|
|
* * *
Когда-нибудь, души моей экстаз,
Ты огорчишь меня отказом дать
На пиво,
И я уйду, шатаясь косо-криво
И этот мир покину в тот же час.
О женщины, наместницы богов,
Ткачихи полотна всей жизни нашей,
Толчёмся мы меж ваших берегов,
Под ваши дудки и поём и пляшем.
...
Век мужика короче во сто крат,
А вдовы лихо пишут мемуары.
Ушли отец, племянник, муж и брат,
А старушенция несётся на Канары!
Нахлобучив на лицо глаза,
мятой кожей тренируя «браун»,
душ холодный вместо душных саун,
кекс без секса,чай,потом – в спортзал.
Пляжный волейбол на чьи-то ставки,
включенный во всё кефир – и в лавке
почитать и радио послушать:
сколько стоят баррель,фунт и бушель.
Из газет себе свернув панаму,
и панамцев приводя в экстаз
непечатных и изящных фраз
знанием на разных диалектах,
провожал я это бабье лето.
На пустом канарском берегу
в бархате лучей,песка и неги,
к зависти наследников Норьеги,
сеньорит смущая на бегу
беглым разговорным дон-жуанским
и здоровой бронзой мышц бедра –
эх,ещё б роман,увы – финансы
спели мне finale не вчера!
А без нефтедоллара в кармане
ни в шалаш молодку не заманишь,
ни любви налить вдове("Клико"),
словом,стало отдыхать легко
через восемь дней,как я приехал,
разгрузив багаж и портмоне,
пару сити-банковских кредиток –
у рулеток и на пляжах диких,
парусник арендовав с русалкой,
накачав по-русски целый бар...
Дискотеки,веники и пар –
в бане,после дансинга,на пару
(уж не помню,сколько было пар...)
Но теперь,спокоен и поджар,
огибая всё,что шевелилось,
отдаваясь солнцу и волне,
победив в очередной войне
разума и утомлённой плоти,
пару раз подумал о работе,
тут же отмахнувшись – ну уж,нет!
За четыре года отпуск мне
был как шанс «последнему герою» –
в песне,а не в шоу – уцелеть.
Биржи – как откроют,так закроют :
с «ЮКОСом» лежащим на нуле...
Только я-то знал за столько лет:
деньги не обманешь президентом
(даже тем,который на купюре –
номинал читай)и ждал момента,
покупая не по конъюнктуре,
акции компаний МБХ.
Брокеры крутили у виска –
мол,собрат поехал головою.
Риск немалый,блефовал – не скрою.
Но ведь и шампанское в сочах –
не фантазии пенсионеров!
И тому немерено примеров,
как взлетали бизнесы за час,
разорив одних,других – на нары,
третьим – на Мальдивы и Канары
принося при прочих мелочах
(замки,яхты с видами на Канны,
зелени гектары и карманы
милых побрякушек от Cartier
и девиц с показа мод Готье –
с подиума,маршем Мендельсона...)
В эти дни под первые аккорды
как всегда грядущих сделок года,
встретил я на пляже то ли лорда,
то ли звонких жемчугов ловца,
то ли губернатора из вечных,
то ль многопартийного дельца,
выгодно сменявшего "качалку"
в истинно медвежьем уголке
(может в ханты,может в мухосранске)
на большое кресло модной кожи
с видом на Кутафью или Спас.
(Пусть нескоро выборы,но всё же
лучше подле президентской ложи,
чем на потной шконке гдё-то лёжа
олицетворять иконостас.)
Так считал случайный мой знакомый,
как и все случайные из «новых» –
всё прошёл : огонь и медь,и воду,
пылко воспевал в речах свободу
и ...Россию,чей особый путь
отыскал давно в своих дублонах,
точно зная – при любых законах
слитки станут пропуском и мерой
- в сэры и в парламенты,и в мэры.
- Мир у нас в руках,пока мы с верой –
к власти,ставшей дойною коровой
(рейтинги удвоенного снова
ввергли в спячку зимнюю страну),-
незнакомец мой ушёл в волну...
Но возможно всё в подлунном мире,
не всегда и дважды-два-четыре,
и любой не вечен капитал
(разве только тот,что Он нам дал),
я тихонько хмыкнул о своём:c верой –
власть мы сами подберём,
а без веры – так,одни дублёры...
- Мир в руках,- себе я напевал ,
через день уже вокруг – Москва.
Весело включился ноутбук.
