|
|
* * *
Оловянные солдатики любви,
Маугли, согретые тоской.
Лучше в печь, чем в путаной пыли
Обретаться тенью холостой.
Тупит лед откованную сталь,
Душу жжёт холодная усмешка.
Жизнь на кон слепым орлом поставь,
Смерть на кон швырни разбитой решкой.
Рыпайся хоть рыбой, хоть зверьем,
Вкривь и в кровь раскачивая сердце,
Прорастай проявленным быльем,
Прозвучи хотя бы тихим скерцо.
И стекай расплавленной струей,
Отдавая жар, в песок и глину,
И звени последнею струной,
Промыслы убогие отринув.
Оловянные солдатики любви
Тают, унося свои напасти
За пределы прожитой Земли…
Генералы неподкупной страсти.
Февраль 2003
.
* * *
Далеко, в лесной сторонке,
Неприметной и негромкой
Был-стоял прекрасный терем
С красной дверью...
В красном зале с черной сценой
Падал свет неравномерно,
Звались игры света с тенью -
Светотенью...
И, ведущая к печатям,
Чудо-лестница печально
В красно-черные перила
Оперилась...
Там, в тумане и нирване,
В мире знаний, но без званий
Жил Талаш-оглы – волшебник
И отшельник...
Запирался на щеколды,
Брал пробирки, свечи, колбы,
Леших, ведьм и домовых он
Звал «на выход»...
Эта нечисть появлялась,
Дралась, прыгала, кривлялась, -
Сам он тоже строил рожи –
Дрожь по коже...
В результате всех алхимий –
Музыкант являлся хилый,
И – на сцене, прежде голой -
Древний город...
Деву юную в печали
В заточенье заточали,
Отдавали злому парню
В поруганье...
Рыцарь вечный появлялся,
В дружбе-верности ей клялся,
Предлагал себя в подарок
Из-под арок...
Из-за кресел в красном зале
Тут драконы выползали -
Их, конечно же – в финале –
Убивали...
Но один бы Ланцелот бы
Не управился б – с ним Кот был, -
Помогал законной власти
(Черной масти,
Кот – в другой, нездешней, сказке
Заколдован был, бедняжка,
За какой-то злостный принцип.
Был он принцем
И любимцем местных кошек -
Он и в здешних сказках тоже,
Если случай представлялся,
С дрянью – дрался)...
Горожане их встречали,
И качали, и венчали,
И Кота качали так, что
Долго кашлял...
Было всё нормально, только...
Только за соседним столиком...
Тьфу ты! – бес попутал. Словом,
Лес сосновый
Рядом рос, а за тем лесом
Великаны жили с Бесом,
Бес тот ездил по лесам -
Вёл приглядку к чудесам...
Слово просит потерпевший,
То бишь, тип из бывших леших:
- Тут, понятно, популярность
До добра не довела нас, -
Небо осенью дышало...
Нас прижало.
А потом от великанов
Бес пришел, звал жить легально,
Всех – драконов, лилипутов -
Бес попутал...
Великаны нас встречали,
И качали нас – вначале,
И Кота они искали,
И качали,
Но – вначале, а потом -
А потом был суп с Котом,
Но – газета написала –
Соли мало...
Первым бросил нас отшельник -
Оказался старец шельмой,
И, хоть ростом сам не тянет, -
Великанит...
Ну, а мы – по пням-болотам...
Я – остался без работы,
И к нему перебежало
Пять шакалов...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
... Далеко, в лесной сторонке,
Неприметной и негромкой
Был-стоял когда-то терем
С красной дверью...
В красном зале с черной сценой
Мирно ползают по стенам
И по рваным барабанам
Тарррррраканы.......
(Нач. 80-х)
Я приехал на море, на море.
У меня золотистые плавки.
Я хочу пообщаться с волною,
Встать на доску для серфинга ловко,
На плече сделать татуировку,
Познакомиться с девушкой сладкой.
У неё загорелые ноги,
У неё изумрудные глазки!
Она здесь отдыхает с подругой:
Я пою их мартини и виски,
Я смешу их до писка и визга,
Я ловлю проявления ласки.
Пухнут звезды на небе бездонном
И чирикают южные твари.
Говорю я решительным тоном:
“Распахните же, девушки, двери.
Я люблю вас, надеюсь и верю,
Вы со мною отличная пара!”
Утром девушки переругались.
Ах, непрочная женская дружба!
Возвратить ничего не пытаясь,
Я прощаюсь с обеими нежно:
Мы увидимся снова, конечно.
До свиданья. На море мне нужно.
А сегодня на море, на море
Ветерок, золотистые блики,
И на этом чарующем фоне
Я с доскою для новой атаки,
Две брюнетки с огромной собакой
И ребёнок с кульком ежевики...
