|
|
Резонанс анонсирует век…
Малышева Снежана Игоревна
* * *
Радиация ставит на кон
Наши жизни… Чернобыльский стон
По планете пронёсся и стих,
Но совсем не о том этот стих.
Конвертация сводит с ума,
Наготове тюрьма и сума,
Котировок горчит парафраз,
Но совсем не о том мой рассказ.
Чёрным налом, вчерашним враньём
Выживая, в эфире живём,
И рекламного времени гвоздь
Прошивает сознанье насквозь.
И банкует толпа буратин
Под созвездьями старых картин,
Не о главном, а так – ни о чём,
Карабасовым жарясь бичом…
Как прекрасен день такой:
Жёлтый, белый, голубой.
Ждёт меня недолгий путь:
Будет время отдохнуть.
Я не покидаю вас.
Это раз.
Во дворе растёт трава.
Это два.
Бездна вымыслом полна.
Это три.
На меня ты посмотри:
Красный, медленный, протяжный,
Синий, шёлковый, бумажный,
Всепродажный и отважный.
Всё неважно.
Только где-то в тишине
Кто-то верит, верит мне.
И олень идёт во мне,
В красной дышащей стране.
К звёздочке на том конце.
К блику на лице.
Оставляя влажный след.
Смерти нет.
Я отвязался от шнурка судьбы
и вымерзал под рождество
на даче,
Я был один,
она за мной, увы,
как было раз
и как случится дальше,
истосковавшись телом,
не пошла,
израненной душой, –
не отозвалась,
затравленным зверьком ее душа
уже
не отзывается на жалость.
Шел снег, шло время,
всё куда-то шло
и искривляло
темное пространство,
не разделяя
на добро и зло
моё
не очень доброе упрямство.
Когда я ставил жизнь свою на кон,
ей лишь улыбка скулы заостряла.
Одна игра
давалась ей легко, –
когда она
саму себя играла.
В её театре был всегда аншлаг,
я постоял
немного у партера,
и ей поаплодировал,
душа
не выпрыгнула,
в общем-то, из тела.
Она другим была мне дорога,
когда она была моя,
и только…
Я вымерзал под Рождество.
Строка,
ломалась под рукой,
ей было больно.
Кому ж легко?
Пожалуй, никому.
Что нового в миру?
Да всё, как прежде.
Я глажу спину
сонному коту,
как будто бы такой же,
но надежде…
моей Светлане
Ты произносишь имя младшего из детей,
Копишь в кулак надежду и продолжаешь жить.
Он – помазанник божий, вылей к чертям елей,
Будет бессонный ангел мелкого сторожить.
Мрачны законы стаи, нам не привыкнуть к ним,
Словно верблюды ходим кольцами по песку.
Ветер с улыбки Бога снегом стирает грим
И отцветаем оба, вянем по волоску.
Сколько седых мгновений время вплетает в жизнь,
Их не окрасишь хною рыжих ковёрных фраз.
Неодинаков почерк в списках солёных тризн,
Слёзы полезны вроде, раз промывают глаз.
Якорь в твоей лагуне лапами роет грунт,
Плотно в морскую кожу пирсингом вставлен пирс.
Шум за стенами дома (вечно снаружи бунт...)
Канет в стакан гранёный, что огранил Де Бирс.
В тихой вечерней гамме спрятан ремейк игры.
Вечное – постранично... Ряба и Теремок.
Что же тебе не спится возле моей норы?
Там, над землёй на струнке, слышишь, поёт Суок.
Только на женском древе ветви сулят покой.
Это в гнезде из ласки, близко, лицом к лицу
Слабнет спираль пружинки. Маленький, заводной
Спит на руках ребёнок.
Тянет птенца к яйцу...
В крови моей город живёт.
И тонкая, тонкая нить
Взойти вам навстречу ему не даёт:
В глаза посмотреть...
Обнять и простить.
В крови моей город большой.
В нём едут трамваи, гремя.
И кто-то, родной и чужой,
Не веря, глядит на меня,
Не видя меня.
Тебе говорю я: взойди
Наверх, через край, через край.
