Этот город достроенных зданий
Разноцветных весёлых мастей
Не спасает от гнусных призваний
И высотных отчаянностей.
Здесь на улицах озеленённых
Кислорода хватает – живи!
В этом городе столько влюблённых,
Что на всех не хватает любви.
Я домой возвращалась в ненастье,
Было жутко, дождливо, темно.
На двенадцатом – яростно, настежь –
Как душа – распахнулось окно.
Я бежала со скоростью звука,
От реальности отстранена,
И влетела в квартиру без стука,
Там мужчина стоял у окна.
Закричала: «Ну, что ты?! Не надо!..»
Он шарахнулся, понял и сник.
Подоконник исписан помадой.
«Вот… Ушла…Я не смог…Не привык…»
Всё безжизненно, как в бутафоре,
Пыль на книгах – и та, умерла.
И огромное тихое горе -
Вместо воздуха, света, тепла.
Я закрыла окно. «Брось. Ты молод…»
Отмахнулся и сел на палас.
«Я хотел наглядеться на город,
Посмотри, он сейчас ниже нас.
Не волнуйся, прости за небритость».
Улыбнулся, чтоб не зареветь:
«Знаешь, в теле такая разбитость,
Что уже ни упасть, ни взлететь".
Наблюдения.
На диване я лежу,
И на мир в окно гляжу.
За окошком люди ходят,
И события происходят.
Люди ходят тут и там,
Люди ходят по делам.
И без дела люди ходят.
Люди входят и выходят,
И откуда-то уходят,
И куда-нибудь приходят.
И события происходят.
Жизнь идет. Часы идут.
Вот и день к концу подходит.
Опять про любовь.
Голод не тетка.
Тетка не дядька.
Дашка не Машка.
Гришка не Мишка.
Мишка не кошка.
Кошка не мышка.
Мышка не мушка.
Мушка не мошка.
Вилка не ножик.
Ложка не кружка.
Орел не кукушка.
Старик не старушка.
А спички дитям не игрушка...
А брюква совсем даже не ананас.
Не здесь, не сейчас, и не вас.
Она увидела его читающим стихи и влюбилась.
Потом она водила его к своим одинаковым друзьям: это Дима, это Димон…
Потом она привыкла к его стихам.
- Зачем мне читать тебя, когда я с тобой? – спрашивала и улыбалась.
- Стихи пишутся втайне, а между нами нет тайны, – подумал он тогда.
- Когда земля довольствуется тенью, что облаку до земли? – подумал он и ушел от нее.
Потом она вышла замуж за майора каких-то войск. С ней было двое детей, когда они встретились.
Поглупевшая и располневшая она осталось прежней, ничего не изменилось, просто все эти годы она стояла, как стоит земля. А он плыл.
Стучат колёса надеждой-сказочкой
Из ярко-праздничной мишуры.
Летят к огню, друг за другом, бабочки,
С наивной верой в исход игры.
Сияет красками свет неоновый,
Влекут картинками – витражи…
А за фасадами – грязь не новая,
Собаки стаями и бомжи…
Чужие лица … К закату клонится
День равнодушной глухой тоски…
А дома – хлебом пропахла горница
И из-за печки трещат сверчки…
Машины злобно сверкают фарами
И кроют матом – через клаксон…
А дома – струны поют гитарные
И запах сена, и сладкий сон…
Стучат колёса надеждой-сказочкой,
Дурманят голову миражи.
Летят... в огне погибают бабочки...
Слезам не верит Москва чужим.