Возможно,
барометр покажет на «Ясно»
и утро начнётся щемяще-прекрасно….
Возможно,
художник напишет картину,
где будет всё просто и неповторимо.
Возможно,
сумеет увидеть в ней каждый,
тот счастья кусочек, что в жизни однажды,
случился… и нежно-звенящее эхо
его раздарило годам. А, в утеху,
оставило сны...
ожиданье весны...
и... в клетку листочек –из школьной тетрадки
Возможно,
барометр предскажет осадки.
И дождик по крышам запляшет вприсядку.
Возможно,
взирая с тоскою на тучи,
их звёзды раздвинуть не смогут. И лучик,
от туч отразившись, в небесных просторах
создаст новый мир. Мы там встретимся снова..
Запреты – крушу!
Снимаю искусственные ограничения!
Живу – как дышу,
Свободно и на одном вдохновении.
Громко кричу в общественном месте:
«К звёздам хочу Полетели все вместе»
Тоненькой нитью струятся желающие,
Не беда – что мало. Это лишь – начинающие..
Снимаю запреты!
Убираю искусственные ограничения,
Слагаю сонеты,
Под вкусный хруст калорийнейшего печенья.
Светом дневным – зажигаю фонарики.
Смеясь, иду на бумажном кораблике,
В центр шторма.. В открытое море,
Вернусь живой и здоровой. Спорим?
.
* * *
(продолжение сцены "Когда вы будете в Саморре...")
Г р а ф и н я (вставая из-за стола навстречу Дон Кихоту, оптимистично) :
...К поправке полной дело, явно, близится!..
Г р а ф (так же поднимаясь из-за, стола) :
...Но что явилось — вдруг — причиной... кризиса?..
Д о н К и х о т :
...Влиянье далеких таинственных сил,
Дневных и ночных небесных светил...
Венеры с Марсом противостояние...
Б а к а л а в р :
...Ну, началось! — явления, влияния,
Планеты, звезды, феи и волхвы...
(Дон Кихоту)
Как — взрослый рыцарь! — верите в них вы?!. —
Благодаря н а у к е, все ведь стало я с н о...
Д о н К и х о т :
...А вы — не верите?..
Б а к а л а в р :
...Я?!. Нет!
Д о н К и х о т :
...Ну и напрасно...
(задумывается о чем-то; помолчав, негромко)
...Но если задумаетесь: почему
Вы з д е с ь в эту ночь — по капризу чьему? —
Законники и вольнодумцы —
Каноник, поэт, бакалавр, менестрель —
Сидите, вином запивая форель...
Н е и з в е с т н ы й (громко и отчетливо) :
...И слушая речи б е з у м ц а!..
Все смотрят в угол, откуда раздался голос: ч е л о в е к в сером плаще, о присутствии которого все забыли, продолжает спокойно есть — в наступившей тишине слышен стук ножа и вилки о тарелку — глядя на Дон Кихота холодными, бесстрастными глазами.
Д о н К и х о т (заканчивая мысль) :
...То в этом вы явно
Увидите нрав
Сильванов и фавнов
Окрестных дубрав...
(отстраняя Альдонсу и поворачиваясь к Неизвестному)
...Итак, сеньор...
А л ь д о н с а (Дон Кихоту, умоляюще) :
...Не ссорьтесь только вы лишь!..
Д о н К и х о т :
...Мне кажется, что мы остановились
На теме п о м е ш а т е л ь с т в о р а с с у д к а...
Н е и з в е с т н ы й (продолжая есть и все так же бесстрастно глядя на Дон Кихота) :
...Не стоит обижаться, рыцарь, — шутка.
Дон Кихот резко подается вперед, к Неизвестному, и вновь гримаса боли появляется на его лице.
...Сколько пылу!.. И — в ваши годы!..
Восхищен я, признаться, даже.
(примирительно)
...Мы же с вами — одной породы,
Души родственные, бродяжьи...
Дон Кихот молчит, не двигаясь.
... Рад — уж будет о чем мне вспомнить! —
Собеседника в вас найти:
Отправляетесь завтра?..
Д о н К и х о т :
...В полдень...
Н е и з в е с т н ы й :
...Я уверен — нам по пути.
Д о н К и х о т :
Нет!.. Двоим будет, думаю, тесно
Нам на узкой дороге лесной...
Н е и з в е с т н ы й :
...Жаль. Не знаю о д р у ж б е н е б е с н о й,
Но могу быть полезен в з е м н о й…
Вновь гримаса боли проходит по лицу Дон Кихота. Он поворачивается, идет к лестнице, поднимается наверх. Альдонса поднимается с ним.
