|
|
.
* * *
Случайно, в сети, наткнулся на информацию (уже устаревшую) о том, что в г. Ош (Киргизия) год назад был избит писатель (узбек) Рахим Каримов... http://www.centrasia.ru/newsA.php4?st=1149131520
Судя по статье, автору национального бестселлера живется несладко...
Он учился в Литинституте в одно со мной время (курсом старше, семинар поэзии) и был моим соседом по общежитию на Добролюбова... Я, по его просьбе, переводил что-то из его стихов... После того, как он окончил институт и уехал, я ничего о нем не слышал, до сегодняшнего дня...
Сейчас разыскал в старых тетрадях два из переведенных мной его стихотворений, и решил в качестве привета ему, поставить их на сайт...
Может, он наткнется на эту страницу, – вспомнит беззаботные счастливые (застойные) литинститутские годы, может, узбекскому поэту в Киргизии станет не так одиноко...
Рахим Каримов
Два стихотворения
(перевод Юрия Юрченко)
* * *
Никому ты не нужен, ты – лишний...
Никому (ночью ходишь по кругу ) –
Ни любимой, тебе изменившей,
Ни предавшему верному другу...
Тихо лето отчалит в закат...
Дальше жить бесполезно и тяжко, –
Сигарета кончается, как
Ни растягивай эту затяжку.
...И опять ты по комнате кружишь...
Даже смерть не придет к тебе. Даже...
...И хоть ты никому здесь не нужен,
Продолжаешь жить дальше и дальше...
* * *
...Кладешь ладони ты отцу на плечи,
А завтра – снова пыль пути обратного...
Ну почему бы крепче не обнять его?.. –
Но – сдержан ты, стеснителен, застенчив...
...Кладешь ладони матери на плечи –
Босая вышла, косы разметались...
Мы молоды, мы несентиментальны,
Но отчего ж – рыдания в гортани?..
...О, Боже, как нечасты эти встречи...
.
Я сегодня приглашаю вас в поля.
Приходите, позабыв хлысты и сёдла.
Кони знают как мала для них земля,
И держать их взаперти, ну, просто подло.
И обняв ногами скользкие бока,
В спины рыжие врастаем – тело в тело.
Как с гранаты с сердца сорвана чека,
Но оно не взорвалось, а зазвенело!
Кони просятся в неистовый галоп,
Приседают и храпят, косятся грозно.
Снова ветер разрывною пулей в лоб
Вдруг ворвётся вглубь восторженного мозга.
Впереди горит листвою красной лес,
Мы горячие бока сильней сжимаем,
Скачем-скачем сентябрю наперерез
И отчаянное Лето провожаем.
Выпрямляются тела смущённых трав
После бешеного натиска подковы.
Мы кричим, повыше головы задрав,
Что-то тёплое, но не понять ни слова.
Пряный ветер забивается в гортань
И, как змеи, извиваются поводья.
Залетевши за невидимую грань,
Мы врываемся в сентябрьские угодья.
Остановимся на миг или на час,
На притихших деревах сверкает проседь.
Поглядите и прислушайтесь, сейчас
Нас встречает новорОжденная Осень.
Как у матушки ладони
Было пятеро детей.
Шаловливые, как кони
В пять подкованы ногтей.
Вечно были друг за дружкой,
Неразлучно впятером,
То с лопаткой, то с игрушкой,
Непоседы и болтушки,
Щекотушки, хохотушки.
Мы с тобой их назовём.
Самый маленький Мизинец.
Безымянный, следом Средний.
Указательный кормилец,
А за ним Большой, последний.
Кони-пальчики резвы,
Может им дадим травы.
Нас они не слушают,
Ведь травы не кушают.
Им бы плитку шоколада,
Или сладеньких конфет.
Или горы мармелада,
Пока мамы дома нет.
Что ж накормим пальчики?
Будут сыты мальчики.
Качели. Домик. Лодочка.
Качели.
На них взлетали мы
И, наконец, взлетели.
Качели. Домик. Злая трынь-трава.
Позавтракай сперва.
Качели. Лодочка. Зелёная вода.
Грохочут поезда.
Колонны маршируют.
Дом горит.
