|
|
Бабушка, блинчиков! Блинчиков хочется!
С яблоками...
- Будут, внучка.
- Ура!
...Странная девочка, дочь одиночества,
Бабушку тянет за фартук с утра.
- Вкусные очень!
- Спасибо, любимая.
- Только тебе я, наверно, нужна!
Бабушка, к сердцу – скорее – прижми меня!
...Мамина порка – уже не страшна.
- Ты обними меня, бабушка, ласково...
Что там за тень, у тебя за спиной?
...Черная новость – прямо пред Пасхою...
Пятничный день – неизбежный, страстной...
Храм... Отпевание... Ангелов личики...
Что там, за гранью? Веселье иль тишь?
Райские яблочки... Райские блинчики...
Бабушка, ты меня – ТАМ – угостишь?
Сонет
Внезапной чужеродною строкой
былое перепутывает рифмы.
Так из пластмассы кофе растворимый
перебивает запах дорогой.
Он дверь мою не открывал ногой,
он обходил тугие логарифмы,
и всё решали, не обговорив, мы,
как снег и дождь, как утро, как покой.
В пространстве одиночества – ни щели.
Обтёк меня, как сыр по вермишели,
а за душой лишь семечки в горсти.
И мне б тогда не муркать под рукою
в ничем не обоснованном покое,
а дерево кофейное растить.
1.
С «Пэ» – красивая оправа,
С «Тэ» – крысиная…
2.
С «Дэ» – таинственные духи,
С «эМ» – назойливые…
3.
На букву «эЛь» – не дог, а лайка,
На букву «Че» – не гусь, а…
4.
С «эН» – не ода, а сонет,
С «Вэ» – и слово, и…
5.
С «Вэ» – ожидание привета,
А с «эМ» – хорошая…
6.
На «эС» – моя большая сумка,
На «Че» – болезнь собачья,..
7.
Если «Вэ», то рыщут волки,
Если «Тэ», то ходят…
8.
Мы на «Гэ» раздвинем – губы,
И на «Зэ» покажем -…
9.
С буквой «эЛь» – на речке лёд,
С буквой «эМ» – у пчёлок…
10.
Если «Ы», встаём на лыжи,
Если «У», ступаем в…
01.09.09
Вот предисловье для завязки:
…итак, мы выросли на сказке,
где все счастливо жили-были
и на пирах мед-пиво пили.
Там слон скакал на тонких ножках,
там мельник ерунду молол,
там по неведомым дорожкам
гуляла пара Цитамол,
там некий богатырь – дебил
охрану на стоянках бил,
там анекдоты травит кот,
и ступа с бабою живёт.
Чудес там много, но у нас
пойдёт совсем другой рассказ.
…Царевна грезила любвями,
как полагалось светской даме.
На вид лет тридцати от силы,
всегда в прыщах, к тому ж косила
на левый глазик слегонца,
но ведь не воду пить с лица!
Зато с утра художник – профи
писал её то в фас, то в профиль.
Хоть на портретах тех едва ли
друзья царевну узнавали,
но каждый видел, что она
немного головой больна:
была бледна, почти не ела,
журналы с принцами смотрела,
вздыхала томно, а порой
без сил лежала день – другой.
Отец, причин в упор не видя,
наприглашал ей докторов,
но те лечили – лишь для вида
уколов девке поколов.
Тогда царица-мать решила:
пора убрать из филейной части шило!
Природу вряд ли введешь в заблуждение –
царевне замуж невтерпеж!
И все к тому сводилось, чтобы
вмешался в дело некий Глоба.
…Глоба, умник городской
славен был своей башкой!),
стал горбатого лепить:
мол, с лица не воду пить!
Мол, раз ей, ядрена вошь,
так уж замуж невтерпеж,
то на весь крещеный мир
нужно замутить турнир,
зелья сонного ей дать,
только прежде рассчитать,
чтоб в себя пришла от зелья
с поцелуя Елисея!
А потом девицу чтоб
положить в хрустальный гроб,
и статью такую дать
в зарубежную печать:
мол, пожалте, женихи –
и крутые, и лохи –
ваше счастье испытать,
нам законным зятем стать.
И список – вплоть до эфиопов!