Все смотрят на продолжающего спокойно есть Неизвестного. Наступившую тишину прерывает Хозяин, перехватывающий из рук направляющейся к столу Неизвестного служанки поднос.
Х о з я и н (услужливо опуская на стол Неизвестного поднос, радостно) :
...А вот, сеньор, летит к вам ваша утка!..
А то — хотите? — можно индюка!..
(так же услужливо наливая вина в стакан из графина)
...Для пущего сварения желудка...
(осторожно)
Сеньор, я вижу, — гость издалека?..
Все замерли в ожидании ответа Неизвестного. Тот поднимает голову, обводит присутствующих своим холодным взглядом.
Н е и з в е с т н ы й (Хозяину, негромко, но так, что каждое его слово отчетливо слышно всем) :
...Пять лет был рабом я в Орде,
И в той стороне был я, где
Вгрызаются корни цикория
В горячие плоскогория...
Вновь возвращается к своей тарелке.
Х о з я и н (склонившись к уху Неизвестного, негромко) :
...Сеньору осторожней быть бы нужно — ...
(кивает на закрывшуюся за Дон Кихотом дверь)
...Копье и весь набор в виду имею...
Я мог бы подыскать вам на конюшне
Какую-нибудь палку подлиннее...
Вопросительно смотрит на Неизвестного.
Н е и з в е с т н ы й (поднимая глаза на Хозяина, холодно) :
Во всех переделках, уже много лет,
Меня выручает трехгранный стилет.
.
Замри над пропастью, на кончиках ресниц
Трепещет дождь... его от дома уведи...
Незримый мост перед тобою – не иди!
Замри над пропастью, замри... сорвёшься вниз!
Бесцветный сон – дороги к дальним берегам,
Касаясь пальцами перил, забыв часы,
Лови губами слёзы выпавшей росы,
ЧертИ, как сон, по монохромным облакам...
Взмахнувший кистью, равен тысяче бойцов
Отдавших жизни за чужих... и за своих,
Твоя Вселенная в тебе и... каплю в них...
Любуясь высью, не кради у сердца слов...
Замри над пропастью, в размытости зари
Дыша всей грудью ... обнажённый свод
Шероховатый перламутр в ладони льёт –
Глубины мира находя в себе, замри...
Уволюсь! Уволюсь? Уволят!
Трусами пойду торговать.
Я знаю, меня в новой роли
Не каждый захочет узнать.
Но тот кто узнает – получит
В пакете, бесплатно, без слов.
Полдюжины самых красивых,
В горошек, китайских трусов!
Уволюсь, уволюсь и стану
Стихи на заборах писать,
И буду с кипящего супа
Я вовремя пенки снимать.
Уволиться? Трусики, пенки,
Как это легко говорить!
Подумай сначала над супом
С чего его станешь варить
Тропа заросшая.
По ней шагают кони еле слышно.
У наших стоптанных сапог
Снуют разбуженные мыши.
Рассвет еще не наступил
И птичий хор еще не слажен,
И незабудками туман
В голубоватый цвет окрашен...
На листьях дикого плюща
Роса дрожит,
И пахнет мятой.
Тяжёлой сыростью ночной
В логу осока чуть примята.
Сейчас закончится подход,
Наш проводник коней стреножит,
Начнём маршрут,
И каждый сам свою тропу теперь проложит.
А когда вечер соберёт
Нас у костра на шумном «вече»,
На карте тоненькой чертой
Мы этот день увековечим.
Самолетами редко летаем
В обескрыленной нынче стране.
Рейсов ждем в тихом зале.
Скучая,
Пассажирка подсела ко мне.
То да се. Про погоду, про цены,
А потом – про курортный роман.
«Дома муж –
то попойки, то сцены»,
Извинялась за летний обман.
Мне-то что? Улетела-забыла.
А подругам не скажешь. Зачем?
И своим сокровенным делилась,
Не стыдясь,
с незнакомой совсем.
И не юная – помолодела,
Звонкий голос
срывался на дрожь.
Видно, жизнь только тем
и согрела,
Что уже никогда не вернешь.
Хорошо бы, чтоб так и осталось,
Чтобы случай не свел
как-нибудь
Пусть он жизнью живет,
что досталась
У тебя ж свой, хорошая, путь.
Пусть в душе будут долгое лето,
Южный берег и ласковый бриз,
И глициний нежнейших букеты,
И прощальное танго на бис.
Рейс назвали. Ушла на посадку.
На огромном, в полнеба окне
Заплясали дождинки вприсядку ...
Пассажирка подсела ко мне.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...630... ...640... ...650... ...660... 670 671 672 673 674 675 676 677 678 679 680 ...690... ...700... ...710... ...720... ...750... ...800... ...850...
|