Чтоб не стать мне плакучее ивы
И в тоске не закиснуть совсем,
Подниму настроение пивом,
Вдев заранее водки ноль-семь.
И, покинув земную обитель,
Где в потемках блуждал до поры,
Лягу я горизонтом событий
На границе кротовой норы.
И в бездонную канет пучину
Бытия укороченный блиц.
Сгинет страха мираж беспричинный,
Как фантом виртуальных частиц.
Где научные дремлют законы,
Где фантазий царит кутерьма.
И со свистом летят тахионы,
Вышибая токсин из ума.
И увижу: надежно залатан
Светлой радостью мрачный минор…
Словно вечно живой Судоплатов
Над Херсоном поднял триколор.
С.К.
* * *
Когда ушёл за полкило,
И мир понятен стал и прост,
И мил, как старое кино,
Встаёшь во весь гигантский рост,
Спокойный и слегка хмельной,
И, озирая край родной,
Упрёшься в небо головой,
Нальёшь и выпьешь со страной.
Она раздольна и нежна,
В ней тайна есть и глубина.
Какого же тебе рожна
Ещё? Будь счастлив, старина!
Но ты опять впадаешь в грусть:
Не удалось, мол, не сбылось.
Плевать, не вышло – ну и пусть!
Мы вечно жили на авось.
В труде, веселье и борьбе
Святая Русь чужда возни.
Пока ты в ней, она в тебе,
И ты бессмертен, чёрт возьми!
* * *
Уже пропел петух поэту,
Навязли рифмы на зубах:
Кто не готовит сани летом,
Сидит зимою на бобах.
Мир так чудесен на рассвете,
На рай мгновения похож.
Мы бурю жнём – кто сеял ветер?
Ведь, не посеяв, не пожнёшь.
Алкаем мудрого совета,
Копаем истину в веках.
Но не узнаешь, не отведав,
И снова будешь в дураках.
Молва людская, словно волны,
Пройдёт – и пусто на песке.
Нас разведут опять по полной,
Оставив нищими в тоске.
Беда, когда ничто не свято,
Во всём одна корысть видна.
Не жди, уйдя в вираж на пятой,
Ты ни покрышки и ни дна.
Конца не видно этим гонкам,
Судьба стирается в труху.
В краях, где ноги кормят волка,
Бараны жмутся к пастуху.
"Чтоб не пропасть поодиночке,
Возьмёмся за руки, друзья…"
Заснул поэт, дойдя до точки,
Пером приту́пленным скользя.
Блестит слезой источник радости.
На перепутьях бытия
Дуэт грозы басит раскатисто,
Не заглушая соловья.
Стерильность тут совпала с нечистью
Оттенком серого в ночи.
И ноль уже от бесконечности
Неотличим... Неотличим!
Но мы не канем камнем в скважину,
Откуда бьют одни нули,
Пока звезда сгорает заживо,
Не долетая до земли.
Тряслась Россия очумело
От водки, злобы и тоски,
А Украина песни пела,
Плела не козни, а венки.
Душой сияла просветленно,
Была невинна и горда.
Но в лоно танковой колонной
Вошла москальская орда.
Поэт готовит гневно спичи,
Жовто-блакитно красит дом.
И возбужденно в «клаву» тычет
Он указательным перстом.
Потом скрипит диван двуспальный,
В окне качая лунный буй...
Не ссы, поэт. Закрой хлебальник.
Бери шинель. Иди воюй.
Я не стану с надрывом басистым
Проклинать мировую войну.
И не буду копить на дантиста,
С голодухи глотая слюну.
Мир в труху? Но в итоге экстрима
Никогда не достанет фигня,
Где девчонки, идущие мимо,
И в упор не заметят меня.
Обозначусь я пепельной тенью,
Но в помине отчаянья нет.
Не нужна будет грусть в день рожденья
От полета стремительных лет.
И фатальная близость исхода
Не зарежет меня без ножа…
Ведь за водкой в плохую погоду
В магазин не придется бежать!
Твоя однажды и всегда Зима я.
Мне сердцем стала тихая, немая,
Небесная провидица Луна.
В серебряную сказку влюблена
Мерцает ночь на крыльях черной птицы.
И пусть метель танцует на страницах
Той книги, что рисует Невесна.
Arifis
.........................................
Твой и вчера, и завтра, и всегда я.
Но вечер беспросветно коротаю
С молчащей о тебе осенней тьмой,
Которая нависла над страной…
Мечты упали наземь звездной пылью,
И сказка стала Кафкой, а не былью
В той книге, что написана не мной.
* * *
Мир на ниточке сегодня, мы дошли почти до края,
Кто же нами управляет, гонит в чёрную дыру?
Эти лица, эти рожи – где их только отбирают?
Может быть, растят в пробирках по заказу ЦРУ?
Я дошёл уже до ручки – мне они ночами снятся,
Эти трасски и жан-пьерки с отмороженной башкой,
Эти байдены и шольцы, бесталанные паяцы,
С маловнятным интеллектом и копеечной душой.
И кровавый КаВээНщик, пребывающий в нирване,
До кондиции дошедший, потерявший берега.
Он мечтает нам устроить вскоре ядерную баню -
Обдолбавшийся ублюдок от безумства в двух шагах.
Всех славян ведёт на бойню без раздумий и сомнений,
Злобный клоун в мятой майке гонит лажу, не стыдясь…
Как мы быстро забываем: пара-тройка поколений -
И опять на те же грабли, чтобы снова мордой в грязь.
За лесистым горизонтом скрылись горы.
И с тех пор горизонталь моя подруга.
Безусловно, Питер самый лучший город,
Но меня неодолимо тянет к югу.
На Васильевском привычно дремлют сфинксы,
Не заметив в долгой спячке ход столетий.
А тем временем волнительно на Финском,
Там срывает паруса попутный ветер.
Все сильнее мне мерещится южанка…
В голове кругами мысли хороводят:
Если вывернуть планету наизнанку,
Станут степи и равнины мелководьем.
Запеку на ужин яблоко с корицей,
Чтобы выйти из вечернего минора.
“Если выпало в империи родиться,
Лучше жить в глухой провинции у моря…”