|
|
С добрым утром! С новым утром!
Перламутром, перламутром.
Море кажется бесовым –
Бирюзовым, бирюзовым.
Облака кружат над нами –
Жемчугами, жемчугами.
Выходи! Летит зарница –
Алой птицей, алой птицей.
Подарю тебе я камень –
Лунный камень, лунный камень.
Упаду в твой взор глубокий –
Синеокий, синеокий.
С губ сорву вкус поцелуя –
Маракуйя, маракуйя.
Я люблю с тобой быть утром –
Перламутром, перламутром.
Январь. Автобус. На работу.
С утра. Как все. Как каждый день.
Считаю улиц повороты.
Без солнца, денег и идей.
Январь. Автобус. Люди входят.
Выходят, мчаться на трамвай…
Пора уже привыкнуть, вроде –
Январь. Автобус.
…Лето…
…Рай…
Трепещут бабочки, сливаясь
С цветами пестротою крыл,
И смотрит с неба, улыбаясь,
Ближайшее из всех светил –
Изменчиво, но благосклонно –
Дарит со щедростью покой
И нежится земное лоно
Под тёплою его рукой…
Царят кузнечики над лугом
По виртуозности игры:
Гудит, как баховская фуга,
Их стрекот в мареве жары…
А на холме стоит деревня.
Там кто-то баньку истопил,
Напарился, прилёг и дремлет
Счастливый, лёгкий и без сил…
А вечером на травах росы
В себя вбирая пряный дух,
Истомы сеть на мир набросят
И в сон столкнут, как в чёрный пух…
Мой Бог! Когда всё это было?!
И было ли?.. Могло бы быть…
Я что-то главное забыла…
Январь. Автобус. Выходить.
/17-19.01.96/
Полнолуние
У безлунной ночи много звёзд,
Сны летят легко, за сотней сотня...
Сны летят, но только не сегодня...
В темноту уводит зыбкий мост,
В сумрачную тайную изнанку,
Где тоска огромна, как луна,
Где смолою плавится вина,
Где разбудят слёзы спозаранку.
2006-08-06 15:56ОЧКО / Муратов Сергей Витальевич ( murom)
Как-то раз один очкарик
Подобрал в траве чинарик,
Взгромоздился на очко
И давай тереть очко:
- У меня вскочил там прыщик,
Но такой, что дядя сыщик
Не отыщит и вовек,
Не разжав опухших век.
Не дрожал б я за очко,
Коль не проиграл б в очко.
Не добрал я два очка,
Как девчонка-дурочка.
Вот пойду в другую ночку,
Банк метать скорей на бочку.
О, как мне нужны очки,
Хоть закладывай очки!
А мои очки златые,
Не простые, а крутые:
Стекла – чистый Хамельон;
Фирма – Честер-Гамильтон.
Так что вы, ребята, ждите;
Если буду я в кредите,
Неприменно банк сорву –
Сто очков вперёд даю!
Я трезв, как сорок дней поста,
прости наверно мне и это.
Кто видел пьяного Христа,
кто ж видел трезвого поэта?
Когда поджаривает ад
судьбу, как злое зелье печень,
то даже прошлое – не факт,
поскольку козырять-то нечем.
Оно прошло, ну и привет,
смотреть вперёд оно не хочет,
а будущее – высший бред,
ведь то, чего на свете нет,
не зрят насмешливые очи.
Нет в то, что будет, – ни дорог,
ни направлений, ни тропинок.
Его никто найти не смог,
из терпеливых, видит бог,
и остальных, нетерпеливых.
И я не третий, я из них,
тех и других так грубо слеплен.
В тебя я верю каждый миг,
но жду, что будет он последним.
И, то стыдясь, то напоказ,
тобою мучаясь, я вижу,
что нелюбовь сильнее нас,
что я обжёгся, и не раз,
твоею вспыхнувшею жизнью.
Я знаю, будущее – нож,
что наше прошлое отрежет.
Ты сон от яви оторвёшь,
и я услышу этот скрежет.
И нас, единое давно,
откинет дальнего подальше..
Что проку в будущем? Оно,
как и прошедшее – темно,
мы существуем в настоящем.
А в нем я трезв и одинок,
в нём грустен волк и овцы целы.
Безумью мы отдали долг,
я – здесь, ты – там... Из ста дорог
все сто последней равноценны.
Прощая всё, со всем смирясь,
что отшумело и отпело,
я вижу, что и в этот раз
любовь стать счастьем не сумела…
Сонет друзьям
К чему давать дешёвые советы,
когда вконец уставшая душа
не даст вам за сочувствие гроша,
когда неадекватно ценит беды,
не различает пятницы и среды,
несёт судьбу по лезвию ножа
сквозь дым своей горчайшей сигареты,
за шагом шаг, коленками дрожа,
и в никуда тот путь непроторённый,
потерями без счёта одарённый,
кошмарный до абсурда полусон.
Бывает, что пронзает сквозь ресницы
почти смертельно солнечная спица...
Иль вдруг в трамвае запах – «Пуазон»...
Уж вечереет, встали дальше тени,
Лес наполняя тёмной синевой.
Над крышами примолкнувшей деревни
Впряглась луна за звёздною волной.
Закончилась пора златого солнца.
Прохладой полнится – воздушество небес.
Черпая свежесть из прозрачного колодца –
Берёт природа – тишины в довес.
В округе благодать – играет ветер,
На тонких струнах собственной души
И музыке его внимает лето,
На крыльях воспаряя от земли.
Ледяные пальцы. Перекур.
Выдох-вдох. Прогулка на балкон.
У тревоги – сотни партитур,
И забытый дома телефон.
Семь шагов по кухне. Капель стук
Прошивает иглами виски.
На изнанке неба – лунный круг
И созвездий редкие мазки.
Шепот занавесок за спиной:
«Если… Если…» Голос задрожал.
Мыслей ядовитых злобный рой –
Тысяча осиных острых жал.
И чечетку пульс по венам бьёт,
В сердце опаленное стуча.
Завершаю сложный перелёт
До разлуки… Поворот ключа!
Теплый чайник, тихий разговор –
Легкие, домашние мечты.
Жизни сложный кружевной узор –
Рядом на диване я и ты.
Каждый день в полнейшей тишине
Я молчу с волной наедине.
«Ты же знаешь всю меня насквозь» –
С криком чаек в небе пронеслось.
Солнце в море скрыться хочет с глаз,
Вот и луч бледнеющий погас...
...Я одна сижу на берегу,
Знаешь, жить так дальше не могу.
На песок моя легла ладонь,
Ты читал как книгу мой огонь...
Наше время в прошлом, как всегда,
Тихо плещет синяя вода...
Каждый раз на берег приходя,
Я мечтаю видеть здесь тебя,
Но песок сквозь пальцы убежал...
Ты опять меня не удержал.
Плеск воды насквозь, как ветер,
Лунный свет как блеск металла,
Тишь тумана на рассвете –
Потому что опоздала...
Потому что было больно,
Потому что не дождался;
На рассвете гладь спокойна,
Потому что ты сорвался.
Год за годом стонет ветер,
В мрачной ночи волки взвыли,
Тишина дрожит в рассвете,
Потому что мы любили!
Полетит, шурша тревожно,
Вестник осени усталый...
Всё, что было, было ложно...
Ты упал... я опоздала...
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...780... ...790... ...800... ...810... ...820... 825 826 827 828 829 830 831 832 833 834 835 ...840... ...850... ...860... ...870... ...880...
|