|
|
Когда в полнеба свежая межа
Останется от белой колесницы,
Собой владеть, себе принадлежать
Начну прилежной девочкой учиться.
Ко мне, под занесённое окно,
Слетаться будут розовые птицы
И пить из ягод красное вино,
Как будто с чьих-то тонких пальцев типсы
Срывая,
Но не больно.
Как наркоз,
Исколет холод иглами под кожей,
Чтоб руки ослепительных берёз
Вернуть весне нежнее и моложе.
Чтоб выбелить в них шрамы от ножа,
Полученные в век рабовладенья
Июня, где могла я безраздельно
Тобой владеть, тебе принадлежать….
Но стынет вечность в тонком хрустале
Морозного движенья по воде и…
Обычной принадлежностью Земле
Прошедший век уже не овладеет.
А это путь к себе, который
Опасен и упрям, как локон.
…Слетает ночь хохлатым гокко
К ногам скучающей Соноры*.
Икстлан исчез за облаками,
Лишь режут ветки чапараля
Ветров песчаные спирали…
Вдруг ночь и шорох каблуками
Сорвутся с лестничных пролётов,
Как с рук танцовщиц кастаньеты.
И грустный образ Кастанеды
Мелькнёт во тьме перед полётом
С вершины в пропасть. На мобильный
Наш век, похоже, будет втиснут.
И Поиск с Истиной бессильны
В тисках стабильности войти в со-
Прикосновение друг с другом.
Известен приз ещё до старта:
Икстлан – не местность, только карта,
Маршрут скитания по кругу.
Мы путники, наш путь придуман;
Сжат в рамки, в текст, покрыт значками.
…С невертикальными зрачками
Крадётся за свободой пума
В степи, вдали от притязаний,
От наших планов и проектов.
Мы так гордимся интеллектом
И ждём от мыслей приказаний.
А жизнь проносится скачками
По нервам уличного шума.
Звереют толпы, только пума
Одна, с печальными зрачками
Человека.
* – пустыня в Северной Америке.
Сюжет прозаичен, слегка приукрашен,
Про бабушку, внучку и… манную кашу:
- Допей молоко!
- Не хочу! В нём же пенки!
С порога сосед:
- Кто там хнычет за стенкой?
(Он взрослый уже, он читает Эвклида,
С ним ходит под ручку красавица Лида).
Допьёшь молоко — принесу тебе котика!
- Ах, бабушка (шёпотом), где мои ботики?
- Какие?
- Те, новые. Дай я надену.
(Вслух) Кукла сломалась — зовут её Лена.
- Починим!
- И мишка… в глазах его грусть…
- А ты не грусти — подрастёшь и женюсь! –
Сказал и ушёл…
Строю город из башен…
ЕМУ посвящаю всю манную кашу.
Игрушки в рядок поджидают соседа.
"Когда же я вырасту? После обеда?"
Мы с бабушкой в сквере гуляли обычно:
- Смотри-ка — сосед! Да какой симпатичный…
А внучка в песочке тоннели копает.
(Ах, бабушка, бабушка, ты же слепая!)
Метро из песка — уже целая ветка…
Я к небу взлетаю:
- Здорово, соседка!
На девочку-пёрышко смотрят трамваи,
А руки соседа подбросят — поймают,
Подбросят — поймают, подбросят — поймают!
Но тучи сгущались над солнечным маем….
Она подошла: ветер с юбкою в танце,
А туфельки лодочки, перстень на пальце.
Цветная заколка сверкает в причёске…
Я в битых ботинках, костюмчик с начёсом.
Пытаюсь вниманье соседа привлечь:
- Смотри! Из песка я куличики печь
Умею. Смотри!
Но он смотрит на Лиду.
Он что-то шепнул (упустила из виду),
Но только не мне, а красавице Лиде.
Уходят смеясь. Чтоб меня не обидеть
Кричит:
- Только вырастешь — сразу женюсь!
А Лиду обнял… "Ну и пусть! Ну и пусть!
Я вырасту скоро — мне больше пяти".
(Конечно же, скоро — так время летит).
Как долго мы детские помним обиды.
За стенкой «Хорошая девушка Лида…»
Играла пластинка все дни и все ночи.
Весна за весной вырывалась из почек….
……………………………………………
… Прошло много лет, я не знаю, где Лида.
Сломали наш дом, стал сосед инвалидом.
Такой же шутник, угощает шампанским:
- Ты знаешь Уссури и остров Даманский?*
…Пока ты росла, отслужил… снова штатский…
Теперь так неловко справляться с шампанским
Одною рукой… (ворот рвётся с петель).
Ты знаешь, я, правда, жениться хотел…
(Я сухо прощаюсь — прости моё детство).
А раньше тебе так присуще кокетство,
Как женщине маленькой, было…
Мне бегством
(Как трусы в своих проявленьях просты),
Спастись бы от первой и лучшей мечты.
… Сбежать не сумела:
- Там дождик заладил!
… Все детские сказки закончились свадьбой.
