стараться делать все для привлечения наибольшего числа читателей и авторов в журнал – в этом мы все кровно заинтересованы. Конечно, все вместе будем читать прекрасные стихи и замечательную прозу. Продолжим подробные и обстоятельные опросы публики по самым различным вопросам, связанным с журналом, и направленным на улучшения его деятельности и повышения привлекательности… Кстати, очень прошу каждого, серьезно болеющего за журнал, не тушеваться, а использовать любую возможность указывать нам на наши упущения, недочеты, недоработки, промахи. Будем стараться исправлять, реорганизовывать, словом, прислушаемся обязательно и не оставим ни одного письма без ответа – буде они придут по традиционной «мыльной» почте, либо по внутрижурнальной… Это если по тактике и вкратце. Стратегией у нас ведает Кристина, к ней и обращайте соответствующие вопросы, но, по большому счету, основная стратегия у нас одна, и заявлена она была в первый же день запуска проекта ARIFIS: открытие, привлечение в журнал и популяризация новых талантливых имен в сетевом искусстве… Организация мы – что весьма заметно – не коммерческая, а…  

С.: Добровольческая!  

П.: Вот именно, спасибо… Да, добровольческая, поэтому (заочно дискутируя со всякими скептиками и «конспирологами») вся наша выгода от работы не материальная, а исключительно духовная, что, прежде всего, выражается в неповторимом удовольствии от совместного творчества, общения и новых потрясающих знакомств с талантливыми людьми со всего мира, не побоюсь замахнуться…  

С.: Да чего там скромничать, достаточно взглянуть на отчет, подготовленный Арифис: нас читают даже в Монголии!  

П.: Верно! Признаться, у меня не было двух третей той информации, которую опубликовала Кристина, так что для меня явилось удивительной и радостной неожиданностью вся эта «география» в той же степени, что и для остальных наших читателей и авторов. Черт побери, приятно!  

С.: А еще бы по регионам России такую же табличку увидеть!.. Ну и напоследок. Прошел год. Банкет по этому случаю мы еще до конца не свернули. Как настроение юбилейное?  

П.: Боевое… Да, слов нет, справили мы годовщинку, конечно, широко... Ну, не знаю, я душой прикипел к нашим здешним людям, а Журнал, это то пространство, где я могу их видеть и слышать, то есть, читать и смотреть, конечно. Мне тут комфортно и увлекательно, и, кажется, не только мне, так почему бы не отпраздновать разок с помпой годовщину места нашей встречи, менять которое на какое-то другое особых причин нет, и положительных сторон наоборот – много?.. И еще знаете что, совсем личное? Каждый раз, когда заглянувший на сайт очередной виртуальный персонаж вдруг задержался, остался, включился-вочеловечился, принял правила игры и заиграл – я воспринимаю это как комплимент себе лично! Меня радует, что этот достойный человек выбрал для общения достойную компанию, и мне приятно и лестно, что я – ее часть.  

С.: Семен Абрамович, под занавес традиционные три вопроса: какими языками владеете? Есть ли у Вас хобби (кроме поэзии)? Какое место на планете считаете самым романтическим?  

П.: Про языки я говорю о себе «наслышан». Вроде бы знаю несколько, но толком – ни одного. Русский считать не будем, его все еще учу и учить буду до конца дней своих. Украинский слегка подзабыл, практики нет, а жаль, очень певучая мова. На английском говорю легко и свободно, но пишу, к своему стыду, со множеством ошибок. Идиш чуть-чуть помню, иврит осваиваю на ходу, отправляясь за покупками, либо приходя в какое-то госучреждение. Французский мой в жутком состоянии, меня, например, почти не понимали в Бельгии, приходилось пользоваться английским, который они – бельгийцы – практически не знают, но в Рабате, в Марокко, вдруг выяснилось, что мы с управляющим гостиницей говорим даже с одними и теми же фиоритурками в голосе! Много смеялись по этому поводу, так что мой французский – марокканский.  