…А в те поры, сказать, Европа
жила молвою из Рассеи
о супер – мачо Елисее.
Рос Елисей богатырем:
… и тут, …и тут, …и все при нем!
И кроме, надобно учесть,
не только тут, но даже здесь!
Парень рос (уж мы-то знаем!)
откровенным раздолбаем:
и повеса, и игрок,
и учебой пренебрег.
Вот стишки корябал – лихо:
с матерком, с глагольной рифмой,
так, что дамы от стишков
на пол падали мешком.
Отец прощал любую шалость,
ну, а когда уж не осталось
на королевство – ни девицы,
и он сказал: пора жениться!
У нас, мол, дворик небольшой,
и ни монеты за душой,
дворец ветшает, наконец,
и пусто в нем, ведь я – вдовец!
Тебе женитьба бы к лицу,
и мне приятно, как отцу.
К тому ж, натюрлих, что «не гуд»
и для здоровья этот блуд!
Витязь думою томится:
«А не рано ли жениться?
Не отсохла же пока
богатырская рука!
Да и где такую взять,
чтоб со страстью, но не падшая женщина?»
Лишь подумал он про это,
глядь – слуга несет газету.
И на первой на странице –
распрекрасная девица.
Дескать, так-то, мол, и так,
кажный прынц, кто не дурак,
может счастья попытать
и её расколдовать,
только тот, кто не дурак,
должен догадаться – как,
но, конечно, не взасос!
Пропадает девка! SOS!
А приданого за ней –
в банке тысяча рублей,
трон (чуть царского пониже)
и пол царства под Парижем.
Месяц звездочки посеял.
Сон приснился Елисею:
дом для публики. Чуть жив –
он. Один за коллектив!
А в прихожей-то, гляди ты –
Генриетты да Кончиты
и, ей богу не шучу,
хором все: «Хочу! Хочу!».
Наш пацан и так, и сяк,
а не может и в кулак!
…Тут проснулся Елисей
и на лошадь сразу сел.
Первый скок, второй да третий,
богатырь и не заметил –
«Je ne mange pas» да «puke»,
номер «40» на руке.
Через час, а может больше
вышел претендент из Польши
с кислой мордою лица,
… и жених уж у крыльца!
Вот несет наш обалдуй
свой лечебный поцелуй,
где она, страшна на вид,
лапки сложены – лежит.
В зале – мебель из «Икеи»,
в два ряда стоят лакеи,
ни одной свечи горящей,
посреди – хрустальный «ящик»,
и, как будто с перепою,
менестрели грустно воют:
«Ты возьми ее отсель,
королевич Елисей!».
… Вдруг какой-то луч шальной
из-за шторы расписной
лег царевне на лицо,
мол, не торопись, кацо!
Жених воскликнул: «Боже мой!», –
на лошадь снова – и домой!
И даже двери на замок!
И на неделю занемог!
… Уж отец и так, и сяк…
Мол, вступи в фиктивный брак!
Сколько ж мне тебя кормить?
Ведь с лица не воду пить!
«Ша! – Елисей сказал, – папаня,
пошли бы Вы с женитьбой в баню!
Нашли, с кем мне связать судьбу,
ведь я видал её в гробу!
Да, я – наследник, так на кой
мне сдался этот геморрой?
Да лучше уж любить козла!
Ну померла, так померла!».
Не померла царевна. Плачет,
как будто уронила мячик,
ногами по полу сучит
и на родителей кричит.
Двор в тоске, царица даже
на балах без макияжа,
царь – не бритый третий день
и с жульеном в бороде.
Глоба снова покумекал….
Лишь петух прокукарекал –
он к царю, мол, вот расклад:
Елисею шах и мат!
В сказках всё на третий раз.
В сказках, братцы! А у нас
всё всерьез, не трали-вали:
…имиджмейкера сыскали!
Тот уж мял царевну, мял,
силиконом начинял,
правил глаз и на прищип
удалял с лица прыщи.
Словом, сделал все, что мог,
даже вдел кольцо в пупок!
Наш монарх тоскует. Вдруг
раздается в двери стук,
и ступает на порог…
нет, ребята, не щенок!
На порог ступает Он,
Глобой купленный шпион.
