Arifis - электронный арт-журнал

назад

2008-12-02 02:57
…Ты таешь... / Юрий Юрченко (Youri)

.




              * * *




…Ты таешь,
Недоуменно улетаешь,
На летном поле оставляешь
Мужчин, тебе глядящих вслед…
Их нет.
Они ушли с аэродрома
По дружбам, службам и по женам,
И я один – не пьян, но болен –
Остался там, на летном поле,
На много лет.
Откуда б ты ни улетала,
Повиснут городов провалы
Во времени, в судьбе моей;
Насколько б ты ни прилетала,
Любимая, смертельно мало
Минут и дней.
Когда-нибудь – когда-то – было –
Нам лето в спины, в лица било,
Срывало с мест, дразнило волей –
И хоть была погода летная,
Но всё ж сажали самолеты мы
На л е т н е м поле, летнем поле…
(Еще мы не обручены,
Друг друга мы еще не знаем,
Аэрофлоту жизнь вверяем,
Не зная, что обречены…)
Ты таешь, не успев проститься,
И не оглянешься назад,
Где филармониевой птицей
Пою за девять пятьдесят… *

...И медленно, и медленно,
Покачивая крыльями,
Покатится мгновение,
В которое не жили мы…




.

* 9 р. 50 к.: в 70-80-е годы – концертная ставка артиста разговорного жанра




…Ты таешь... / Юрий Юрченко (Youri)

2008-12-02 01:50
Воздух вылеплен из снега... / Елена Кепплин (Lenn)

. . . . . . . . . . . Андрею Попову


Воздух вылеплен из снега
И от тяжести провис,
Даже птицам не до неба,
Крылья вымокнут и – вниз.

Что глазам твоим преграда?
На небесный перевал
Через темень снегопада
Смотришь, словно увидал

Сына. Ты сильнее многих,
Вот и выжил, и живёшь.
В дом и в храм ведут дороги,
По которым ты идёшь.

Это солнце догорает,
Это свет в дому зажжён.
Эта боль тебя не знает,
Вот и лезет на рожон.


Воздух вылеплен из снега... / Елена Кепплин (Lenn)

2008-12-02 00:01
Вот представим мы тайную жизнь... / Гришаев Андрей (Listikov)

Вот представим мы тайную жизнь сорняков,
В пышном золоте зреющих злаков.
Здесь пшеница стоит явно и широко,
Как хранилище денежных знаков.

Здесь работник труда, запрокинув кувшин,
Наслаждается влагой и зноем
В окруженье таких же полезных мужчин,
Для которых все тайное – злое.

Покажи нам, сорняк, дармовое житьё,
Предъяви свою бледную душу -
Чтобы мы утвердили ничтожность её,
Чтоб с позором явили наружу.

Чтобы тихо заплакать от бедной любви,
Чтобы птица над нами летела,
Чтоб травинку сухую несли муравьи,
И трава, как огонь, шелестела.

Вот представим мы тайную жизнь... / Гришаев Андрей (Listikov)

2008-12-01 23:43
Далеко от Москвы... / Анатолий Сутула (sutula)

Далеко от Москвы – я умру от тоски,
в моем ближнем, чужом зарубежье.
Как, мне хочется знать – ты как,
прежде нам мать? Любишь ли,
суверенных – как прежде?



Далеко от Москвы я умру от тоски, по
высоким её небесам. Как хотелось,
бы мне – не поверить молве, что,
Москва, ты не веришь слезам.



Далеко от Москвы я умру от тоски, по
Арбату и Чистым прудам. Позови,
я приду – через тьму и беду,
к храмам светлым и,
белым снегам.

Далеко от Москвы... / Анатолий Сутула (sutula)

2008-12-01 18:53
Часы / Vadker

В кафе «Билингва» со мной приключилась странная история. 

По вечерам это заведение превращалось в литературный салон, здесь читали писатели и поэты. Завсегдатаи и проходимцы были со странностями. Однажды ко мне привязался один такой субъект. Он норовил сесть за мой столик и рассказать свою историю. Пришлось его выслушать. 

– Проездом по средней полосе России – литературно начал он, – я оказался в небольшом обособленном городке Ц. 

Он ничем не отличался от остальных поселков городского типа, если бы не одна особенность. Там не было часов и детей. Центральная площадь, вокзал, забегаловки – стянуты тишиной и безвременьем. Я списал это на нищету муниципальной власти и вырождение.  

Мне пора было двигаться дальше и, остановив редкого прохожего, старика с палкой, я спросил который час. 

– Тридцать пять тысяч четыреста сороковой – вздохнул он. 

