Моим внукам
Борису и Глебу.
Ни в Багдаде, ни в Майями,
Ни за три-девять земель,
Там, где лес кишит волками,
Где растут сосна и ель,
В диких дебрях у болот,
Филин-сказочник живёт.
Днём — с открытыми очами,
Дремлет он между ветвями.
Ночью сказывает сказки,
Прибаутки и побаски.
Всё на свете видел он,
И Потоп, и Вавилон.
Филин знал царя Гороха,
И Петрушку-скомороха,
И Емелю, и Балду,
И Кощея, и Ягу.
Он играл с Тутанхамоном,
В барахло и чехарду.
Я там был и сказки слушал,
И – запомнил – три из них.
Навострите, внуки, уши.
Начинаю первый стих.
I
Жил да был дремучий лес,
Вышиною до небес.
Правил лесом сотый год,
Император Лев Крезот.
Жил Крезот с императрицей,
Во дворце, в лесной столице.
Был он старым, тугоухим.
При дворе ходили слухи:
Пресечётся царский род.
Скоро, мол, умрёт Крезот.
Недруг слева, ворог справа,
Чуть жива его держава,
Но покорна старику.
Для него же власть забава,
Правит, лёжа на боку.
Боронить свою державу,
Императору невмочь.
Дремлет он и день, и ночь.
Неустанно толпы слуг,
В спальне Льва гоняют мух.
Но, однако ж,
Раз в пол года,
Он в послании к народу,
О себе напоминал:
Жив, мол, я,
Силён и здрав.
II
С дальней, западной границы,
На поклон ко Льву в столицу,
Ворон Чёрный прилетел.
Прилетел и прямо с лёту,
В лапы бухнулся Крезоту:
- Государь!
Скажу по чести,
Я принёс дурные вести.
В лес повадился дремучий,
Змей-злодей Гирхан Гремучий.
Всем драконам он дракон.
Каждый день съедает он,
Три медведя, пять быков,
Семь лосей и семь волков.
А зверюшек, кто поменьше,
Змей-злодей без счёта ест,
сотен пять в один присест.
На закуску, ко всему,
Сорок тысяч птиц ему,
Непременно подавай.
Жаль, отец, пернатых стай.
В пятистах верстах отсюда,
Съел двугорбого верблюда –
Иностранного посла,
И слугу его – осла.
Шёл верблюд, песком пыля,
От Туркумского царя.
Вёз посол тебе дары:
Хоросанские ковры,
Амулеты вёз и бусы,
Шиты золотом бурнусы,
Самаркандские халаты,
Золотые меч и латы.
Съел Гирхан посла с дарами.
Я свидетель этой драмы.
Государь!
Через полгода
Не останется народа!
Повели, Отец, собрать
многочисленную рать.
- Не кручинься, Государь, -
утешает секретарь.
Говорит советник справа:
- Ты наш свет! Ты наша слава!
Среди всех земных зверей,
Государь, ты всех мудрей!
Для прикола и прогресса,
Собери зверье из леса.
Надо, выслушав народ,
Сделать всё наоборот.
Говорит советник слева:
Государево ли дело,
Рать на змея собирать!
Лучше змею дань отдать.
Небольшая в том потеря.
Хватить в нашем царстве зверя.
Повели казнить гонца,
И смахни печаль с лица.
Зря судачила молва:
Зубы выпали у Льва.
Рыкнул он и лоб нахмурил.
Царский гнев сильнее бури.
К трону стражников призвал,
Громогласно зарычал:
- Волки!
Ворона повесьте!
Он принёс дурные вести!
Волки Ворона схватили,
Крылья птице заломили.
И повесили гонца,
Перед окнами дворца.
III
Через день велел Крезот,
На совет собрать народ.
Повеленье Государя,
Свиристели и скворцы
Разнесли во все концы:
- От быка до малой птицы,
всем прибыть на площадь Львицы!
Хищным птицам и зверью,
Строго-настрого велю,
В день совета, зная честь,
Никого в лесу не есть.
Все пришли на площадь Львицы.
Не явился Чёрный Кот,
Запретил ему Крезот.
Кто родился суеверным,
Суеверным и помрёт.
