|
|
Человек из бумаги и ниток
По дорожке тихонько идёт.
Обойдёт, молоко где пролито
И где кофе пролит, обойдёт.
Не боится он хищного зверя,
Не пугает его бурелом.
Открывает он волчии двери,
Бурелом раздвигает крылом.
Человечек, ты легок и тонок,
Не оставишь ты след на снегу.
Ты какого пространства ребенок?
Что ты видел на белом веку?
Мы ослепли от атомной пыли,
Но полощется море в груди.
Как детей нас в пространстве забыли.
По какому идешь ты пути?
Ближе всё невесомая поступь:
Совместилось почти и теперь.
И во мне ты так страшно и просто
Открываешь последнюю дверь.
Знай, любимая, скоро приду я! Ногами. Двумя.
Ниц паду пред тобой! Всеми рёбрами. На пол. Плашмя.
Ну, а ты, может быть, улыбнёшься зубами в ответ
И, наверное, скажешь мне ртом: «Где ты был столько лет?».
Как же буду я счастлив увидеть глазами тебя!
И подумаю мозгом: «Ну как можно жить, не любя?!»...
Будет лунная ночь. Я задую губами свечу...
И любить тебя буду... А чем – уточнять не хочу.
* * *
Фрагмент записи с выступления в Brooklyn Homecrest Library – 27 ноября 2006 г.
* * *
.
* * *
Кивнешь на прощанье мне,
В замке прозвенят ключи,
Свет вспыхнет в твоем окне
И снег захрустит в ночи.
На темные сопки вдруг
Прольется волшебный свет…
По снегу – за кругом круг –
Прокладывать буду след.
Всю ночь колобродить мне
Влюбленным хмельным птенцом…
…Луч света в твоем окне…
…Фонарь над твоим крыльцом…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но сходят на нет во сне
Калитка… окно… порог… –
Я в теплой своей зиме –
Как в детстве – насквозь продрог.
И в пятнах парижских луж
Душа ли отражена? –
Другой я женщине муж,
И ты – другому жена…
Так что ж, словно пьяный в ноль,
Как в глупых пятнадцать лет,
Я плачу от счастья вновь
И вижу на сопках свет.
И сон твой всю ночь стерегу,
Пою тебе сотни осанн…
Взгляни в окно – на снегу
Стоит влюбленный пацан.
.
В энергии притихшего движения
Колеблется и реет притяжение,
И юная фривольность в недрах взгляда –
Иных чудес художнику не надо!
Неброская, стыдливая улыбка,
В щёк ямочках изогнутая гибко,
Лукаво светит глаз бездонный омут,
Где корабли в невинных чарах тонут.
Да мудрая и кроткая, с душою,
Меня заворожившей простотою –
Живое колдовское обаяние
Трепещет горностаевым дыханием.
С неба луч золотой
размывает звенящее лето.
Я иду за водой,
и ведро наполняется светом.
Выхожу со двора,
а колодец смеется прохладой.
Замирает жара
у его деревянной ограды.
Ключевая вода
затаилась в объятиях неба.
Позабыты года.
Закружиться под облаком мне бы!
До краев зачерпну
я земли материнские соки.
И к ведерку прильну,
жемчуга рассыпая под ноги.
Велика благодать –
пить прохладу большими глотками
и в воде наблюдать,
как расходиться синь с облаками,
и колодец души
мне дополнить любовью к истокам,
а потом поспешить
в путь обратный к родному порогу.
Негаданно
увидеть довелось:
две радуги
земную держат ось.
Встречаю я
слезам своим в ответ
отчаяный
сквозь тьму летящий свет.
И падают,
как крылья, с высоты
две радуги,
две песни: я и ты.
Но видно им
сойтись не суждено.
Обидно мне,
открою я окно.
Летящий свет
отчаяной души
за счастем вслед
отправлю. Поспеши!
Там, в доме подлунном сиреневых вьюг,
Остался один очарованный друг.
Он белую маску стирает с лица,
Под маской, белее лица мертвеца,
Улыбка и щёки немого певца…
Он что-то бормочет. В безумных глазах
Мольба, сожаленье, отчаянье, страх…
Размокла гитара картонная… Снег,
Сковав ему ноги, готовит ночлег –
На снежной постели уснёшь ты на век…
А где же?.. Но где же?! О, где же ОНА?!
Кем каждая полночь полна и пьяна?!
Забыла, ушла вслед за красным плащом…
Но что же? О, что же?! Да что… и о чём?
Её не вернёшь ты картонным мечом!..
Сиреневой вьюгой баюкает ночь.
Все спят – белый сын и беспечная дочь,
Кулисы, партер, опустевший раёк…
А там, где стоял – обречён, одинок –
Бесформенной лужею – клюквенный сок…
/5.11.90/
Ему нет смысла торопиться,
он травит время по чуть-чуть.
Не обращается к врачу,
когда пытается не спиться.
Не улыбается врагу,
стирая след его из списка.
Забудет новую строку,
точа из спички зубочистку.
Обыкновенный, не плечистый,
он фору даст и моряку,
когда на южном берегу
прищуром глаз актера-жжиста
зацепит даму на бегу.
Но он устал от томных жестов
и проще с книжкой, на боку.
Жена за стенкой, дочь-невеста,
не потешать же публику.
Жизнь развалилась неуместно
головоломкой Рубика.
Интересует рубрика:
продажа-купля безболезных
душ.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1080... ...1090... ...1100... ...1110... ...1120... 1122 1123 1124 1125 1126 1127 1128 1129 1130 1131 1132 ...1140... ...1150... ...1160... ...1170... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|