Середина зимы
Позади.
Снегом
Запорошены мы.
Уходи –
Эхом.
Не задержишься здесь,
Ускользнёшь
В дымку.
Разукрашенный день
Краской 'ложь'.
Снимки
(порознь я, с кем-то ты)
Совмещать
Странно.
Ожидается стынь.
Сделан шаг –
Рано?!
Миражами оплесть,
Совместить
Тени.
Изощренная месть:
– Не в утиль
Темень!
Благодатью туман:
Нет следов
Зримых.
Закружила зима
Лет на сто...
– Имя?..
На губах, на снегу...
Заметёт
Скоро.
Предвещаемый гул
Трещин – лёд
Спорит
О дороге к весне,
О зиме
Тёплой.
Поздно выпавший снег –
В белый мел
Топи!
Трудно сделанный шаг
Поглотил,
Скомкал.
Примеряет душа
Странный стиль.
Кромку
Нарисованных дней
Исказит
Пустошь.
Сожаленье. В вине –
Горечь зим
Спустишь?!
Без сомнений в поток,
Где весна
В двери,
Искаженье – потом...
После сна
Смерит.
Середина зимы:
За окном
Снежно.
Обретаемый смысл
Страшных "НО"
Между
Строк, разбитых на ряд
Кривизной
Ритма.
Откровение? Зря:
Жди весной
Рытвин
На дороге во льду
Среди скал
Истин.
Неприятие дум.
Что искал,
Искру?..
Обожгла, не сдержал
На руке
Точка.
Больше нет рубежа –
Налегке
Строчки.
Пробежишься по ним,
Воскресишь
Горечь.
Послевкусие зим.
Неба синь
Вскоре.
Половмнка пути
По зиме
Странной,
Чтоб весенний мотив
Был бы смел.
Рваный?..
05.02.2007
05.02.2007
если бы я могла бежать быстрее рыси
я бы давно уже обогнала горизонт
со мной бы устраивали эстафеты мои мысли
в которых часто являться стал мне один пижон
а умея двери открывать одним взглядом
я могла бы к нему ещё быстрей добираться в обьятия
с холода с работы приезжая на каком-нибудь тридцать пятом
и под свитером его теплым руки греть ну вот опять я
не сумела научиться не чувствовать и не верить
как с горы высокой на каких-нибудь там скибордах
с нечеловеческой скоростью несутся мои амперы
вот такая на сегодняшний день у меня появилась мода
а ведь ещё и снов про него не было даже
только мысли в которых приходит ко мне так на поверхности
но уже так хотелось бы как в утренней манной каше
вместе с ним молоком вариться так горячо не клянясь в верности
У меня в организме обнаружен кирпич.
Как это произошло?
Целовались, помню, под фонарём.
Сколько всего прошло...
Ты обещала со мною быть,
Глупости говорить...
Как ты могла меня позабыть?
Может ли это быть?
И вот я лежу с кирпичом внутри.
А вокруг очень бело.
Иди, медсестричка, и посмотри,
Как мне тяжело.
Или не так: я, пожалуй, сам
К розовым небесам...
Но не пускает кирпич к небесам
И не уходит сам.
Моя дорогая, из всех минут
Найди хотя бы одну.
Я, дорогая, не так уж крут,
Скоро пойду ко дну.
Возьми что-нибудь потяжелей,
Сил своих не жалей:
Шарахни по мне и кирпич разбей.
Ну, дорогая, бей.
Страна, обделались мы снова...
Живи, не поднимая глаз.
Един Израиль полусонный,
Испания – двойнее нас.
Прикоснулась – ветка – к человеку.
Видно, хрупкой это очень нужно.
Может ей понадобился лекарь,
Или – человеческая дружба.
Может, ветке, хочется заплакать.
Чтоб её – немного пожалели,
Рассказать – как гнули и ломали,
снеги и февральские метели.
А быть может, ветка наклонилась,
пожалеть беднягу жестом мамы,
чтоб душа его не надломилась,
от беды,от человечьей драмы.
Поклонюсь – не уклонюсь от ветки.
Из живой, не вырежу свирели.
Кровь Земли, волнует наши клетки.
Мы одной – единой колыбели.
ах, какими тончайшими фразами
ткань взаимной иронии вышита...
чувства, вряд ли подвластные разуму,
кто-то свыше, наверное, вышептал
как молитву... чтоб жить твоим именем:
ныне, присно, вовеки и далее,
чтобы помнились – вечность, как минимум –
все мгновения счастья недавние...
Все дороги ведут в Рим,
а выводит только одна.
О чем это мы с тобой говорим,
едва пробудившись от сна?..
Неужели нет тем понежней,
чем превратности римских календ?
Есть кровать, неужели на ней
я твоих не касаюсь колен?..
Неужели так занят я
описать Палатинский холм
и латынь моего нытья
усыпляет твой женский пол?..
Неужели же Юний Брут
интересней, чем секс-канал?
Неужели степлился «брют»,
потому что полон бокал?..
Много тем предлагает Рим:
от кино – до альпийских лавин…
Так о чём мы с тобой говорим?
О любви,.. о любви,.. о любви…
Пока ты не выучил текст,
И знаешь о роли ты мало,
И мало известно о тех,
Кто выйдет на сцену к финалу,
Пока еще хочется жить,
И все за столом еще общим,
Пока ты чужое не обжил –
Уйди, заболей, откажись!
Пой с другом веселые песни,
Смеши всех до слез в водевиле,
Но если – всерьез и навылет –
Меняй режиссера и пьесу!
Пока и она не всерьез
Примерила длинное платье,
Но в сцене прощания – плачет,
А стоит ли что ее слез?..
Пока не премьера – прогоны,
Пока до исхода – два года –
Завой от предчувствия дикого,
Беги, хоть на радио диктором!
Но нет – ты увлекся сюжетом,
Забылся, свалял дурака,
Ты предан уже, но пока
Еще ты не знаешь об этом,
И не уследил, старина,
За ней ты – за жестом, за речью, –
Офелией, Ниной Заречной
Уходит с премьеры она.
Тебе был известен финал,
Ты знал, чем за это заплатишь,
Но девочка мерила платье –
И ты ничего не менял.
.
.
* * *
…Белая лебедь на Чистых Прудах…
Что-то ты плачешь?. Что-то ты стонешь?..
Воду зеленую крыльями тронешь –
Что-то ты ищешь в дрожащих кругах?
Стихнешь. Устанешь. Захочется спать.
Голову спрячешь. Доброе вспомнишь.
На воду белые перья уронишь –
Значит, пора уже снегу упасть…
– Что это – сон?, стих?..
– Осень… Зима… Спи…
.