Все пришли держать совет,
Как спасти от лютых бед,
И зверей, и птичий род,
Словом, весь лесной народ.
Лев Крезот сидит на троне,
В бриллиантовой короне,
Соблюдая этикет,
Повелел начать совет.
Первым речь держал Медведь:
- Долго ль будем мы терпеть,
Зло, что чинит лиходей,
Пожирая нас – зверей?!
Чтобы не было урону,
Надо строить оборону.
Всем отрыть в лесу берлоги,
И по первой же тревоге,
Затаится до поры.
Пролетит над лесом змей,
И увидит:
Нет зверей,
И умчит, огнём дымя,
В чужеземные края.
Нет у нас другой дороги.
Государь!
Вели, родной,
Всем отрыть в лесу берлоги,
Обороны круговой.
Возразила голубица:
- А куда деваться птицам?
Почесал башку Медведь:
- Надо за море лететь.
- А птенцов куда девать? –
зарыдала Лебедь-мать.
Тут поднялся шум и гам.
Крики, споры тут и там.
Императору Крезоту,
Голос свой пришлось подать,
Чтобы спорщиков унять.
После слово взял Кабан:
- Ненасытный, злой Гирхан,
над лесами пролетает,
жерло пасти открывает.
Из него, как из вулкана,
Пламя рвётся непрестанно.
Где летал он в эти дни,
Лес сгорел, дымятся пни.
Русла рек пересыхают.
Гибнут ива и ольха.
В чаше озера Ордана,
Рыбы нет – кипит уха.
- Государь!
Вели собрать,
Многочисленную рать.
Кабаны, быки и совы,
Все на брань идти готовы!
Кто-то лапку вверх поднял,
И несмело пропищал:
- Мне и зайцу дайте слово.
План у нас созрел готовый,
Как злодея погубить.
Вышли, вдруг, в звериный круг,
Мышка Ай и заяц Ух.
Кашлянув смущенно в лапу,
Заяц снял котомку с плеч,
Запинаясь, начал речь:
- Го-го-су-су-дарь!
В-вы, братья-звери,
Наше горе не измерить.
За родную землю-мать,
Мы готовы постоять.
План у нас совсем простой.
Мы дадим злодею бой.
Как и где,
Вам без утайки,
Пусть расскажет мышка Айка.
Лев дремал и мышь не слушал.
Он во сне телёнка кушал.
Замечает секретарь:
- Не смешно ли, Государь, -
Мелкотравчатая рвань,
Собралась идти на брань?
И его Крезот не слушал.
Он уже вовсю храпел,
И во сне барашка ел.
Разбудил советник справа:
- Ты наш свет! Ты наша слава!
Для прикола и прогресса,
Ты собрал зверье из леса,
Даже выслушал народ.
А теперь, мой Повелитель,
Сделай всё наоборот.
У тебя режим, Отец.
Надо ехать во дворец.
И не слушай этот бред,
Опоздаем на обед.
Говорит советник слева:
- Государево ли дело -
Собирать на змея рать!
Лучше змею дань отдать.
Небольшая в том потеря,
Хватит в нашем царстве зверя.
И не слушай эти бредни,
Мы ж решили всё намедни.
Лев сурово бровью двинул,
И венец на лоб надвинул:
- Не резон Гирхана злить!
Нам его не победить.
Не хочу идти на брань.
Заплачу Гирхану дань.
Небольшая в том потеря,
Хватит в нашем царстве зверя.
Их Величество велело,
Завершить на этом дело.
Соблюдая этикет,
Лев Крезот закрыл совет.
IV
По известиям молвы,
На краю лесной страны,
Между двух могучих рек,
Обитает Человек.
Все зовут его Анисим.
Он по-заячьи, по-лисьи,
Со зверями говорит.
У кого случилось горе,
В дом к Анисиму спешит.
Не судья и не истец,
Лесу друг, зверью отец,
Человек без лишних слов,
Всем помочь всегда готов.
Он и плотник, и кузнец,
На все руки молодец.
Землероб и дровосек –
Всё умеет Человек:
Хлеб растить и ставить избы,
Из руды железо лить,
Хитроумные устройства,
Замышлять и мастерить.
Он в лесу живёт один,
В роще розовых рябин.