И, с поклоном: «Вери гуд,
Штирли-сан меня зовут.
Я принес Вам, айн момент,
очень тайный документ
про секретный операшн
от противник против рашн.
Это импортный злодей –
иноземный чародей
чары жуткие наслал,
чакры – ауру сломал
и от самой файной гёл
Елисею глаз отвел
до душевных колебаний.
Вот портрет царевны в бане.
Убедись и стар, и млад,
не девица – сущий клад!»
Папа – сыну: «Так – растак!
Всунуть девкам – ты мастак,
а как в суть – так ни черта!
Глянь, какая лепота!»
На торгу гудит народ:
«Братцы, счастье! В рот компот!
Обженился, наконец,
наш по девкам молодец!
Взял приданым, говорят,
Елисейские поля
и еще, как бонус – вах! –
магазины в зеркалах!».
Вроде – счастье. Вроде – кайф.
Но, как бочка дёгтя в лайф
(может, это просто блуд,
может – тоже колдовство!) –
пробудилось естество
у неё на «баловство»:
каждый конюх «Very good!».
Тут и сказочке капут!
Елисею дальше жизнь –
за трагедию, кажись!
Может, чуть сбивался слог –
автор делал все, что мог,
чтобы суть не упустить.
… А с листа – не воду пить!
...первым проснётся в потёмках до утра
старший из цеха семьи водолеев.
Быстро он выведет мерина с сбруей под вОрот,
чтобы, по кругу шагая, зашоренный мерин
воду качал из земли и давал её людям.
Мерной по жёлобу струйкой, стекающей звонко,
тянутся крУги зашоренной в круге коняги,
мерно струится по глине сосудов подземная влага,
звонко стекая из глины по глине – по кругу...
Меряй кувшинами долю свою, водолей!
Ты, кто всех лучше познал истечение жизни,
можешь по праву источника произнести:
"Сколько воды утекло, всё же сколько воды!..."
...тяжесть воды ни металла, ни камня не легче,
пусть же гранитом, иль бронзою, в лёд затвердев,
лягут могильной плитою, в безмолвье воздев,
капли солёно-колючего в горле безмолвья...
23.02.10.
Холода обжигают лицо.
Блики солнца упали на снег.
Закатилось судьбы колесо!
Воет ветер, а слышится – смех!
Догорает рубиновый день.
Голубая ложится вуаль
По просторам лесов, где везде
Розовеет закатная даль,
Где берёзы, осины, дубы
Тщетно тянутся ветками вверх.
...Ни зимы, ни страны, ни судьбы,
И прозрение разум отверг.
Холода обжигают лицо.
В синеве утопая, иду.
Замыкается снова кольцо.
Снова мир в одноцветном бреду.
Открывается медленно глаз -
Равнодушной к земному луны.
...Ни покоя, ни жестов, ни фраз.
Ни любви, ни судьбы, ни страны...
© Борычев Алексей
Я сегодня разбил бокал.
Я играл за «Спартак» на кухне.
Мячик так по столу скакал,
Что, казалось, вся кухня рухнет.
Так хотелось забить мне гол,
Подавал угловые с краю...
Тут мой папа на шум пришёл
И сказал: "Кто же так играет?"
-Где вратарь и ворота где?
-Где свисток, номера на форме?
-- Да, ворота у нас везде!
-- Мячик есть, остальное – в норме!
И тогда папа мне сказал:
-Табуретки – мои ворота!
Эх, давненько я не играл,
Так побыть вратарём охота!
Я немедля пробил штрафной.
Папа прыгнул и пол затрясся.
Он отбил мячик головой,
Мяч попал в сковородку с мясом.
Отбивные, что были там,
Смачно шлёпнулись все на папу.
Тут пришла наша мама к нам,
Побледнела и села на пол.
Мама нас не ругала, нет,
Но заставила мыть посуду,
Покрошить в миску винегрет,
Вымыть стены и пол повсюду.
И пока папа резал лук,
Огурцы и крошил картошку,
Я намылил бокал и вдруг
Он упал, разлетелся в крошки.
Папа глянул на мокрый пол
И сказал: "Вот тебе и здрасьте!
Ну, считай, что забили гол.
