|
|
Зайку бросила хозяйка,
Под дождём остался зайка,
Со скамейки слезть не мог,
Весь до ниточки промок.
Агния Барто
* * * Наша жизнь без смысла, нет в ней прежней веры,С каждым годом чаще всё наоборот.Выскочит из чащи мокрый зайка серыйИ тебе с руками ноги оторвёт.Сюр, куда ни сунься – тронешься умишком,Даже криворукий в трансе ждёт джекпот.Косолапый мишка с лапою под мышкойХодит по тусовкам, на халяву пьёт.Это хитрый дьявол строит нам гримасы,Мы добра не помним, забываем зло.Милая лошадка подала́сь в колба́сы,Выросший козлёнок жутким стал козлом.Логика почила в бозе незаметно,Вымерли пророки, кончив эпилог.Знаем скорость света мы до сантиметра,А, что будет завтра, знает только Бог.После милой книжки спят детишки крепко,Из-под одеяла пяточки торчат.Снова дружно тянут дед и баба репку,Чтоб на славу вышел завтрак у внучат.
Чтоб не стать мне плакучее ивы
И в тоске не закиснуть совсем,
Подниму настроение пивом,
Вдев заранее водки ноль-семь.
И, покинув земную обитель,
Где в потемках блуждал до поры,
Лягу я горизонтом событий
На границе кротовой норы.
И в бездонную канет пучину
Бытия укороченный блиц.
Сгинет страха мираж беспричинный,
Как фантом виртуальных частиц.
Где научные дремлют законы,
Где фантазий царит кутерьма.
И со свистом летят тахионы,
Вышибая токсин из ума.
И увижу: надежно залатан
Светлой радостью мрачный минор…
Словно вечно живой Судоплатов
Над Херсоном поднял триколор.
С.К.
* * *
Когда ушёл за полкило,
И мир понятен стал и прост,
И мил, как старое кино,
Встаёшь во весь гигантский рост,
Спокойный и слегка хмельной,
И, озирая край родной,
Упрёшься в небо головой,
Нальёшь и выпьешь со страной.
Она раздольна и нежна,
В ней тайна есть и глубина.
Какого же тебе рожна
Ещё? Будь счастлив, старина!
Но ты опять впадаешь в грусть:
Не удалось, мол, не сбылось.
Плевать, не вышло – ну и пусть!
Мы вечно жили на авось.
В труде, веселье и борьбе
Святая Русь чужда возни.
Пока ты в ней, она в тебе,
И ты бессмертен, чёрт возьми!
* * *
Уже пропел петух поэту,
Навязли рифмы на зубах:
Кто не готовит сани летом,
Сидит зимою на бобах.
Мир так чудесен на рассвете,
На рай мгновения похож.
Мы бурю жнём – кто сеял ветер?
Ведь, не посеяв, не пожнёшь.
Алкаем мудрого совета,
Копаем истину в веках.
Но не узнаешь, не отведав,
И снова будешь в дураках.
Молва людская, словно волны,
Пройдёт – и пусто на песке.
Нас разведут опять по полной,
Оставив нищими в тоске.
Беда, когда ничто не свято,
Во всём одна корысть видна.
Не жди, уйдя в вираж на пятой,
Ты ни покрышки и ни дна.
Конца не видно этим гонкам,
Судьба стирается в труху.
В краях, где ноги кормят волка,
Бараны жмутся к пастуху.
"Чтоб не пропасть поодиночке,
Возьмёмся за руки, друзья…"
Заснул поэт, дойдя до точки,
Пером приту́пленным скользя.
Блестит слезой источник радости.
На перепутьях бытия
Дуэт грозы басит раскатисто,
Не заглушая соловья.
Стерильность тут совпала с нечистью
Оттенком серого в ночи.
И ноль уже от бесконечности
Неотличим... Неотличим!
Но мы не канем камнем в скважину,
Откуда бьют одни нули,
Пока звезда сгорает заживо,
Не долетая до земли.
Тряслась Россия очумело
От водки, злобы и тоски,
А Украина песни пела,
Плела не козни, а венки.
Душой сияла просветленно,
Была невинна и горда.
Но в лоно танковой колонной
Вошла москальская орда.
Поэт готовит гневно спичи,
Жовто-блакитно красит дом.
И возбужденно в «клаву» тычет
Он указательным перстом.
Потом скрипит диван двуспальный,
В окне качая лунный буй...
Не ссы, поэт. Закрой хлебальник.
Бери шинель. Иди воюй.
Я не стану с надрывом басистым
Проклинать мировую войну.
И не буду копить на дантиста,
С голодухи глотая слюну.
Мир в труху? Но в итоге экстрима
Никогда не достанет фигня,
Где девчонки, идущие мимо,
И в упор не заметят меня.
Обозначусь я пепельной тенью,
Но в помине отчаянья нет.
Не нужна будет грусть в день рожденья
От полета стремительных лет.
И фатальная близость исхода
Не зарежет меня без ножа…
Ведь за водкой в плохую погоду
В магазин не придется бежать!
Твоя однажды и всегда Зима я.
Мне сердцем стала тихая, немая,
Небесная провидица Луна.
