|
|
| ФИО: | Иванов-Остославский Павел Игоревич | | Статус на сайте: | Автор | | Дата регистрации: | 2009-08-01 | | День рождения: | 12.1.1978 | | Место проживания: | Украина | | О себе: | Иванов-Остославский Павел Игоревич. Поэт-символоромантист. Родился 12 января 1978 года в Херсоне (Украина). Окончил Херсонский государственный педагогический университет по филологической специальности (2002 год). С 2004 года руководитель херсонских областных филиалов Международной ассоциации русскоязычных литераторов и Союза писателей Юга и Востока Украины, главный редактор поэтического альманаха «Млечный Путь». Член Межрегионального союза писателей Украины, член Союза русских журналистов и литераторов Украины, член Конгресса русскоязычных литераторов Украины. Лауреат Первого Всеукраинского литературного конкурса «Пушкинское кольцо» в номинации «за аристократизм творчества» (2005 год). Лауреат Международной литературной премии имени Николая Гумилева за поэтический сборник "Святилище огня"(2006 год). Председатель жюри Открытой независимой литературной премии Арт-Киммерик (2008 год).
|
|  |
Избранное из сборника "Ты и Я" :Избранное из сборника «Ты и Я» Павел Иванов-Остославский * * * *
Ты светла и лебедина,
Потому-то не шутя
Я влюблён в тебя, Марина,
Как наивное дитя.
От любви чуть ни растая,
Пригвоздясь к твоей руке,
За тобой хожу, родная,
Словно пёс на поводке.
Только ведьме вдохновлённой
Лишь возможно так легко
Завладеть моей персоной,
Как Марине Головко.
О, Марина! Ты сирена,
И, конечно, не одну
Душу с тверди постепенно
Ты свела к морскому дну!
Но, поскольку лебедина,
Хороша ты и легка,
То влюблён в тебя, Марина,
Я, пожалуй, на века...
" « "
Веселились и играли
Три наяды у реки
И соцветия вплетали
В изумрудные венки.
Не печального, ни злого
В душах не было у них,
Лишь веселья озорного
В каждой было на троих.
Ах была бы мне отрада
Веселиться в их кругу,
Но увы, я не наяда –
С ними быть я не могу.
Человек я, и конечно
У меня другой удел:
Зевс судил мне время грешно
Проводить средь мелких дел.
Я живу в плену сомнений,
И конечно же меня
После смерти гнев Эрений
Ждет средь адова огня.
* * * *
Минуты бегут, минуты спешат,
Минутам не сложим счёт.
Им нету, конечно, пути назад,
А только пути вперет.
Живя, ты греши или не греши,
А только ведь всё одно:
Умрёшь – и осколки твоей души
Увидят Вселенной дно…
……………………………
……………………………
Посвящается моей жене.
Не грусти, не печалься, родная.
Что невзгоды тебе? Посмотри,
Как восток несказанно сияет
Светом утренней, юной зари!
Тёплым заревом спальня залита,
И в окне сноп лучей золотой –
Это Солнце свернуло с орбиты,
Захотев повстречаться с тобой.
Все житейские страсти и муки
Ты забудь, бросив вызов судьбе.
Посмотри как горячие руки
Солнце дружески тянет к тебе.
Вся природа так преобразилась,
За окном зацветает сирень.
Ну зачем же, скажи мне на милость,
Быть мрачней, чем полночная
* * * * * * * * * * * * * * * *
Гонимый высшим светом.
Имел немалый дар:
Талантливым поэтом
Был Жан де ля Нуар.
Известный, но опальный
Поэт и джентльмен,
Нуар мой предок дальний
Во множестве колен.
О нём – о человеке
Известно мало мне:
Рождён в 17 веке
В Нуаре, близь Шале,
Он был отважный воин,
Наездник был лихой,
За что был удостоен
Монаршей похвалой.
Военную карьеру
Нуар бы сделать мог,
Да чина офицера
Лишён за пару строк.
Разжалован за дело
Мой предок был не зря:
В строках он этих смело
Обидел короля.
Такую вот проказу
Он совершил, ему
Возможно было сразу
Отправиться в тюрьму.
Но прозевали власти:
Не долго думав, он
От эдакой напасти
Ушёл на Альбион.
С отечеством проститься
Ему пришлось тогда.
Он знал: не возвратиться
Ему уж некогда
Во Францию родную.
А в Англии ж Нуар
Вёл жизнь весьма простую:
Писал, имея дар.