Хобби (раз уж Вы сходу отмели литературу) у меня забавное, если не сказать чудное и довольно бессмысленное: я собираю чашки с логотипом отелей, в которых побывал. Причем, решил это делать как-то очень сознательно и сразу же, в первой же своей командировке, поэтому по моей коллекции можно проследить весь маршрут моих поездок с самого начала. Пока что набралось около семидесяти экземпляров, и набор этот постоянно растет, что не очень радует мою супругу…  

Самое романтическое место на планете, по моему твердому убеждению, находится на набережной Кейсарии, на месте раскопок древнего города, с неописуемой красоты древним амфитеатром, римским ипподромом, музеем и несколькими ресторанчиками. То, как там сквозь зеленоватые камни без устали пульсирует маленькими фонтанчиками морская вода – не передать словами и не снять на фотокамеру. Да и видео не сможет погрузить в то состояние, которое окутывает при наблюдении заката в антураже всего этого умиротворяющего великолепия гармонии природы и истории. Там я сделал жене второе предложение, после двадцати четырех лет совместной жизни. Для меня было очень важно произнести эти слова на Святой Земле, я долго искал возможность и момент, а лучшее место, чем Кейсария, найти для этого трудно. К счастью, моя супруга предложение приняла, так что семья сохранена.  

С.: Романтично и трогательно… Спасибо, коллега!  

На выходе из кабака меня не слабо качнуло. Справил с пацанами в узком кругу скромную, но любимую причину... Мы на нашу дату поддаем… Пожалуй, после пива стакан «Каберне» я зарядил зря, да и обе дорожки могли оказаться лишними, а уж водочка у стойки была точно не в прок, хотя абсент последним пошел прилично… Ну и что из этого всего могло дать по вестибуляру? А что не могло?!.  

Пиво явно заиграло сразу на свежем воздухе особенно – это я просек по лицу вышибалы на выходе: оно показалось симпатичным, я даже куда-то в него улыбнулся и автоматически, но дружелюбно попрощался. Ответом – чеканное на фоне бита – прозвучало брезгливое молчание. Похер! Где тачка?..  

Колеса я кинул в квартале, под домом на свободной частной стоянке, куда не успел пристроить семейную колымагу какой-нибудь примерный папан. Добраться можно скоро, если сократить через переулки и проходные дворы, тут их много – застроили плотно, но удобно. Вычислив методом верчения башкой по сторонам правильное направление, я углубился в проход между домами.  

Райончик, стоит заметить, был ухоженный, но не спальный. В том смысле, что по дороге могла попасться героическая эфиопская ребятня, которой обязательно минимум квинтет, и виртуозы эти при желании исполнят по полной, а тронь одного – сядешь. Пробовал, чудом отмазали. Я бы даже согласился сейчас на пару арабцов в полусреднем, если по очереди и без предметов, чем пересечься с афроизраильтанами разлива местного гетто – гнусно, да и в темноте много идет мимо, они мимикрируют…  

Короче, трезвей по мере приближения к машине я не становился. Это не волновало – вся энергия, включая умственную, шла на процедуру перемещение в пространстве – но подсознательно я понимал, что меня развезло прилично. Концентрации никакой, это не есть хорошо, хотя было поздно, темно и совершенно безлюдно, лишь издалека откуда-то из-под земли гукал дискач в шалмане, да орала кошка. Справимся, тут рядом.  

Через пару каких-то кустов, через фонарик высотой по грудь, торчащий из земли в обрамлении подстриженной травки, заборчик, зеленый мусорный бак, под балконами, чуть пригнувшись, я приостановился передохнуть и собраться с мыслями, оперся ладонью на холодную панель стены, когда из темноты в тень напротив меня вышел кентавр. Я удивился, но как-то не искренне: пойло дурит, чего тут шарахаться?  

Однако видение оказалось живеньким, подошло, цокая копытцами, поближе и сообщило неожиданно фальцетом:  

– М-ты пьян, человече.  

– Сгинь, сохатый, – попросил я, хмыкнув приключению. – Рысью на ипподром. – И попытался его обойти.  

Зверюга вильнула лоснящимся крупом, шустро перебрала точеными ножками, загородив лошадиной задницей путь, и, сунув мне в ухо здоровенную вонючую слюнявую мужицкую рожу, зашипела:  

– Шагай в обход, двуногий.  

– Чего еще? – я дернулся в сторону и рефлекторно отер щеку рукавом.  

– Брезгуешь, гнида, – отстранился кентавр. – А я ведь тебе только что жизнь спас… почти, – закончил он нерешительно.  

– Что мы несем?! – еле ворочая языком, возмутился я. – Кого ты спас… ло?.. Кого ты, мурло, спасло?  