Глобус старый выронив из рук,
подошёл к столу двухлетний внук.
Радостно нажал на кнопку Enter.
Биржевые сводки быстрой лентой
подтвердили : всюду конкуренты
бешено скупали мой запас.
Став чуть-чуть богаче через час,
я уже прикинул,сколько книжек
встанет по шкафам для ребятишек –
в детской,в кабинете,в общем зале.
Мальчик с восхищенными глазами
дёргал за рукав:"Цитать... цитать!.."
Да,малыш,весь мир легко обнять...
(Все же виртуальные игрушки –
голубые фишки,побрякушки,
деньги,пулы,рейтинги,посты –
не заменят радостей простых.)
Мальчуган,притихший на диване,
слушал «Сказку о Царе Салтане».
В этот час на голубом экране
мягко о бессмертном и нетленном
говорил Гандлевский...
Мой Татаня
к Пушкину придвинулся поближе,
старый глобус – в крошечных руках...
10-29.09.2005
Когда-нибудь, звезда моей любви,
Ты огорчишь меня непониманьем,
И, мучимый несбывшимся желаньем,
Проплачу я в подушку до зари.
***
О, женщины! Вам прозвище – облом!
Что вас ведет, какая злая сила?
Я так хотел поправиться пивком,
А ты, звезда, мне это запретила.
Сама себе я не принадлежу,
Душа моя поделена на части,
В зеленый лес на исповедь хожу,
И по крупинкам собираю счастье.
Звездою нежной светишь ты во мне,
А рядом сын, сестра и моя мама.
Я греюсь в теплом ласковом огне,
Но мне для жизни этого так мало.
И я впускаю в сердце дождь и гром,
И ликованье первых птиц рассвета,
Целую цвет сирени под окном
И восторгаюсь музыкой сонета,
Ловлю как редкость драгоценный миг
Тех откровений, что прольются даром,
И тот прощальный журавлиный крик,
И листопад, сверкающий пожаром.
Нет, одиночество не для меня,
Для пустоты нет места и минуты.
Поет душа, от радости звеня,
Какое счастье, что нужна кому-то.
На перекрестке двух времен
Мы затоптались в настоящем,
Меняя цвет своих знамен,
Не видя света в предстоящем.
Под постоянной трескотней
Боевиков, речей и клипов
Мы душу спрятали броней,
Чтобы не слышать ее всхлипов.
Привыкли боязно молчать,
Хранить тоску в оцепененьи,
Не спрашивать, не отвечать,
Не позволять себе сомненья.
И вот стоим на всех ветрах,
Теряя прежние одежды.
Былая слава, словно прах
Для нас придуманной надежды.
А рядом кружит воронье
И хочет снова поживиться,
Как ненасытное ворье,
С которым велено ужиться.
Но мы хотим еще мечтать
И верить в счастье и свободу,
Неповторимой былью стать,
Кропя на путь святую воду.
«Все кошмары приводят к морю…»
Леон Фелипе «Дознание».
Вы знаете зимнее море?
Двести пятьдесят шесть оттенков серого.
Волны – псы в охотничьей своре
Загрызут и утопят первого,
Вышедшего на пляж
В непростительном одиночестве.
От него не останется даже
Имени (не говоря об отчестве).
Мы будем только знать, что его горе
Имело ровно двести пятьдесят шесть градаций.