И именно за это
Выл уважаем он,
И в Англии поэтом
Известным стал сэр Джон.
Его стихотвореньям
Недавно, в Новый Год,
На зле моим сомненьям
Я сделал перевод
И пусть русскоязычный
Читатель мой прочтёт
С английского отличный,
Изрядный перевод.
Р.S.
Он короля обидел
По молодости лет.
Едва ль Нуар предвидел
Такой вот камуфлет.
И хоть он к англичанам
Ушел за сотни лье,
Все ж не был он смутьяном.
Он – просто шевалье.
* * * *
В тебе, кто так прекрасна,
Как ясная звезда,
Таинственно и страстно
Живёт одна мечта.
Ты дышишь той мечтою,
Ты ей живёшь, томясь.
Твоя душа покоя
Не знала отродясь.
Когда же спишь, средь ночи
Мечта твоей души
Острей, и видят очи
Виденья-миражи.
В ночи к тебе туманный
Льнёт светлый сон, и ты
Вдруг узнаёшь нежданно
Любимые черты.
Вот он – вот твой родимый
Вдруг пред тобой возник,
Чей светел лик немнимый,
Чей чуден тонкий лик.
Чиста его улыбка,
Горда его глава.
Он в лунном свете зыбком
Твердит тебе слова:
«О как ты совершенна,
Прекрасна и чиста!
Мне целовать блаженно
Во век твои уста».
Ты счастлива, но тает
Твой сон, его гоня,
Над миром свет взлетает
Родившегося дня.
Ольге Павелковской
* * * *
Твоя необычна природа-
С собою живешь ты в борьбе,
Ведь души двух разных народов
Слились во едино в тебе.
Кто опытен в плане житейском,
Заметит, уж как не скажи,
Под лоском твоим европейским
Восточные грани души.
Такие породы и масти
На свете престранные есть:
Вот слиты две разные части –
Дракона с русалкою смесь.
Как кара небес, неминучий,
Для недругов храбрый дракон –
Китая защитник могучий,
И ты – это вылитый он.
Русалка ж – славянская дева
(Коварство и блеск воплоти),
Мурлыкает нежно напевы:
Услышишь – собьешься в пути.
Владея убийственным даром,
Лукаво приманит, и вот
Поверив магическим чарам,
Прельщён ею целый народ.
И движутся люди за нею,
Влечет их таинственный рок –
Скорее-скорее-скорее
К Нептуну в заветный чертог.
Спешат все, предчувствия полны,
Что счастьем их кончится путь;
Плывут, и ныряют сквозь волны,
Желая быстрей утонуть.
Вот так же и ты: ты пленяешь,
Ввергая в погибель людей;
Ты в омут губительный манишь
Души океанской своей.
Бывает, не спя среди ночи
Я фото твоё достаю,
И смотрят русалочьи очи
В погибшую душу мою.
И я засыпаю, желая
С тобой повстречаться во сне.
Прейди же – пусть капелька, рая
Подарена будет и мне.
22-23.03.2001.
Павел Иванов-Остославский.
4*4
Еду я в широком поле:
Все дороги замело;
На заснеженном просторе
Вижу милое село.
Там живёт моя родная
Во бревенчатой избе,
Где печурка расписная
И наличники в резьбе.
Встретит милая солдата
И обнимет посильней.-
Уж она то будет рада,
Что живым вернулся к ней!
Расскажу я ей про битвы,
Про сражений чёрный дым
И про скорбные молитвы
По товарищам моим,
И про дальние походы,
И про бранное житьё,
И про то, как эти годы
Коротал я без неё.
Вот знакомая избушка.
Спрыгнул я с коня, стучу.
Заглянул в окно: старушка
В полутьме зажгла свечу;
Дверь тихонько отворила?
"Что тебе, Ты кто такой?"-
У меня она спросила,-
«Что, солдатик, на постой?»
"Нет, ночлега мне не надо,
Я совсем не на постой.
Здесь живёт моя отрада,
Я приехал к ней, домой!»
Тут старушка побледнела
И сказала вдруг она:
"Тут, уж, вот какое дело-
Умерла твоя жена..."
Ю.10-31«10.1998.
Эпиграмма на Александра Бутузова.
Та зловещая старуха,
Чьи уродливы красы,
Вам пыталась врезать в ухо
Рукояткою косы.
Но коварный вектор силы
Вдруг пошёл наискосок,
И она Вас угостила
Не по уху, а в висок.