Такой странный ответ можно было списать на алкоголизм. Я перешел дорогу. Навстречу шел молодой и резвый человек, невысокого роста, вполне нормальный на вид. 

Услышав мой вопрос, он ответил: 

– Три тысячи восемьдесят четвертый. 

– Молодой человек, не дурачьте меня! 

Он остановился и зло посмотрел на меня. 

– Я не молодой человек.  

А ведь ему было не больше двадцати. Я вспылил – он отмахнулся и пошел дальше. Но потом остановился, и, прищурясь, спросил: 

– А ваше? 

– Я не понимаю... 

– Какое ваше время? 

– Мое? – я выглядел глупо 

– Ну, сколько вам осталось? 

– Кто же это знает, кроме господа Бога. 

Он поглядел с усмешкой, потом указал рукой на далекий шпиль. 

– Председатель ратуши знает. Сходите к нему. 

Тем же вечером я уехал из города. Прошло десять лет, вы первый, кому я рассказываю об этой истории… – он посмотрел на меня. 

 

Я слушал чудака, не веря ни единому слову.  

– Чем же я заслужил подобную честь? 

– Ничем. Дело в том – продолжал он, глядя прямо в глаза, – что вы спросили меня, который час.  

Это правда. Я, действительно, спросил у него время, – с этого и завязалась беседа, – но так не услышал ответа. 

– Так вот, я вам отвечу, – он склонился над столом и прошептал – Пятнадцатый. 

С минуту мы смотрели друг на друга. 

– Видите бармена – быстро заговорил он, вцепившись в руку – видите или нет? 

– Вижу. 

– Подойдите к нему и скажите, что интересуетесь часами. Назовите любую марку, не важно какую... А теперь мне пора – он хлопнул по столу и ушел не расплатившись. Все это было настолько театрально, что даже не рассмешило. Сумма была небольшая. Но не хотелось платить за рассказ неопытного литератора, видимо, промышлявшего таким странным образом. 

В коридоре у выхода меня схватили за рукав. 

– Вас часы интересуют? – бармен смотрел на меня и оглядывался. 

– А какие? 

Он вытащил золотой кулон, видимо, краденный. На крышке была царапина. 

– Нет, спасибо. 

– Запомни свое число. Пятнадцать тысяч сто двадцать три. 

 

 

Часы / Vadker

Вечерняя прогулка / Новоселова Яна (Yana)

Веселые лошадки / Новоселова Яна (Yana)

2008-12-01 11:23
Караоке дождя / Ирина Рогова (Yucca)


Последний лист кружился и парил,
с насиженной рискнув сорваться ветки,
придерживаясь линии перил,
блестевших вдоль...
Осенний дождик редкий
встречал его в мерцающих кругах
фонарных желтых пятен; уж ему ли-
впервые видеть скованность и страх
шумевших независимо в июле,
а ныне перепуганных гостей,
слетевших или сорванных с ветвей
сырым холодным ветром...Одинокий
прохожий глянул мельком и ушел,
под всхлипы дождевого караоке,
что будет все когда-то хорошо.

Караоке дождя / Ирина Рогова (Yucca)

и здесь горячей нет... / мониава игорь (vino)

2008-12-01 08:03
Я в далёком когда-то детстве... / Гришаев Андрей (Listikov)

Я в далёком когда-то детстве
О волшебном мечтал наследстве.

Получить, например, миллион эскимо
И годами питаться – но:

Заболел с осложненьем ангиной
И зимою ужасно длинной

Две недели лежал, ничего не желал
И здоровый однажды стал.

Не мечтал я том, что лето
Принесет мне тепла и света,

Но с течением дней всё плохое ушло,
А хорошее произошло.

И теперь мне не надо бояться,
Что мой галстук может измяться,

И что мой бутерброд муравьиный народ
Перед школой во сне погрызёт.

Мне завещано всё и сразу:
Эскимо, недоступное глазу,

Страны и города, где везде и всегда
Карамельная плещет вода.

Я в далёком когда-то детстве... / Гришаев Андрей (Listikov)

Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...620... ...630... ...640... ...650... ...660... 663 664 665 666 667 668 669 670 671 672 673 ...680... ...690... ...700... ...710... ...750... ...800... ...850... ...900... ...950... ...1000... ...1050... ...1100... ...1150... ...1200... ...1250... ...1300... ...1350... 

 

  Электронный арт-журнал ARIFIS
Copyright © Arifis, 2005-2024
при перепечатке любых материалов, представленных на сайте, ссылка на arifis.ru обязательна
webmaster Eldemir ( 0.164)