Ведь это оно притащило беднягу на взморье,
Чтобы с другой безудержной стихией
Разнообразием оттенков
Посчитаться
Однажды Золушка собирала по приказу шальной мачехи трюфеля под снегом и повстречала симпатичную девочку в грязно-красном шарфе и такой же шапочке. Та ползла мимо на грубо сработанных лыжах, закреплённых на валенках колючей проволокой, сгибаясь под тяжестью здоровенного вещмешка. - Здравствуй, девочка – сказала Золушка, – Как тебя зовут? Лыжница остановилась, шумно высморкалась в красную тряпочку, оттёрла обильный пот со лба и ответила глубоким грудным голосом: - Шапочкой, Красной… Как язычницу. Хотя я крещёная и имя нормальное у меня есть – Анна - А я Золушка. То есть Катя. Я живу вон за тем холмом, за дубовой рощей в доме с железными воротами. У меня растяпа-отец, жадная злая мачеха и две сводные сестры-стервы. Послали меня собирать трюфеля к новогоднему столу. Ну, какие могут быть грибы в декабре? - Читала я одну сказку, – ответила Шапочка, – там тоже мачеха посылала падчерицу зимой в лес за подснежниками. Так та целую корзинку припёрла. Но ей какие-то пацаны помогли, месячные, что ли. Золушка густо покраснела: - Нет, у меня ещё не время. А ты куда идёшь? - К бабушке, чтоб её волки загрызли. Представь, Кать, мне каждую неделю приходиться мотаться к ней с продуктами. Она, видишь ли, предпочитает жить одна, а я должна таскать ей харчи, табак и вино. Мать ругается, а сделать ничего не может. Вдруг старая маразматичка завещание перепишет? - А почему у тебя лыжи к валенкам колючей проволокой примотаны? - Мачеха придумала, чтобы у меня не возникло соблазна скинуть эти доски с ног долой. Когда вернусь, отец пассатижами снимет. - Да, тяжелая у нас жизнь, – вздохнула Золушка, – и, что сильнее всего удручает, никаких перспектив. Бывает, закончу работать по дому – все давно спят. Заберусь на антресоли, забью косяк потолще, курю и плачу. Курю и плачу. Но после пятой затяжки немного отпускает и уже не так остро хочется зарезать мачеху и сестриц, чтоб их чёрт побрал с рогами! - Во-во! И я только этим и спасаюсь. Если бы не конопля, то давно бы наложила на себя руки. Нет, надо что-то придумать – так дальше жить нельзя! Я слышала, что за горным перевалом есть страна, в которой одинокие дети живут вместе в больших красивых домах за счёт короля. Учатся, ходят в театр и вообще. - Наверное, это тоже сказка, – сказала Золушка, – Или их заставляют заниматься сексом с противными придворными. - Думаешь? Всё может быть. Но лучше секс, чем рюкзак. У меня от него скоро горб вырастет, или я за убийство бабушки пойду на каторгу. Красная Шапочка достала из кармана кисет и стала крутить козью ногу. - Угощайся, Кать, – предложила она Золушке. Девочки закурили и начали обсуждать план побега. Из одной сказки в другую. Со счастливым концом.
На полке тикают часы.
Секунды падают и бьются.
Мой маленький усталый сын
Глазами синими прольётся
И скажет мне: "Я очень стар.
Во мне механика угасла.
Но погляди: душа чиста.
Я еду в правильное царство."
А я, неправильный, стою
И косточку в руке сжимаю
Вишнёвую. Ведь в том краю
Вишнёвого не слышно рая.
Возьми её, мой крошка сын,
Постой, пока часы не вышли.
И пусть глядят мои часы
В большое небо цвета вишни.
Маленький мальчик
По лесу идёт.
Облако, значит,
По небу плывёт.
Я беспокоюсь:
Дойдёт – не дойдёт?
Волк у колодца
Его стережёт.
У мальчика Пети
Большие глаза.
У волка, пожалуй,
Красивей глаза.
У волка засохшая
Слёзка-слеза.
Вытереть, может.
Сказать – не сказать?
Но вот повернул
Петя за поворот,
И вот уже облако
Тропкой идет,
А Петя по небу
К колодцу плывет:
Ему очень нравится
Наоборот.
Заплакал тут волк,
Голову обхватил.
Неужто он Петю
Совсем упустил?
Неужто он Петю
Совсем упустил?
Заплакал наш волк,
Голову обхватил.
А Петя уже
От колодца идёт:
Он вовсе не облако –
Наоборот.
И было ли облако?
Облако было.
Но вовсе на землю
Оно не сходило.
А вовсе мерцал
Светло-розовый свет…
Ты больше не плачешь?
(Улыбается): – Нет…
Мокрая осень нынче –
носом простуда в борьбе –
я заболел – я простужен –
время – размером с тире.
Хочется теплые плечи…
в ухо щекочущих строчек…
хочется просто лечь и…
здесь – многоточие точек…
И почему ты в неволе?
И почему ты заплакал?
Что наши рифмы скрывали?
Всё – в вопросительных знаках.
Вновь разревелись ночью
нежные слезоточия:
между тобою и мною
узкое двоеточие.
Запаковала разлука
каждого в тень поминаний,
только выводят руки –
Ты – знак моих восклицаний!
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1180... ...1190... ...1200... ...1210... ...1220... 1222 1223 1224 1225 1226 1227 1228 1229 1230 1231 1232 ...1240... ...1250... ...1260... ...1270... ...1300... ...1350...
|