А посуда разбилась – к счастью!"
Летели в Африку рояли,
Образовав изящный клин:
Такой шикарный сюр едва ли
Пришел бы в голову Дали.
Рояли крышками махали,
Курлыча, словно журавли.
Скрипели жалобно педали
В небесно-голубой дали.
Покинув неуютный север,
К теплу был устремлен косяк...
И стаю вел концертный " Seiler"-
Испытанный в боях вожак.
А в городке провинциальном,
Где запустенье и тоска,
Один рояль принципиально
Остался зимовать в ДеКа.*
Не «Blutnher», даже не « Yamaha»,-
Отечественный и простой-
Резонно думал : – Ну их на...
С их африканской духотой!
* Дом Культуры
Вот такие у нас мужики
И стройны, и в плечах широки,
И прически у всех, как на подбор
Где-то кудри, где-то чубчик, где пробор.
Ну, скажите, где таких еще сыскать?
Взгляд орлиный, молодецкая стать,
И стреляют, и играют в волейбол,
Пиво пьют после победы в футбол.
А еще – ума палата у всех,
Не гордиться ими было бы грех,
Автоматику внедряют везде.
Словом, первые в быту и в труде.
Есть у каждого свой личный рысак,
Хоть с налогами стал нынче напряг,
Ни за что не отдадут никому
Ту машину, что верна лишь ему.
И в душе каждый здесь офицер,
С гордой выправкой – достойный пример,
Пусть враги не гремят сапогами,
Мужики их возьмут кулаками.
Столько можно им хорошего сказать -
Дня не хватит это все перечислять,
Лучше мирно попьем мы чаек,
Приглашаем Вас в наш уголок.
Листопады отшумели,
Задышали ветры вьюгой
Холода поля одели
Богатырскою кольчугой.
Ночь прозрачною рукою
Над лугами веет ситом –
Словно белою мукою
Травы инеем покрыты.
Стали гулкими просторы,
Терем леса тих и светел –
Чем удержат птичьи хоры
Серых рощ пустые сети? -
Их небесная дорога
Увлекла к теплу чужбины…
А у зимнего порога
Дремлют алые рябины.
Лиловое болото, –
Туманистая глушь, –
Разлитая дремота
По царству топких луж.
Летает пряный запах
По венчикам цветов
И вспыхивают залпы
Весенних комаров.
Тут древнее яснее
Того, что есть сейчас.
Далёкое виднее,
Понятнее для нас.
И тонкие осины,
Бледнее белизны,
Вдыхают сумрак синий,
И спят, и видят сны.
Подолгу я брожу здесь
Среди немых трясин,
И дольной жизни ужас
Бледнеет меж осин.
Картина мирозданья –
Не более чем сон.
Усталое сознанье
Забыло обо всём.
Убор роняя золотой,
Вздыхает роща с грустью нежной -
Ей долгий грезится покой
Под дивным покрывалом снежным.
Душа берёз обнажена -
Наряды ситцевые пали…
И только юная весна
НапОит жизнью эти дали.
Так мы, уставшие душой,
Как отлетевший лист, печальны,
Мечтаем встретиться с весной,
Как с неразгаданною тайной.
А счастье ищем вне себя,
И жизнь за лето проживаем:
Весной – рождаемся, любя,
А в осень – душу провожаем.
Больно бьет любовь по голове мячом.
Моя любовь к тебе, но ты здесь ни при чем.
Белым мелом пишу на белой стене.
Моя любовь к тебе, но она во мне.
Горит огнем во мне глубоко.
Ты ни при чем, ты где-то там далеко.
А ты где-то там далеко за стеной.
Ты с кем-то другим говоришь за спиной, но не со мной.
Ты где-то спокойно живешь, пьешь с вареньем чай.
А я тебя люблю, как-то так вдруг. Невзначай.
И этот город дарит мне фонарей букеты.
И этот город раскрыл мне все свои секреты.
Я разменяю любовь на мелкие монеты.
А ты спокойно живешь и ничего не знаешь об этом.
Ведь моя любовь она моя и точка.
Она моя. Я выпью ее по глоточкам.
Ты здесь ни при чем.
И мне кажется иногда, что это было так давно и не со мной.