Не была б она так скверна
На мозги и на лицо,
То взмахнула бы, наверно,
Металлическим концом.
И с тех пор, Бутузов Саша,
Вы, множа сваи грехи,
Всё юродствуете, даже
Измышляете стихи.
23.Ш2.2004.
Катерине. К.
Лик твой мил, горда осанка,
От того ли, не пойму,
Что ты южная славянка
По рожденью своему.
От того ль я в восхищенье
На твои гляжу черты,
Что от сербов при рожденье
Их заимствовала ты.
Ну, я думаю, пристало
Уж и тем гордиться мне,
Что украинцев ни мало
Всё же есть в твоей родне.
И затем так лебедина
И светла моя душа,
Что я знаю, Катерина,
Как ты чудно хороша!
* * * *
Одни – невежи и смутьяны,
Вселенной неизбывный стыд:
Потомки древней обезьяны,
Что из семейства «Гоминид».
Другие – одухотворенны,
В них ум, в них созиданья пыл.
Они венец и честь Вселенной,
И порожденье высших сил.
Но люди все, конечно братья,
В них вера – общая черта.
Лишь свято для одних распятье,
А для других , увы, звезда.
Павел Иванов-Остославский,
Предо мною жизнь лежит большая,
Но её невзгоды велики.
Жизнь меня изводит, удушая
В цепких лапах бешенной тоски,
И, судьбе не смея покориться,
Но не в силах победить тоску,
Я мечтаю в небо взмыть, как птица,
И упасть на дальнем берегу...
Но теперь мне кажется – я знаю,
Что тоски мне бремя по плечу,
И теперь в цепи крылатой стаи
Быть звеном я вовсе не хочу.
Вас узнал я, были Вы, как фея.
Вы своей уверенной рукой
Злой тоски моей убили змея,
Возвратив мне радость и покой.
Вновь во мне бушуют жизни силы,
И, конечно, просветлён уже
Незабвенной девы образ милый,
Что всегда живёт в моей душе.
Павел Иванов-Остославский
У нашего котищи
Огромные усищи,
Огромный чёрный хвост.
И он не для забавы
Вышагивает браво
Из зала на помост.
За кафедру заходит
И речи он заводит,
Усами шевеля,
Про синхрофазотроны,
Про атомы-нейтроны,
Магнитные поля.
Рисует карты-схемы,
Приводит теоремы
И дефиниций строй,
А мы ему внимаем
И всё запоминаем,
Качая головой.
Но завывает вздорный
Звонок наш коридорный.
Он требует, чтоб нас
Уж с пары отпускали
И больше не держали
Во внеурочный час.
Уж мы шумим изрядно.
Кот говорит нам: «Ладно
Подведена черта
Под нынешним занятьем,
Его след чётко знать Вам.
Спасибо, господа».
Всё приведя к порядку,
Взяв книжки и тетрадку,
Идёт он в деканат.
И там за кружкой чая
С коллегами болтая,
Ест чёрный шоколад.
Ну, а его коллеги –
Хвостами светлопеги
/Стать лучшей из пород/,
Сливаясь в общем хоре,
Шумя и тараторя,
Травили анекдот.
Но тут звонок гнусавит
И всех нас призывает
Идти на пару в срок.
И кот, усы пригладив,
Пенсне на нос приладив,
Идёт уж на урок.
У нашего котищи
Огромные усищи,
Огромный чёрный хвост.
И он не для забавы
Вышагивает браво
Из зала на помост.
Павел Иванов-Остославский.
Когда душа поэта
Тонка и влюблена,
То все пороки света
Простить спешит она,
Но нежное созданье –
Соблазн для подлеца
Подвергнуть линчеванью
Без меры и конца.
И смерть идёт к поэту,
Твердя ему: «Ну что ж,
В святую душу эту
Мы всадим острый нож».
И, видя как увечье
Терзает грудь его,
Уж подлость человечья
Справляет торжество.
О сломанные крылья!
О раненная грудь!-
Поэт, своё бессилье
Тебе не обмануть!
Уж скорбной круговерти
Тебе не превозмог –
Гляди, как ангел смерти
Тебя ввергает в ночь!
И я был бит когда-то,
Всех возлюбить спеша..
Почти что как средь ада
Жила моя душа.
И я страдал когда-то,
И смерть меня пырнуть
Была безмерно рада
Клинком зубчатым в грудь,
И, может быть, до срока
Пришла пора уже
В чертог небесный Бога
Лететь моей душе...
|