И белый дым летит.
Мы все ушли.
На дальнем берегу
Летят качели, высекая искры.
И дом стоит, как одиночный выстрел.
И в лодке я горю.
В скромном кабинетике, пахнущем хлоркой и предыдущим пациентом, обставленном покосившимися шкафами, больше походившими на кабинки деревенских клозетов, восседал молодой участковый врач-психиатр, и вел обычный прием пациентов. Напротив, скрестив на груди хрупкие ручонки, сидела старушка и взывала о помощи:
― Сынок, а сынок, выпиши мне направление в больницу.
― А что такое? Вас что-то беспокоит? – с неподдельным участием,
поинтересовался участковый врач.
― Да, ничего. Дома кушать нечего. Вся пенсия на коммунальные
услуги уходит. Тяжко, сынок.
― Так что же я вам в направлении напишу? – растерялся доктор.
― Ну, напиши... – на бабушкином лбу задвигались складки, она
помучилась с минуту и совершенно спокойны тоном произнесла:
― Напиши, что у меня депрессия и суицидальные мысли. Ничего,
возьмут, не впервой.
«Сынок» долго сомневался, но присущее начинающим врачам
сострадание взяло верх.
Через пару часов, довольная старушка уже неслась в карете "скорой
помощи".
Рисунки на стекле...
Луна в окошко метит.
Фонарь – до «фонаря»!
Пускай, гаденыш, светит.
Пусть множит на стекле
Изогнутые тени
И, может, кто-нибудь,
В мои заглянет сени.
Зайдет, не по пути,
А так... на крайний случай,
Немного одолжит,
Как-будто до получки...
И ляпнет что-нибудь,
Впопад или не очень,
И свеженький загнет –
Похабный,
Знатный,
Сочный.
Ау!...- Не та
страна!
За спичками не ходят,
Не принято у них,
По ресторанам бродят...
Об стены головой –
Славянская забава,
Тоска, ты кто такой?
Я русская отрава!
Луна уже взошла
С улыбкой белозубой.
Вчера была пьяна,
А перед этим грубой.
В субботу, за сукном,
Продула крепко в кости –
Звезда,
И не одна – пропала...
Ходит в гости
Теперь, по вечерам,
Играемся в молчанку.
Она не пустит пить,
Я не пущу в «орлянку».
Рисунки на стекле...
Хреновая примета –
С собою говорить
При дивном лунном свете.
Сударыня, к старьевщикам подите,
Быть может, там и сыщется купец.
Вы слишком многого...
По мне, хотите,
Я не болею больше, паж – беглец.
Мне помнится, когда-то, вы – бандиту
Стелились все, заглядывая в рот.
В любовь играя, алчно лезли в свиту,
И снилось бытие: сплошной «джек-пот».
Наряды...
Бутики, коньяк, креветки...
Вас жаль,
«Корыто» ваше – впереди.
В карманчик ценник, милая кокетка,
И черт не шутит,
туз прижмет к груди!
Вы ничего еще –
Припудрить носик.
Молчать подольше, вам молчание идет!
И нежность,
Нежность к сердцу мостик,
Потом нагоните... Возьмете в оборот.
Простите, ради...
Злобу,
Горечь есть:
Не той – стихи, не с той – затмения.
Я приберег тебе простую месть –
Забвение!
Счастье вечернее – тихое самое,
нежное, словно трава
первая, свежая, заиндевевшая.
Ах, как весна не права!
То поманит расцветающей ивою,
то снова хмарь холодов.
Счастье моё укрываю, счастливая,
в тёплое облако слов.
Пусть не узнаю, как звать и где звать его,
небо над нами одно.
Вот довяжу свитерок из крапивы я
и – лебеденком в окно!
Крестом! Себя!
Чтоб заслонить!
Чтоб не просил о подаяньи!
Ценой – невстреча,
несвиданье!
Так, может, легче отмолить...
Но почему же, почему
невыносимо так страданье?
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...970... ...980... ...990... ...1000... ...1010... 1015 1016 1017 1018 1019 1020 1021 1022 1023 1024 1025 ...1030... ...1040... ...1050... ...1060... ...1070... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350...
|