Ты так далеко, за глухой стеной. Почти не дышишь.
Ты меня не услышишь.
Но я знаю ты где-то есть,
Даже если только здесь...
Тук-тук...
Сердце.
Стуча колёсами на стыках передряг,
Сквозь серый сумрак опустелой стылой жизни,
Пронёсся скорый, сокрушая всё подряд:
Надежду, веру – то, чем жил, чему был рад,
И светом фар мне на прощанье в душу брызнул.
И восставали из подвалов, тайников
Моей души – толпою дикой – злые гномы,
Гремя цепями заржавевшими оков,
Пугая стайки белокрылых мотыльков,
И нарушая мерный цокот метронома.
Но я бездействовал, а поезд вдалеке
Ещё насвистывал прерывистым фальцетом,
Желая будто указать на то мне, кем
Я смог бы стать… струился холод по руке…
И доктор вату подносил ко мне пинцетом.
Что было после? – Открывали в ночь окно.
Иглою рдяной прошивали горизонт, и
Загнали карликов души моей на дно.
Едва посвистывал ушедший поезд, но:
Проснись, – сказали, – это просто видел сон ты.
(с) Борычев Алексей
Поднимается дым над костром,
Вижу в небе гусиный косяк…
Давно не было так хорошо
В повседневности передряг.
Здесь, от грохота вдалеке,
В тишине полей и лесов,
Забываешь о суете,
О бездушии городов.
Словно не было ничего,
Кроме милых русских берёз,
Но уже за моря, далеко,
Лето жаркое унеслось.
К побелевшим от грусти стволам
Припаду на мгновенье щекой.
В них Россия течет по ветвям,
Значит, с ними мы плоти одной.
Оттого ль неизбывно жаль,
Что желтеют родные леса
И летит в голубую даль
На могучих крыльях душа.
Песня – упала с неба,
вместе с убитой птицей.
И – на сугробе – снега,
алая кровь дымится.
Меньше на две души,
у человечества, стало.
На ту, что упала в снег,
и ту, что в неё стреляла.
Где-то там есть ты,
Где-то здесь есть я.
У одной черты
Будем мы – друзья.
Не в один ли миг
Суждено нам петь,
В той стране,где жить
Означает смерть.
из рассказа экскурсовода на Соловках:
капитан Матвеев лично за неделю расстрелял больше тысячи заключённых Гулага...
По двести в день. По сотне до обеда.
По сотке водки после каждых тридцати.
А вечером давиться пьяным бредом…
За что всё это? Господи, прости…
По двести в день становится привычкой…
По сотне до обеда – то пустяк…
Работу выполняя на отлично,
Он не задумался ни разу – что не так?
Уже ГУЛАГ – история и память,
И лишь в музее смерть на Соловках,
По двести в день – понять мы сможем с вами,
Лишь только если вместо сердца прах.
Уже на небе души заключённых,
Уже в аду мучители горят…
А я всё жду ответа обречённо.
За что всё это – пусть мне обьяснят…
И первые уже таили яд…
А нынче все, полны отравы сладкой,
Заманчиво на дереве висят,
И мы опять срываем их украдкой…
Неутомимо жизни круговерть
Проводит первородное решенье:
Пусть в каждом наша маленькая смерть…
Но там же ожидает возрожденье…
Живёт в соблазне таинство греха…
Лишь надкусив, познаем мы секреты…
Вот так и строки нового стиха
Рождаются под сердцем у поэта.
Мы рвём слова, на радость и беду,
Как яблоки в отравленном саду…
Тихий город, мокрый август,
Я скучаю по апрелю,
Птиц весенних хороводу
И журчанию капели.
Нынче желтый лист осенний
Упадет на землю рано,
И холодной саблей древней
Солнца луч пронзит туманы.
Дождь, что ситец, чист и тонок
Молча капает на землю,
Лес послушно, как ребенок,
Дуновенью ветра внемлет.
Вновь в осеннем небе ломком
Журавлиный клин растает…
О, апрель, мой месяц звонкий,
Как тебя мне не хватает!
Страницы: 1... ...50... ...100... ...110... ...120... ...130... ...140... ...150... 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 ...170... ...180... ...190... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400...
|