21. 09. 2007
Сонет 1206
Передохни, дружок, и снова – в бой
С заветной антикварной аркебузой**…
Забудь, что почитал её обузой –
Ты неспроста таскал её с собой
Сакральный смысл нашёптанного Музой
Прозреть способен вовсе не любой,
И катится, толкаемый судьбой
Простак,
...как шар – к нежданной встрече с лузой
Ты неспроста уверен, что Сонет
Способен дать провидческий ответ,
Открыв каналы внутреннего слуха
И пусть пока – не пόнят и смешон,
Ты – вечно прав, поскольку искушён, –
На бой со злом восставший воин духа
** аркебуза – старинное фитильное ружьё, заряжавшееся с дула
гололед -
не зацепиться;
на обочинах снег обгоревшей страницей;
шарики черного перца
пригоршней – птицы
ночь напролет…
пустота -
не опереться.
береста -
разлинованный нотный стан.
что там? скерцо…
просто так,
хоть до ста
двадцати, хоть до тыщи считай -
слишком горек бергамотовый чай.
22. 08. 2007
Сонет 1188
Я – отражение Вселенной,
Её пытливая душа…
Пусть за душою – ни гроша, –
Себя не ощущаю пленной
Строку, рождённую нетленной
В утробе Звёздного Ковша,
Ловлю, карандашом шурша,
Не прекословя вожделенной
Каков итог? Не мне судить…
Но страшно словом навредить,
Вмешавшись в чьё-то становленье
Одна надежда – на чутьё:
Тут не желание моё,
А Неба волеизъявленье
12. 04. 2007
Сонет 1144
- Бери бразды! Моя тебе порука:
Ты выдюжишь – Пегас надёжный конь!
Но только право править – узаконь:
Хитра юриспруденции наука
Не понимаешь? В том-то вся и штука!
Ты – д′ Артаньян, да это – не Гасконь:
Ажур словесный примут за посконь*,
И этикет блюсти в России – мука
Я согласилась и взялась за гуж…
Крылатый конь занёс в такую глушь,
Какой, порой казалось, – не приемлю
Но спáла скорбь с отяжелевших век,
Едва мой зычный крик: «Я – ЧЕЛОВЕК!»
Усемерённый эхом пал на землю
* посконь – домотканый холст из волокна конопли
Волчонок мой, ты от испуга сер.
Ты мелко пьёшь неласковую воду.
Давай играть. В загадки, например.
Что слаще сахара и мёда?
Задумался. Зазолотился взгляд.
Ты думаешь о сладком и высоком.
Что представляешь ты? Июльский жаркий сад?
Хурму, сочащуюся соком?
Мечтатель, ты уже во власти грёз.
Сладки твои испуги и обиды.
Но погоди. Ещё один вопрос:
Что твёрже, чем кладбищенские плиты?
Что холодней колодезного дна?
Что непроглядней семечка в подвале?
И вот печаль в твоих глазах видна.
Глаза твои такого не видали.
Ты сжался, ты почти окаменел.
Я твоего уже не вижу взгляда.
И голос твой, издалека, извне:
«Не надо».
Зачем Париж и Вена,
Когда, надрезав вену,
Уже пора подумать о душе.
Когда почти мгновенно,
Вдруг осознав измену,
Судьба для лжи устроила фуршет.
На Соловки с поклоном,
Да с колокольным звоном,
Покаяться успеть и всех простить.
Но вместо бога с клоном
Чуть пошлым и зловонным
Моя душа застряла не на мыть.
О мытарство, гусарство,
Безумное фиглярство,
Закон толпы и в каждой фразе – «мать..»!
Какое государство!
Из лапотников барство!
Как хочется всё это мне послать!
Зачем Париж и Вена?
Скажу вам откровенно,
Что не нужны мне даже Соловки.
Нужна подруга Лена,
Напиться, как полено,
И посылать на потолок плевки.