– Иди в обход, мимо магистрали, там пока тихо, – как заклинание повторил жеребец, сделав страшные глаза.  

– А иначе что? – начал зажигаться я. – Затопчешь?.. Хочешь в плафон, коняка? Мне ж до люстры, что ты привидение, я ж дурной! Рука и пристрелить поднимется, и просто покалечить...  

Меня окончательно достало, что этот глюк руководит моим маршрутом. Все-таки зря я того винища тяпнул, бля буду!  

Лошадиная часть собеседника неуверенно топталась на месте, человечья воротила морду. Обиделся.  

– Кусты не еш, – посоветовал я, углубляясь в проулок позади кентавра, – химией прыскают, сам видел.  

– Козел! – пискляво сказал конь и чинным порядком, не спеша, скрылся за домом.  

– И не таких седлали! – лихо припечатал я спустя минуту, зашевелился и двинулся дальше. Издалека померещилось надменное ржание.  

Через пару десятков шагов откуда-то пахнуло нереальной летом в субтропиках прохладцой. Не иначе, как кондишинер у кого-то… Но додумать мне не дали – слева, шурша и потрескивая на статический манер, выдвинулся тяжелый до земли, блеклый сыростью и тусклый серебром конденсата плащ с зияющей пустотой в капюшоне.  

«Чудо из Голливуда» – идиотически выстрелило в мозгу, – «Где-то я тебя в кино видел…». Подсознание включилось, добрый вечер! Я бы порадовался трезвости рассудка, умудрившегося даже в таком состоянии идентифицировать персонаж собственного увлекательного помешательства, но меня потрясала примитивность бреда… Абсент?.. Не хватало только устрашающей музыки на фоне всего этого…  

– Гарри? – скрипучим басом прорычало чудило.  

Я чуть не грохнулся от хохота, сложившись пополам.  

Внезапно плащ рванулся на меня, брызнули искры, и, не пикнув, я оказался навзничь распластанным на асфальте. Болело ухо, по щеке сползало что-то щекотное. Я сел, потрясенно пощупал влажные волосы слева у виска, лизнул – вода, славтеоспади! Холодная… Все немного покачивалось, но вставать надо.  

Я встал, поискал глазами врага вокруг и над собой, но было тихо и пусто.  

– Сдрейфил, тварь? – спросил я громко и зло в никуда. – Обосрался?.. Ну, попадись ты мне…  

И, часто огладываясь, быстро зашагал прочь, втянув побаливающую голову в плечи.  

Н-да, вечеринка та еще… Если так пойдет дальше, то и не знаю, чего будет. Правильно Женя Лукашин, подпрыгивая, в мороз декларировал…  

Дома кончились, впереди раскинулись залитые яркой полной луной просторы пустыря, метров семидесяти в диаметре. Я приостановился. Можно и в обход, вдоль цивилизации, но напрямки быстрее. А быстро – это хорошо, хватит с меня, ты ж понимаешь, всего такого... этакого…  

И с этими мыслями пошел вперед. Одновременно со мной с другой стороны этого плоского грязного песчаного пятачка образовалась и задвигалась темная энергичная масса. Плащ вернулся, сообразил я. Недоигрался. Сейчас доиграется.  

Я замедлил шаг, замер, чуть присел, сунул руку глубоко в карман, вытащил и с лязгом раскрыл любимую «бабочку».  

– Иди сюда, падла киношная, – зашептал я сквозь решительно сжатые челюсти. – Мы тебя живо встретим кровавой дорожкой…  

Тень недавнего знакомого быстро приближалась, но двигался он почему-то рывками и летел точно в полуметре от земли, что странно, поскольку, в моем понимании…  

И тут я отвратительно хорошо разглядел, что это что-то вовсе не летит, оно бежит. Резво, мощно и уверенно. Как большое животное… Опять кентавр?..  

Я попытался расфокусировать зрение, как делаю всегда, когда стараюсь чуть лучше рассмотреть предметы в темноте – просто смотрю немного мимо. Увиденное с трудом вписывалось даже в алкогольно-наркотический бред. На меня целенаправленно двигался скромных размеров динозаврик. Приземистое существо с длинной цилиндрической обтекаемой головой, жуткой выпирающей челюстью, панцирем по всему ящеровидному телу, продленному толстым, острым на конце хвостом, короткими когтистыми передними лапками и сильными мускулистыми задними, на которых ящер уверенно держался и явно комфортно себя чувствовал. Тварь приблизилась и остановилась в нескольких метрах от меня, покачиваясь и посапывая. Пахнуло вонью. «Бабочка» выпала из безвольно обмякшей руки и тут же потерялась где-то в чумазом песке.  