В серебряную сказку влюблена
Мерцает ночь на крыльях черной птицы.
И пусть метель танцует на страницах
Той книги, что рисует Невесна.
Arifis
.........................................
Твой и вчера, и завтра, и всегда я.
Но вечер беспросветно коротаю
С молчащей о тебе осенней тьмой,
Которая нависла над страной…
Мечты упали наземь звездной пылью,
И сказка стала Кафкой, а не былью
В той книге, что написана не мной.
* * *
Мир на ниточке сегодня, мы дошли почти до края,
Кто же нами управляет, гонит в чёрную дыру?
Эти лица, эти рожи – где их только отбирают?
Может быть, растят в пробирках по заказу ЦРУ?
Я дошёл уже до ручки – мне они ночами снятся,
Эти трасски и жан-пьерки с отмороженной башкой,
Эти байдены и шольцы, бесталанные паяцы,
С маловнятным интеллектом и копеечной душой.
И кровавый КаВээНщик, пребывающий в нирване,
До кондиции дошедший, потерявший берега.
Он мечтает нам устроить вскоре ядерную баню -
Обдолбавшийся ублюдок от безумства в двух шагах.
Всех славян ведёт на бойню без раздумий и сомнений,
Злобный клоун в мятой майке гонит лажу, не стыдясь…
Как мы быстро забываем: пара-тройка поколений -
И опять на те же грабли, чтобы снова мордой в грязь.
За лесистым горизонтом скрылись горы.
И с тех пор горизонталь моя подруга.
Безусловно, Питер самый лучший город,
Но меня неодолимо тянет к югу.
На Васильевском привычно дремлют сфинксы,
Не заметив в долгой спячке ход столетий.
А тем временем волнительно на Финском,
Там срывает паруса попутный ветер.
Все сильнее мне мерещится южанка…
В голове кругами мысли хороводят:
Если вывернуть планету наизнанку,
Станут степи и равнины мелководьем.
Запеку на ужин яблоко с корицей,
Чтобы выйти из вечернего минора.
“Если выпало в империи родиться,
Лучше жить в глухой провинции у моря…”
2022-10-02 14:50Чили / Булатов Борис Сергеевич ( nefed)
* * *
Наш генерал вновь разыграл не тот гамбит:
Прижали в центре и по флангам растащили.
Я не успел нырнуть за бруствер и убит,
Сижу на облаке, пью кофе с перцем, Чили.
Четыре дня мы, как кроты, вгрызались в грунт,
И окопались дружно с толком понемногу,
Как вдруг пришёл приказ покинуть срочно пункт,
А нас оставили, чтоб прикрывать дорогу.
Внизу ведут бой без подмоги пацаны,
Завис над ними тихо серый квадрокоптер.
Но с ними нет меня – я над, я вне войны!
Сижу, пью кофе с перцем и кусаю локти.
Жаль, не дожил совсем чуть-чуть, не повезло,
Мне не хватило полмгновения до жизни.
Не выбирал я вовсе это ремесло,
Но долг отдал сполна за всех родных Отчизне.
Наш генерал опять ошибся с коньяком,
Он не читал ни разу кодекс самурая.
Его к зиме сместит ко всем чертям главком,
Но я о том уже, конечно, не узнаю.
Цикл "Окраина"
В соавторстве с Арсением Платтом
* * *
Если надо, страна до скончания эр
Будет ждать изменений на карте...
Ей уже не забыть драгоценный пример
Сыновей, возвратившихся в марте.
Натерпевшись веками, ждём дружно чудес,
Обернётся быль новою сказкой…
Развиваясь, пойдёт резко в гору процесс,
И вернётся, ликуя, Аляска.
Каждый день, как глоток родниковой воды,
Словно солнечный луч в тьме кромешной.
Долетит до саванны Отечества дым,
И слоны к нам вернутся, конечно.
И сольётся в экстазе великий народ,
Как предсказано было пророком.
Даже тот, кто не в силах ходить, приползёт,
Чтоб устами приникнуть к истокам.
Мы достойно несём Божий дух во плоти,
Как бы тяжко нам ни было утром...
И напрасно когда-то на нашем пути
Море Чёрное вырыли укры.
Раз попёрло, то ждёт нас повсюду успех,
Мы любую ухлопаем гниду…
Незалежной пора бы признать старый грех:
Зря пустила на дно Атлантиду!
Говорила когда-то Кассандра хохлам:
Отзовутся вам тонущих вопли!
И, дурея от злости, тоски и бухла,
Нынче сами в кровище утопли.
Но, известно, не плачет по дереву лес,
Индоутка свинье не товарищ…
– Вы что – рухнули с дуба? – их спрашивал Зевс,
Не справляясь с размахом пожарищ.
Спохватились они: – Задолбала вражда,
Брат брательнику шибко паскуден!
Нет порядка и мира у нас, как всегда...
Приходи и владей нами, Путин!
То шахтёры и прочий рабочий народ…
Большинство ж повелось на приманки –
Захотело себе иноземных господ:
– Прилетайте владеть нами, янки!