Здесь люди, что сбились с пути –
Давай, выручай,
Выползай.
Твой воздух багров и тяжёл,
Твой транспорт давно заржавел.
Кондуктор тебя стережёт,
Ты раньше не жил,
Ты раньше не пел.
Я ласков, я нежен, и ты
Не можешь меня обвинить,
Что, сотканный из пустоты,
Я рву эту нить.
Я рву эту нить.
И небо рисует закат,
Вокруг налились тополя,
Быть может, я все-таки был виноват,
Но – здравствуй, земля.
Но – здравствуй, земля,
Кровь моя.
Резонанс анонсирует век.
Он массирует нерв наших век.
Он Викторию ставит на старт
От артерии фишек и карт.
Резонанс разрывается в нас,
Нарастающим гулом от трасс.
Информация – матрица фраз,
Резонирует синтезом рас.
Где в рассрочку, где оптом поток
Резонансных частот, словно ток,
Прошивает сознанье насквозь.
Мы все вместе, а хочется врозь.
Мой дом – не крепость, он – окоп:
Ежевечерний гороскоп,
Горшок с фиалкой, старый комп,
Моя разболтанная клава...
Окоп – тупик, аппендицит:
Не интернет, так суицид,
И манит волнами Коцит,
Такая взрослая забава –
Облом, засада... Дисконнект
Мечтой отшельнических сект
Тихонько шепчет мне «респект»
И ухмыляется стоглаво.
Я с тобой… поцелуем летящего ветра,
Незнакомого с лицами питерских крыш,
Припаду к островку приглушённого света
сквозь окно, у которого тихо сидишь.
Я с тобой… я живу между снежными днями,
Через форточку свежестью, вскользь по стене
Отрывными шуршащими календарями
Непременно напомню тебе о весне.
Я с тобой… только жаль, голос ветра печален
и несведущ в лирической магии фраз..
Ты прислушайся снова …он здесь и ночами
Не фальшивит – как небо – мерцанием страз…
Ты меня поцелуй… не меня, просто ветер.
Как продрогшую кошку прими и погладь…
не спеши на безумства порывом ответить
Лишь позволь тебя воздухом робко обнять.
Как притягивает странно
Стук колёс по рельсам этим.
Ты стоишь, как прежде, Анна,
На краю других столетий.
Ты жива ещё, но ищешь
Злой приют душе ранимой,
Подаешь опять, как нищим,
Свет любви невыносимой.
И густой румянец розой
Под вуаль прокрался жадно:
Есть ещё последний поезд,
Он спасёт от боли, Анна.
Но в веках почти потерян
Твой сюжет из жизни броской:
Тот ли у меня Каренин?
Так ли неотступен Вронский?
Капает вина сгустившись, –
Росчерк вен строкой романа.
Так беспечно воплотившись,
Ты осталась тайной, Анна.
Блеск зрачков: тебя не стане…
Крест… вуаль… перчатки… пояс…
…Я сама навстречу Анне
Отправляю скорый поезд.
Листопад. Забегаловка датская.
Режиссер поменял декорации.
Выпей водки за нас, друг Горацио!
Что ни сцена, – подделка пиратская.
У шеста с обнажёнными торсами
Дездемоны сражают банальностью,
С ресторанною национальностью
Джентльмен набивается в спонсоры.
Маски мятые с Минами пресными,
Жесты грязные с Позами… Занавес!
Эй, Шекспиры, живущие нА небе,
Задолбали бездарными пьесами.
Господин с монологами Гамлета
Гладит ногу соседки под столиком,
Все сыграют когда-нибудь Йорика,
А пока кушать подано, нАлито!
Все играют и искренне веруют
В роли нищих пред Богом на паперти,
Как молитвы застираны скатерти,
Мы на празднике этом не первые.
Жизнь оправдана поиском Истины,
Ширь Вселенной до горлышка сужена.
…Вечность штопает снежное кружево
Отгулявшими праздники листьями.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...720... ...730... ...740... ...750... 756 757 758 759 760 761 762 763 764 765 766 ...770... ...780... ...790... ...800... ...810... ...850...
|