На избе живой петух -
Хвост на север, клюв на юг.
Постоянно начеку и кричит:
- Ку-ка-ре-ку!
Заходите в гости к нам!
Рады будем мы гостям!
У бревенчатых ворот,
Всех встречает важный кот,
И к хозяину в светлицу,
Чинно он гостей ведёт.
___
Подвиг, внуки, – тяжкий труд,
Не для славных медных труб.
Без усердия и пота,
Не свершается работа.
Каждый взрослый и ребёнок,
Это должен знать с пелёнок.
Все великие дела,
начинаются с кайла!
Далеко живёт Анисим.
Трудный путь к нему лежит.
По тропе лесной, звериной,
Ух и день, и ночь бежит.
Дождь ли, ветер, бурелом,
Мчит косой, а мышь верхом,
На его сидит спине,
Будто всадник на коне,
Держит Уха за усы –
Гордость заячьей красы.
Страшно быть в лесу чужом.
Звери хищные кругом.
Воют волки, лают лисы.
На ветвях не дремлют рыси.
Правду незачем таить
Страшно в мире зайцам жить.
И мышам врагов не счесть,
Каждый хочет Айку съесть.
Всяк пугать, ловить готов,
Начиная от котов.
Только слон мышей боится,
Да пугливая девица.
Даже уж (гадюка тоже),
Проглотить мышонка может.
Храбрый тот, кто не боится,
Человек он, зверь ли, птица.
Но вдвойне его смелее,
Хоть и слабый он на вид,
Тот, кто ужас одолеет,
Тот, кто страх свой победит.
Ух, в лесу чужом, дремучем,
Был иных зверей покруче.
Он ушел от волчьей стаи.
В дураках лису оставил.
В полночь заяц на лужайке
Спас от смерти мышку Айку.
К сожалению, увы,
Хвост остался у совы.
- Ты слезами меня, Ай,
До нутра не донимай.
Что ты плачешь – хвост да хвост.
У меня он был прохвост,
И для дела нам не нужен.
Без него Гирхана сдюжим.
Для чего он?
Для дизайна?
Вира-майна,
Вира-майна.
Он торчал, как сук на вишне –
Слишком – куцый, слишком – лишний.
Хвост такой мне ни к чему –
Вырос он не по уму -
Ни поджать, ни распустить.
Без него мне легче жить.
Правда, Айка, без хвоста,
Мне, как зайцу, срамота.
Воротимся мы домой,
Ты пришей мне хвост чужой.
Для прикола и красы,
Мне бы зимний хвост лисы.
Улыбнулась!
Вот и ладно.
Ты спокойна – мне отрадно.
Ничего со мной не бойся,
Встрепенись, росой умойся.
Всё кончается, однажды,
Трудный путь, страда и жажда.
Видит Айка – меж осин,
Роща розовых рябин.
В роще ладная изба.
На избе дымит труба.
Пригляделся заяц Ух,
На коньке живой петух,
Хвост на север,
Клюв на юг.
И петух тот начеку,
Он кричит:
– Ку-ка-ре-ку!
Заходите в гости к нам!
Рады будем мы гостям!
У бревенчатых ворот,
Их встречает важный кот,
И к хозяину в светлицу,
Чинно он гостей ведёт.
Их приветствует Анисим,
На зверином языке.
На плече его – орлица,
И синица на руке.
Он за стол гостей сажает,
И радушно угощает.
Звери силы подкрепили,
И поели, и попили.
- С чем пожаловали к нам? –
он вопрос задал гостям.
Ух, за ухом почесал,
Поклонился и сказал:
- Бьют челом тебе, Анисим,
звери, рыбы, гады, птицы!
Погибаем без нужды,
От неслыханной беды.
В лес повадился дремучий,
Змей-Дракон Гирхан Гремучий.
Всем драконам он дракон.
Каждый день съедает он:
Три медведя, пять быков,
Семь лосей и семь волков.
А зверюшек, кто поменьше,
Змей-злодей без счёта ест,
Тысяч пять в один присест.
На закуску, ко всему,
Сорок тысяч птиц ему
Непременно подавай.
Гибнет лес – наш отчий край!
Пересохли русла рек.
Помоги нам, Человек!
