* * *
Хорошо зимой дремать на печке,
Все дела отринув до поры.
Но ушёл зелёный человечек,
По-английски – не простившись, в Крым.
Путь неблизкий был ему до моря
Через степи, горы и леса…
У него сегодня под контролем
Вся береговая полоса.
Понеслись пургой шальные сплетни,
Закипел от слухов интернет,
Объявили даже, что намедни
Был в Нью-Йорке обнаружен след.
Хоть и говорят, что время лечит,
Не развяжешь баснями Кузьму…
А тебя, зелёный человечек,
И на Ба́ли я с собой возьму.
Иуда по ночам не жег свечей,
Но спать не мог, ворочался бессонно,
Узнав, что нехороший казначей
Сбежал с деньгами из синедриона.
Голгофу закрывают на ремонт,
На брошенных крестах играют дети…
И на вопрос: «Зарежут, игемон?»
Пилат, пожав плечами, не ответил.
Задавили кота,
задавили бездомного Васю,
мощный джип его сбил и унёсся, как смерч, далеко,
И не знал мальчуган у окна на просторной террасе:
Вася к ним не придёт, как обычно, лакать молоко.
Задавили кота,
ведь котам не положены латы,
полосатая Мурка подумала: вновь обманул,
повздыхала, припомнив, что души у кошек крылаты,
а в запасе имеют хвостатые жизнь не одну.
Задавили кота...
Зверь, с похожей разительно мордой,
у бенгальской деревни лежал уже час в камышах...
Тигр решил неотступно, решительно, твёрдо
стать теперь людоедом – такая вселилась душа.
Александр Кожейкин
...............................................
Задавили кота... Заливаются плачем пичуги.
На обочине трассы Василий лежит неживой...
Мартом крышу снесло и по кошкам пошел без кольчуги.
И огромный джипарь, как на зло, переехал его!
Задавили кота... Без щита и пернатого шлема
На дорогах России животному несдобровать.
Если б латы надел – джип поймал бы такие проблемы,
Что ломала бы руки в истерике джипина мать.
Но воздастся тому, кто в возмездие верит уперто,
И сансары закон не велит расслабляться в гробу...
Мент с усами кошачьими джип тормознул для досмотра
И бутылку ему засадил в выхлопную трубу!
* * *
Лето отматросит нас и бросит,
Рай недолог с милой в шалаше.
А потом в права вступает осень –
И в лесу, и в поле и в душе.
Что от лета жаркого осталось -
Разные коренья и плоды
И стихов, поспевших к сроку, малость…
Каждому награда за труды.
Откочуют те, кто похитрее,
Вслед за летом, клином выбив клин.
Ну, а я не плачу, не жалею -
Мне по нраву серебро седин.
Пусть с лихвой досталось на орехи,
Но бесценен знания орех.
Мудрость не нуждается в успехе,
Ведь она сама и есть успех.
Крепкого вина глотну с устатку,
Затянусь ядрёным табаком…
Летнею порой бывает сладко,
Станет сладость горечью потом.
Так устроен мир. Ты зря не куксись
И учись держать судьбы удар…
Выйдет из вина в итоге уксус -
Без него на кухне никуда!
То, что я еще не псих –
Выбито на камне.
Но недавно сел в такси
И забыл куда мне.
Я, конечно, был нетрезв...
Но литрушка – что мне?
Отказалась наотрез
Память адрес вспомнить.
Где же ты, мой дом родной?
В сумерках природы
Разделяют нас с тобой
Световые годы.
Гладь мечтательной реки –
Вечности основа.
Дальних окон огоньки –
Маяки сверхновых.
Ощутимы их лучи
И пространства волны...
Звездолет форсаж включил
И унесся в полночь.
В день ВМФ
СССР
Я пью за всех,
кто офицер,
за всех,
кто мичман,
кто матрос,
я лично
поднимаю тост:
За нас, кто Родине служил,
хотя досталось нам с излишком,
Но, пью с тобою – значит жив,
и значит – ты живой, братишка!
Всё ближе сентября антибиотик,
Прописанный природе. А пока
Прохладней стало. Лето на излете.
И в тучи превратились облака.
Сезон дождей и тёмен, и порочен.
На стеклах капли отбивают ритм...
А по весне березы мироточат,
И купол неба золотом горит.
У нас свой выход
Из общих врат.
Москва – купчиха,
А Питер – франт!
Мы белой ночью
Идем на вы!
Наш дождь замочит
Дожжи Москвы.
В словесных дебрях
Привычен сюр.
У нас поребрик,
У вас бордюр.
Филолог нервный
Сошел с ума…
У нас шаверма,
Там – шаурма.
Мозги не парю,
Уже молчок…
У нас хабарик,
У вас бычок!
Посмотрел на весну я в Ижевске,
холодна она там не по-женски,
но позлей были б зимние фрики
без улыбчивых глаз Вероники.
Пусть в Кемере уже земляника,
но в Ижевске цветет Вероника!..
Я завидую тем, кто в Ижевске
попадает под взгляд ее женский.
Из Кемера лететь до Ростова,
Не во Владик, чего тут такого?
Но куда б я теперь не летел,
Я в Ижевск прилететь бы хотел.
Стало б сразу на Каме теснее,
стало б солнечней, ярче, весенней,
Я не то что б позвал, я бы тихо
лишь и выдохнул бы – Вероника…
Вот такая терзает химера,
как надысь прилетел из Кемера.
Иной грибник собрал маслят
И счастлив... Вот умора!
Хвастлив бывает, как рыбак,
Поймавший мелких рыб.
А я в карельскую тайгу
Хожу за мухомором:
Нужнее всех боровиков
Волшебный этот гриб.
Беру топор (как без него?)
И, помолившись Тору,
Я погружаюсь с головой
В дремучие леса.
Внутри печали городской
Кирдык без мухомора,
Где напридумано не мной,
Что можно, что нельзя.
Не остановят на пути
Овраги, скалы, горы.
Сезон дождей не устрашит
И прочая фигня!
Топор сжимая в кулаке,
Иду за мухомором.
И нет границ , и нет преград
В походе для меня.