февраль 2015
От Владивостока до Херсона
Наслаждаться Русью хорошо нам,
Но куда Россия интересней
От Владивостока до Пересыпь!
* * *
Послал Господь нам полный двор тумана,
На ощупь колобродим вдоль забора.
Мы лишены привычного обзора.
Размыто до абсурда всё и странно.
Послал Господь нам полный двор тумана.
На ощупь тихо бродим вдоль забора,
На ямах спотыкаемся и сучьях,
Не отнимая рук на всякий случай.
Раздолье для насильника и вора.
На ощупь тихо бродим вдоль забора.
Мы лишены привычного обзора
И потеряли цель, ориентиры,
Едва находим тропку до сортира,
А вдаль срываться нет теперь резона.
Мы лишены привычного обзора.
Размыто до абсурда всё и странно,
Не угадать, где агнцы, где козлища.
Во мгле сравнялись и богач, и нищий,
Но режут уши вопли горлопанов.
Размыто до абсурда всё и странно.
Послал Господь нам полный двор тумана,
Перечеркнув порядки и устои,
Неразбериху жуткую устроив,
Похлеще смерча или урагана.
Послал Господь нам полный двор тумана.
Под жарким солнцем сохнет кустик.
Быть может, к вечеру отпустит
Невыносимый приступ грусти,
Что навалился и застыл.
День потускнеет ярко-рыжий,
Язык заката боль залижет.
Чем гуще тьма, тем звезды ближе...
И меньше станет пустоты.
* * *
Серпом по сердцу скрипнула калитка
Аккордом истончённых фальшью струн,
Но никого – то просто ветер прыткий
Щеко́лду сбросил на ходу, шалун.
С крыльца спустившись, вставишь ноги в чуни
И побредёшь по листьям октября.
Ты перебрал изрядно накануне,
И трубы синим пламенем горят.
Хлебнув по жизни много всякой скверны,
Глотку воды колодезной ты рад.
Пора поверить в Господа, наверно,
Когда уже давно за шестьдесят.
Сошлись пути в тропинку по пороше
Сквозь глухомань прозрачную и тишь,
Собак жалеешь брошенных и кошек,
И даже мышку хлебом угостишь.
Не хотелось есть,
а хотелось пить.
Не диете месть,
а вопросу – быть?
Как поддашь кваску, -
оживет язык,
и пробьет тоску
алфавитный стык.
А стремится к Б,
через сонм фонем,
ну я к тебе,
пьяненький совсем,
8 000 верст
им не обогнуть,
Но мой план не прост,
Я не с дуру в путь.
Ветер в паруса
моей памяти.
Аж из глаз слеза,
как я ямбы те
тебе в уши дул,
в угол катетом,
а потом уснул,
- на кровати-то.))
А потом я все
как наверстывал,
а ты жгла – Ещё!..,
жгла по-взрослому!
Как с шампанскими,
меж снежинками,
жгли шаманами
с нежным шиком мы!.
Целовались и
миловались там,
где деньга летит
сквозь ночной бедлам.
Не заботило
дело стремное,
отработали
хаты сьемные.
И губа к губе,
(буква к буковке!..),
– то ли я в тебе
всеми муками,
то ли ты прожгла
плотью нежною
глубже, чем жена
громовержная…
А стремится к Я.
Я стремлюсь к тебе.
Спросят: «На хера?..»
Я – ни бе, ни ме...)))
Только знаю, что
под тебя я сшит,
что гоню, как черт,
как в ночной ямщик,
- без тебя меня
в этой жиже нет.
Алкоголь моя
это амулет -
без тебя запить,
- жить! – ну, чуть поныть.
Рядом, стало быть,
с троном – Нефертить.
Этого
и достаточно.
Что – поэтово,
что – на сдачу вам.
Небо-шаман
в трансе высоком бредит,
Сбив ход планет
с трасс вековых орбит.
Ранний восход
робко пылает медью
И облаков
чертит вдали горбы.
Ночь напролет
тоже с тобой колдуем.
Для волшебства
хватит и звезд, и тьмы.
Завтра у нас
кончатся поцелуи,
Если сейчас
их пожалеем мы!
Я опять не с тобою, а над
нашей памятью, как словопадом.
Половина моих невпопад,
а твоих между надо – не надо…
Тот же самый, а все же другой,
та же самая, только другая, -
я касаюсь груди дорогой
из какого-то дальнего края,
ты дрожишь, и движенья твои ,
от любви они или испуга,
повторяют движенья Земли
не покинувшей вечного круга
то ли Солнца, а то ли Луны,
то ли более сложных галактик.
Понимаем, что мы не одни,
но на все пониманья не хватит.
Я шепчу невпопад, что люблю,
выжигая тебя из Вселенной,
Но очнусь, – одинокий стою,
но и рад, что один. И – бессменный.
Был асфальт после дождика глянцевым,
Зажигала огни полутьма.
В эту ночь мы играли с голландцами,
И ревели в восторге дома.
Между небом и мокрыми кленами
Не увидел я прежней межи.
И дразнила глазами зелеными
Бесшабашная рыжая жизнь.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ...20... ...30... ...40... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400...
|