Я не знал, что и думать, поэтому тупо констатировал про себя следующий факт. Из ночной тиши северного Тель-Авива на меня один на один, сочась едкой слизью, вышел самый жуткий биологический кошмар, когда-либо придуманный больной фантазией человека. Это был чужой. Да-да, тот самый.  

Смысл увиденного и наиболее вероятный исход неизбежной схватки осенил меня мгновенно и я, признаюсь, едва не обмочился. Легкомысленно пенять на глюки было поздно, слишком глубоко я во всем этом увяз, чересчур осязаемы оказались мои видения и больная голова после встречи с душкой-плащем чувствительно это подтверждала. То, что мог за одну-две минуты сделать со мной этот крестник сержанта Рипли я не стал себе даже воображать… Хочу назад, к лошадке… И попятился. А вы как думали?  

Чужой сделал пару шагов ближе и мотнул головой в мою сторону. С каждым его движением с меня обильно брызгал пот. Бежать я не стал. В голову не пришло. И то верно – от кого бежать? От смерти? Я был совершенно, до отвращения трезв и при этом ни хрена не соображал. Вот так эффект! Спасибо большое.  

И тут моя нога обо что-то стункулась пяткой. Я рефлекторно глянул вниз и инстинктивно подобрал предмет. Бита. Бейсбольная, из легкого, но прочного металла, с эмблемой «Рэйнджерс». Тяжесть удобная.  

Зверь угрожающе резко затрещал, вильнул хвостом, подняв пыль, но я вдруг почувствовал уверенность и силу. Вот что такое знатная дубина в руках у мужика!  

– Видал эту хрень, зараза? – пошел я на контакт, перехватившись обеими руками за тонкий конец и помахивая оружием. – Звездные войны, мать твою! Станцуем?  

Он предложение принял, потому что направился прямиком ко мне. Я, кажется, заорал, размахнулся и что было силы, прикрыв от выворачивающего на изнанку ужаса глаза, жахнул куда-то в район приближающейся туши, стараясь целиться в сторону головы.  

Раздался «шмязг!», бита отскочила, меня развернуло и я побежал в сторону горящих окошек близлежащего дома, почти как заправский питчер по базам – всё, кишка истончилась. Казалось, что рвал когти я медленно и долго, однако уже через несколько секунд оказался в каком-то подъезде, передо мной во всю стену раскинулось зеркало – наши это любят, зеркала в подъездах – из которого на меня огромными белыми зенками таращился мокрый, как мышь, крупно дрожащий, судорожно шарящий руками по телу субъект с высоко стоящими дыбом редкими волосами. Как я не поседел – не спрашивайте, не знаю.  

Домой я приплелся только через два часа. Требовалось успокоится, немного привести себя в порядок, включая мысли, добраться самыми светлыми улицами, сделав огромный крюк, до машины и со свистом пролететь несколько километров по полупустой трассе. О случившемся решил никому не рассказывать, но водку с коксом я больше не мешаю. Даже по юбилеям.  

Ключом в замок я так и не попал – все еще трясло. Позвонил, поздно вспомнив, что уже утро, но раннее, так что Валю будить нехорошо, но все, о чем я сейчас мечтал, это ее горячие, пахучие пассифлорой объятия.  

В квартире затопали, щелкнул выключатель и зазвенели брелоки, после чего моя крепость открылась и меня тут же пронзил столбняк: в дверном проеме раскинулась теща. Антонина Владленовна, представляете? Она была в халате, едва прикрывавшем гигантскую грудь, вскормившую мою жену и четверых ее братьев. Копну волос перехватывала не очень свежая ленточка, глаза горели адским огнем, дыхание было частым и мощным. Антонина молчала, но это молчание говорило о многом.  

– Адик, мама приехала! – с надрывом сообщила изнутри Валька, фрагментарно мелькая за широкой спиной родительницы. – Где тебя носит?! Наотмечались?.. У мамы отпуск месяц всего…  

Тут между ушами у меня что-то тренькнуло, глаза вылезли из орбит, рот перекосило судорогой, и я от ужаса радостно потерял сознание.