Император Лев Крезот,
На совет собрал народ.
А как выслушал народ,
Сделал всё наоборот.
Он не хочет собирать,
На злодея-змея рать.
А в лесу через полгода,
Не останется народа.
Посоветуй, как нам быть,
Как Гирхана победить.
- Помогу, – сказал Анисим, –
Будет край ваш независим.
Непременно помогу!
Смастерю я вам устройство,
Удивительного свойства.
Вам – оружие для битвы,
Для драконов, всех, –
Расстройство.
С ним не страшен супостат.
С ним сильней вы –
Во сто крат.
Но пока о нём молчок,
Чтоб читатель не усёк.
Интереснее сюжет,
Если в сказке есть секрет.
Занимательнее книга,
Если в книге есть интрига.
____
Все великие дела,
Начинаются с кайла.
Каждый взрослый и ребёнок,
Это должен знать с пелёнок.
Дни прошли, сменяя ночи,
Не смыкал Анисим очи.
Девять дней не ел, не пил,
Всё ковал да мастерил.
Удивительного свойства,
Получилось то устройство,
На погибель супостату,
К удовольствию зверей.
С ним не страшен лиходей.
На дорожку чай попили,
Посидели, погрустили,
Низко в пояс поклонились,
И с Анисимом простились:
- До свидания, Анисим!
Жди от нас вестей и писем.
V
У реки кипит работа,
До двенадцатого пота.
Без пилы и топора,
Лес валит семья бобра.
Обещал бобровый род,
Сколотить из брёвен плот,
Чтоб героям нашей сказки,
Плыть к Гирхану без хлопот.
Рано-рано, на заре,
Плот, качаясь на воде,
По течению реки,
Резал волны- гребешки.
Сквозь ненастье бурь и гроз,
Мимо верб и мимо лоз,
Плот стремительно плывёт,
Дни и ночи напролёт.
Вдруг нечаянно, нежданно,
Сквозь молочный дым тумана,
Показался из воды,
Выступ каменной гряды.
Берега пустынны, строги.
Поперёк реки пороги,
Не дают реке свободы.
Омут водит хороводы.
Будто щепку кружит плот,
В круговерти бурных вод.
Через брёвна, злобы полны,
Перехлёстывают волны.
Плот швырнуло влево, вправо,
Приподняло на дыбы,
И забросило на остров,
По велению судьбы.
А на острове, на том,
Скалы голые кругом.
Ни травинки, ни былинки,
Ни худого деревца.
Меж камнями на тропинке,
Тлеют кости мертвеца.
Окаянная беда,
Занесла его сюда.
Три голодные недели,
Ничего они не ели.
Голод, внуки, вам не тётка,
Не гостинцы в Новый Год.
В след ему кривой походкой,
Смерть костлявая идёт.
В животе у зайца пусто.
Снятся клевер и капуста.
Айка снит другие сны,
- шишки кедра и сосны.
Ух лежит, как щепка тощий –
Только уши, нос да мощи.
Бредит он – недобрый знак.
Одолел кромешный мрак.
Быль ли это или сон –
Чей-то голос слышит он.
Осознал себя косой.
Видит Смерть стоит с косой.
- Как дела пришла узнать.
Не пора ли умирать?.
- Погоди косой стращать.
Не с руки мне умирать.
Я б уважил – не могу.
Перед Родиной в долгу.
Ты явилась слишком рано.
Я умру после Гирхана.
Через много, много лет,
Для меня померкнет свет,
Вам, мадам, к лицу скелет.
- Вы галантный кавалер.
Буду ставить Вас в пример.
- А кокетство Вам не чуждо.
Предлагаю лапу дружбы.
- Ладно, Ух, мне не до шуток.
Поживи ещё пять суток.
Ни жилец и ни мертвец,
Но, однако, – молоде-е-ец!
Если ты такой проворный,
Я пойду – хлопот по горло.
До свидания! Адью!
Я крутых парней люблю.
VI
Всё кончается однажды,
Голод, холод, мрак и жажда.
Видит Айка, в небе, вдруг,
Клин гусей летит на юг.
Дал вожак сигнал крылом,
Сесть на острове речном.
А как сел тот клин внизу,
Ай от радости слезу,
Со щеки смахнула лапкой.