А эта весь вечер нелепо стекала
Слезой неразбавленной с кромки бокала…
Меняется жизнь — не меняется вождь,
И в окнах соседа лишь небо и дождь…
Нет смысла искать тайный смысл между строк,
Собес есть у каждого, кто одинок:
Открытка — на праздник, часы — в юбилей,
Бесплатно служил и бесплатно болей.
Сюжет прозаичен, слегка приукрашен,
Про бабушку, внучку и… Родину нашу.
Старушка жива, только боль в пояснице,
И крепнут замки на советской границе.
* — Со 2 по 21 марта 1969г. в советско-китайском конфликте за о. Даманский погибло с советской стороны — 58 чел., ранено — 94 чел. В 1991г. о. Даманский окончательно перешёл к Китаю.
Мне снились сны, подобные игре,
И витязи, погибшие в огне
И женщины, живущие в норе
И мальчики, забытые в стерне,
И лошади, бегущие волной,
Безумием летящие средь трав,
И обожженные чужой войной,
Упавшие, лишённые всех прав,
И церковь с минаретом и муллой,
Мне снился поп, свершающий намаз
И снился мне неслыханный покой
И сам Господь простил нам всё сто раз.
Вот пробуждение прогнало сгусток сна.
Вновь мыслей груз. Но на дворе весна.
Дорога белая.
Деревья по сторонам.
И это белое
Являлось и раньше нам.
Казалось призрачным,
Единственным на земле.
Я сам был призраком,
И ты улыбалась мне.
Ничто не кончилось.
Дорога летит вперёд.
Сонная конница
Над белой рекой плывёт.
И обретаю я
Ответный счастливый взгляд.
Всё обитаемо,
И ноги уже стоят
На белой скатерти,
Которой и края нет.
Вы тихо скажете:
«Ты в вымышленной стране».
Мне всё лишь кажется.
Течёт молоко из рук.
Но капля каждая
Родной обретает звук.
Да, я готов, нет страха и сомнения,
Давно уж спит Уфа в февральской мгле,
Вчера трамблёр, колодки и сцепление
Я поменял на старенькой метле.
Я полечу, отважно и беспечно,
В одном лице и Карлсон и Малыш
И выйдет провожать меня, конечно,
Мой старый, добрый Нелетучий Мыш.
Ты нагадай мне, Кожаный, везенья
Не запасёшься этим делом впрок…
В твоих глазах я вижу тень смущенья,
Ну что, давай сто грамм на посошок.
С судьбой сегодня поиграю в прятки,
Сойду за Гарри Поттера вполне,
Жаль, барахлит опять реле зарядки
На праворульной импортной метле.
Душа поёт и требует полёта,
Но строг диспетчер наш, Чеширский Кот,
Проверив состояние пилота,
Не разрешает почему-то взлёт.
Но есть спасенье от тоски и комы,
Его нашёл я в блеске пентаграмм –
Подамся-ка я лучше в управдомы,
И брошу думать о метле своей к фигам!
Светлане Филатовой
Когда на кортах теннисных зима
В снежки играет сломанной ракеткой,
Заносит трассу Небо-Кострома,
В костре из снега плавятся монетки,
Алтынные частицы бытия.
Размен идёт по всей земной округе
И вьётся белоснежная змея,
Кусая за железные подпруги
Японских чистокровных рысаков,
Откормленных на дизельных заправках,
А молоко из облачных сосков
Стирает дворник вяло, на полставки.
Шоссе забвенья окислом свинца
Забрызгивает пляжи тротуаров,
Летят с небес просвира и маца,
Мукою засыпая трон и нары.
В глазах Харона охра и печаль,
Твой берег недоступен словно счастье.
Сверкает полированная сталь
И длится, длится белое ненастье...
Волна звенит!
Хохочет ветер!
О, тот счастливый, светлый край,
Где я рожден!
Ты, небесная синева!
Ты, изумрудная земля!
Сердце мое исполнено любви
И верности этой красоте.
И мысли мои
Вьются, словно виноградные лозы,
И вплетаются в красоту.
Все здесь люблю!
Здесь, где не кровоточит боль,
Здесь, где трепещут листья,
Здесь, где не выразить словом,
Как дорого мне это.
Вы, небесные дали! Так близко!
Я схватился за звезды,
Просто протянув
Руку из колыбели.
С ревом уносится вниз,
Величественный Рейн,
Но он возвращается всегда,
Не оставляя меня одиноким.
Мельница моя разбита
И не шумит больше.
Но я слышу свое сердце,
Оно стучит громче мельницы.
О, великий отец! Как боялся я
Быть рядом с тобою…
Слышишь, песня моя?
Я вернулся к тебе!
А ты все скользишь
Отражая сверкающую луну,
Ты – мой последний предел!
Тебе плету венок.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1130... ...1140... ...1150... ...1160... ...1170... 1172 1173 1174 1175 1176 1177 1178 1179 1180 1181 1182 ...1190... ...1200... ...1210... ...1220... ...1250... ...1300... ...1350...
|