Даже Ух всплакнул украдкой.
В стане странников-гусей,
Жили звери двадцать дней.
Гусь Кирилл нашел врача,
Благородного грача.
Птицы выходили их,
Умиравших и больных.
Гуси той залётной стаи,
Для зверей родными стали.
На двадцатый день вожак,
В небе выстроил косяк.
Длинноногий гусь Кирилл,
Айку с Ухом усадил,
На свою большую спину -
на пуховую перину.
А затем присел Кирилл,
Взял разгон и в небо взмыл.
Под крылом внизу Земля:
Ленты рек, холмы, поля.
Чуть подальше ловит взор,
Синь бесчисленных озёр.
С этой гордой высоты,
Хороши Земли черты.
Позади простор равнины.
Впереди толпой вершины,
Грозных, чёрных, мрачных гор,
Громоздят скупой узор.
Меж вершин уступы скал,
Чертят пропасти провал.
Озабоченный Кирилл,
Айке с Ухом объяснил:
- Там, внизу, у водопада,
Где стоит густой туман,
под землёй живёт Гирхан.
Если змей в пещере спит,
Смрадный дух в горах стоит.
Нет сейчас в ущелье смрада,
Нам скорей садиться надо.
Воздух пряный, как елей -
На охоте лиходей.
Сел у пропасти косяк,
И сказал гусей вожак:
- Счастья вам, друзья,
Удачи,
И победы над врагом!
Обнял крыльями.
Потом,
Гуси взмыли в неба синь,
И, как дым, растаял клин.
VII
Не теряя дух и веру,
Ух и Ай вошли в пещеру.
От сырых и мрачных стен,
Веет холод, смерти тлен.
Под высоким, гулким сводом,
Совы кружат хороводом,
И чернеют в мутном свете,
Паутиновые сети.
А в закопченных углах,
Затаился жуткий страх.
Сумасшедший сыч хохочет,
Испугать героев хочет.
За порогом, у дверей,
Кости трёх богатырей.
Три меча, щиты, ножны,
Храбрецам уж не нужны.
Чуть подальше от дверей,
Груда тлеющих костей.
После краткого совета,
Звери спрятались за ней.
Гром в ущелье раздается -
Змей Гирхан домой несётся.
Еле вполз в проход злодей,
Лёг на ложе из камней,
Клубы дыма отрыгнул,
И пудовым сном уснул.
Заяц Ух – бесстрашный мститель,
В лапы взял ОГНЕТУШИТЕЛЬ.
И, гласят слова молвы,
Стал у грозной головы.
Айка, в ужасе немея,
Забралась под мышку змея.
А потом,
Ка-а-а-к защекочет,
У злодея под крылом.
А Гирхан,
К-а-а-ак захохочет,
Пасть открыв,
Как двери в дом.
И под мрачный свод пещеры,
Полыхнул огонь столбом.
Зашатались свод и стены.
В этот миг,
Струю из пены,
Ух Гирхану в пасть залил.
Мышка мышку щекотала,
Изо всех мышиных сил.
Не подвёл огнетушитель.
Поперхнулся змей-губитель.
В пасти что-то зашипело.
Пламя сникло,
Догорело.
РаздалсЯ могучий вздох,
И Гирхан тотчас издох.
ЭПИЛОГ
От быка до малой птицы,
Все спешат на площадь Львицы.
Каждый весел, бодр и смел.
Древний лес помолодел.
Он шумит.
Он горд собою -
Нынче чествуют Героев.
Лишь Крезот сидит в светлице.
Не идёт на площадь Львицы.
В злых глазах его испуг.
Разбежались толпы слуг.
Даже личная охрана,
Убежала утром рано.
Осрамил он царский род.
Страшен Льву честной народ.
Тугоухий он, но слышит:
Площадь Львицы волей дышит.
Страсти льются через край.
Им Республику давай.
Крики слева. Крики справа:
- Пусть живёт зверей держава!
- Уху слава!
- Айке слава!
_
Хороша ли сказка,
ПлОха,
Видит Бог,
В ней нет подвоха:
Подвиг, внуки, тяжкий труд,
Над собою строгий суд.
Все великие дела,
Не вершатся без кайла.
